Тимереки (СИ) - Риз Лаванда

– «Верного покроет броня на века. Тело станет неуязвимым, а душа просветленной. Сила и безграничная мощь осияет обладателя орудия Аша, наградит способностью тысячи воинов. Слава и победа над вечным врагом будет следовать за тобой, мой воин, освещая твой путь светом моих глаз и поддерживая тебя моим благословением. Недостойного же – настигнет кнут его порока, обращая всю силу орудия против него самого!», – Аядар умышленно прочитал истинную, нанесенную Фанфарасом надпись, и с интересом устремил свой проникающий взгляд на Вонга.

Китаец взял в руки рог, сощурив свои и без того узкие и алчные глазки. Он был поражен, но не выдал этого. Мистер Вонг мгновенно почувствовал, как силы наполняют его, как невидимые потоки пронизывают его тело, чуть ли не отрывая его от земли. Он ощутил в себе безграничную энергию, но жадность и злоба мешали ему признать это вслух. Вместо этого он криво усмехнулся, погладив свою жидкую бородку и небрежно бросая слова, произнес:

– Розыгрыш! Глупая подделка. Разукрашенный рог буйвола. Кого ты хочешь одурачить, мистер Ракунтус?! За то, что ты повеселил меня – я одарю тебя жизнью, а этот сувенир, я оставлю себе на память. Выбросите его за борт!

Несколько вооруженных амбалов тут же схватили Аядара под руки.

– Мы ещё встретимся мистер Вонг! Ты сам будешь искать меня! – выкрикнул Аядар, прежде чем его бросили в воду. Он не особо сопротивлялся, хотя, обладая не присущей для этого мира силой, мог бы легко справиться со всеми присутствующими на этой яхте. Аядар проявил эмоции как раз в меру возмущения человека, у которого нагло отобрали и присвоили очень дорогую и ценную вещь, но ценность жизни, для которого – была всё-таки дороже. Конечно, будучи уже в воде, он посылал в адрес мистера Вонга отборные проклятья, но после того как охранники пару раз выпустили предупреждающую очередь из автомата всего в метре от него, Аядар благоразумно поплыл к берегу. Ситуация развивалась как раз по его плану.

Сидя на плавающем у берега бревне, и сплевывая грязную воду, Аядар не сводил пристального взгляда с удаляющейся яхты. Он вздохнул и горько усмехнулся, провожая белые следы пены на воде. Аядар опустил голову и задумался, слушая, как плещется, о камень вода, и как в высокой траве, за его спиной, кричит какая-то птица. Вскоре его слух уловил новый звук. Это был шум моторной лодки. Аядар  насторожился и поднял голову. Из-за поворота выскочила моторка. В ней были девушка и высокий осанистый негр, который тут же заметил его и радостно замахал рукой.

– Послушай, нельзя исчезать вот так, без предупреждения! И действовать, не посвящая никого в свои планы – тоже нельзя! – возмущенно проговорил Джиджи, в тоже время облегченно вздыхая и хлопая парня по спине.

– Я не знал, в какую именно минуту Вонг захочет видеть меня, но что я точно знал – так это то, что ты последуешь за мной и найдешь меня, Джиджи, – ответил Аядар, улыбаясь широкой белозубой улыбкой.

– Когда я приехала в лагерь, Джиджи носился с выпученными глазами как обезумевшее шимпанзе, в поисках приличной лодки, – подала голос Лайза, запуская мотор и разворачивая лодку на обратный путь.

Они причалили к берегу, возле исследовательского лагеря глубокой ночью. Джиджи, как и Лайзе не терпелось узнать, что же произошло с Аядаром, и какие впечатления оставил после себя мистер Вонг.

– Выкладывай! – Лайза уже сидела посреди палатки, не сводя с него своих глубоких карих глаз, ловя в тусклом освещении выражение его лица.

– Поздравьте меня, моё знакомство с нашим влиятельным членом корпорации состоялось! – произнес Аядар, глядя то на Лайзу, то в сторону напряженного Джиджи. – Я думал, все будет намного сложнее, но зло так прочно обосновалось здесь за последние десятки лет, что потеряло всякую бдительность, это сыграло нам на руку, и жертва проглотила наживку. Мистер Вонг получил ценную реликвию, вернее отобрал её у меня. Только он не знает, что рог отобрать невозможно!

– Что значит невозможно? Ты отдал ему свой священный рог?!!

– Да, Джиджи, это была часть плана. Я показал ему свой товар, обрисовал его ценность, но пока Вонг слушал меня, то не особо доверял моей легенде. По настоящему он почувствовал силу рога – когда прикоснулся к нему. Рог заманивал его, Вонг ощутил древнюю силу племени теней, и это поразило его. Он захотел обладать им. Вонг так увлекся рогом, что даже не посчитал нужным приказать своим телохранителям убить меня. Насладиться собой рог ему позволит всего несколько часов, затем он просто исчезнет из его сейфа или его каюты, и снова окажется у меня. Это древняя магия моего мира. У рога есть только один обладатель – и это я. Когда пилигримы передали мне его, то вложили в него огромную силу. Рог это часть священного существа, он живой и связан только со мной и с единорогом. Те, кто послал меня сюда, знают, что со мной происходит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– И какова его роль? Что теперь будет? Как это отразится на твоей миссии? Вонг что тоже исчезнет? – Лайза засыпала его вопросами, нервно барабаня пальцами.

– О, нет! Он не исчезнет. Мистер Вонг так сильно замахнулся крутом, что, не рассчитав свои силы – ударит себя по спине. Я думаю, он заболеет. Скажи Джиджи, через сколько дней дает о себе знать та болезнь, от которой умер мальчик … в госпитале? – Аядар взглянул на удивленного Джиджи.

– Через несколько дней, смотря, когда произошло заражение. Но ты зря думаешь, что Вонг может подхватить любую из инфекций кишащих на этой земле. У него есть вакцины! От всех вирусов, которые они здесь распространяют. Этим его не одолеть!

– Ты ошибаешься, мой добрый друг! – Аядар снова улыбнулся. – Ему не смогут помочь никакие вакцины, даже если он будет плавать в противоядии. Вонг обречен, и он поймет это. Рог в его руках – это карательный инструмент! Этот человек почувствует на собственной шкуре всю боль и муки, несущие смерть.

– Если он умрет, как это поможет нам?

– Когда Вонг поймет свою безысходность, когда почувствует дыхание смерти, на него снизойдет озарение – он вдруг очень четко вспомнит надпись на роге. Я прочитал её ему. Вонг поймет, что в его муках виноват рог, вернее рог – это расплата за его поступки. Вонг, как и многие люди боится боли и смерти. Интуитивно он будет понимать, что тот же самый рог может помочь исцелиться или уйти без мук. У него появится множество вопросов ко мне. Он снова захочет меня увидеть, но не из-за просветления своей души и раскаяния, нет. Есть у вас такое выражение: «если не мне – тогда никому». Его будут раздирать алчность и зависть, в своём умирающем сознании он не сможет смириться с тем, что его партнеры получат большую долю выгоды и барышей. Вы удивитесь, но он захочет им насолить напоследок.

– А разве он не будет просить у тебя за любые деньги исцеления? Ведь он так же понимает, что рог может просто исцелить его? Зачем ему раскрывать перед тобой все свои карты? В конце концов, он может приказать убить тебя, и в обмен на твою жизнь – захочет обменять свою?! – Лайза сощурила глаза, раздираемая любопытством.

– Поначалу он конечно попытается. Но подсознательно он все равно будет ощущать неизбежность. Когда человек реально увидит перед собой лицо смерти, он уже понимает, что отступать некуда, что уже бессмысленно бороться, нужно отпустить жизнь. Эта аксиома заложена глубоко в памяти души. В свою последнюю минуту каждый очень четко и критически осознает, как он прожил свою жизнь. Всплывают самые мелкие детали, не говоря уже о крупных ошибках и преступлениях перед всем живым и перед собой. Мы воспользуемся последними минутами угасающей жизни Вонга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сеющие смерть – не заслуживают на пощаду. Мы будем ждать, когда Вонг позовёт нас. И тогда Лайза, ты пойдешь вместе со мной. Я заставлю Вонга исповедаться перед камерой, поведать миру о его деяниях и раскрыть имена и механизм действия корпорации. И тогда у нас в руках может оказаться бомба, которая разрушит скелет структуры вжившегося в Африке зла.

Джиджи тяжело вздохнул, растирая уставшие глаза:

– Нужно ещё грамотно её взорвать, если такова бомба появится, – тихо проговорил он, – Чтобы нас не зацепило её осколками. Я уже пожил и больше боюсь не за себя, а за вас.