Жизнь и судьба прапорщика русской армии - Александр Витальевич Лоза

для прессовки сена результатов не возымели. Волна дезорганизации и дезертирства все сильнее захлестывала армию.

С Западного фронта поступали сведения, что массовое дезертирство ставит под угрозу планируемые войсковые операции. Многие солдаты не понимали, что им делать, и выбирали самое простое – покидали расположение своих воинских частей, разбегаясь по домам.

Начало лета выдалось в Москве тихим и жарким. Временами шли теплые дожди. В такие дни прапорщик Н. И. Лоза вспоминал родные места, где сейчас начинались покосы. Вспоминал отца, маму, любимого брата Карпушу, вспоминал, как работали они вместе в поле… Городская жизнь с каждым днем становилась все тяжелее. Положение с продовольствием в городе ухудшалось. С июня 1917 года в Москве к уже выдаваемым по карточкам хлебу и сахару прибавилась крупа.

В городе вышло постановление об экономии топлива, электроэнергии, согласно которому запрещалось освещать на улицах рекламу, запрещалось наружное освещение театров, кинематографов, магазинов и ресторанов. Освещение их подъездов допускалось не более 25 свечей. Правительство непрерывно повышало цены на уголь. Рубль стремительно обесценивался. К лету 1917 года стоимость рубля упала до 6 дореволюционных копеек.

Историческая справка

С первых дней Временное правительство приступило к активной эмиссии бумажных денег. В марте 1917 года правительство специальным указом расширило право Государственного банка на выпуск денежных знаков до 8,5 млрд рублей.

Затем следовал ряд специальных постановлений, благодаря которым объем эмиссии был быстро доведен до 16,5 млрд рублей.

Буржуазная газета «День» писала летом 1917 года: «В то время как вся промышленность накануне краха, заводы закрываются… на бирже акции… заводов без основания, без смысла взвинчиваются на десятки и сотни рублей, а миллионы разницы попадают ежедневно в карманы банкиров, темных дельцов… и спекулирующей публики».

3 июня 1917 года в Петрограде открылось заседание Первого Всероссийского съезда рабочих и солдатских депутатов. На нем присутствуют 1090 делегатов от 305 объединенных Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, 53 областных, губернских и районных объединений Советов, 21 организации действующей армии, пяти организаций флота и восьми тыловых воинских организаций. Большинство составляли меньшевики и эсеры. Поэтому выдвинутое большевиками предложение о немедленном прекращении войны и передаче всей власти Советам было решительно отвергнуто. На съезде избрали Всероссийский центральный исполнительный комитет Советов, председателем которого стал меньшевик Николай Чхеидзе. Именно на этом съезде В. Ленин ответил на заявление И. Церетели: «В настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место» выкриком с места: «Есть такая партия!»

Спустя сто лет невольно задаешься вопросом: «Как сумел Ленин, долгое время живший за границей, в основном в Швейцарии, и узнавший о волнениях в России только в феврале 1917 года, захватить осенью того же года власть? В чем заключалась притягательность большевиков и почему народ им поверил?»

Скорее всего, в беззастенчивом популизме. Как писал в своей монографии «Ленин – диктатор. Интимный портрет» британский историк Виктор Себестьен: «На Ленина навешивали оскорбительные эпитеты… «Лгун» – еще одно его постоянное клеймо. Да, у Ленина был тот самый популистский стиль, который вовсю используют и спустя целый век лидеры, особенно в странах, которые считаются демократическими. Он беззастенчиво лгал, предлагая простые решения самых сложных проблем, обещал людям золотые горы. И делал это блистательно, не сравнить с большинством нынешних политиков. «Мы должны прежде всего говорить о трех вещах: мире, земле и хлебе», – втолковывал он своим соратникам.

Вернувшись в 1917 году в Россию, Ленин выступал по нескольку раз в день и стал чрезвычайно популярным. Его не просто слушали, ему верили, на него надеялись».

Благодаря украденным у эсеров лозунгам: «Земля крестьянам!», «Власть рабочим!», «Мир народам!» большевики завоевали доверие огромного числа людей, потому что эти лозунги соответствовали чаяниям крестьян, рабочих и солдат, но были чистейшей воды популизмом, ибо рабочие высокой квалификации всегда были в почете и зарабатывали больше, к примеру, чем младшие офицеры, а призыв к выходу из войны в тяжелую годину, когда Россия воевала с Германией – вообще равен предательству.

Только представьте, чтобы в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов какая-либо партия в газетах распространяла лозунги о братании с фашистами и выходе из войны. Эта партия немедленно была бы ликвидирована, а ее лидеры расстреляны. Но воинственная агитация большевиков, благодаря западным деньгам, при безволии и отсутствии противодействия со стороны Временного правительства, достигала цели, и целые полки бросали фронт и уходили…

Дезертирство в армии приняло катастрофические масштабы. Об этих событиях генерального штаба полковник М. Дроздовский в своем дневнике, изданном в Берлине в 1923 году, вспоминал: «Деморализованная, развращенная, трусливая масса почти не поддавалась управлению и при малейшей возможности покидала окопы, даже не видя противника: от каких-нибудь нескольких снарядов.

…Разразился скандал – поголовное бегство полка, целые вереницы беглых тянулись мимо штаба… Много раненых офицеров и солдат было брошено этими мерзавцами на позиции. Увидев эту катастрофу, я решил покончить со свободами и приказал бить и стрелять беглецов. Этими крайними мерами, широким применением палок и оружия удалось восстановить кое-какой порядок» (Дроздовский М. Г. Дневник. Берлин, 1923).

Для предотвращения массового дезертирства 5 июня 1917 года Временное правительство наконец-то выпустило постановление, согласно которому в частях должны быть организованы Особые суды для рассмотрения дел о дезертирах. Согласно документу, каждый такой суд должен состоять из одного офицера, одного солдата и председателя, который по возможности должен был иметь юридическое образование. Но было поздно. Постановление об Особых судах не могло изменить ситуацию. Массовое дезертирство охватило весь Западный фронт.

Прошло полгода, как прапорщик Николай Игнатьевич Лоза находился в Москве. За это время он получил единственную весточку от друзей-однополчан по 17-й автомобильной роте. Друзья писали, что рота работает, но временами нет бензина и совсем плохо с запчастями.

«Да, большевистская агитация и массовое разложение до частей доблестного Кавказского фронта еще не докатились», – понимал Николай, но он чувствовал, что пройдет несколько месяцев и все изменится.

Забегая вперед, скажу, что в декабре 1917 года солдаты-водители, чиновники и ряд офицеров 17-й автороты самовольно покинут фронт, бросая автотранспорт и в Эрзеруме и по пути следования до Карса.

Вот как об этом докладывал в Управление заведующего автомобильной частью Кавказского фронта командир 17-й автомобильной роты подполковник Терехов в сохранившемся в РГВИА рапорте №84 от 29 января 1918 года:

«…Второй взвод с фронта прошел в Тифлис, когда я находился в Александрополе. …что марает доброе имя роты, которая всегда и в трудную минуту выполняла свой долг, что не безызвестно и Вам. При каких обстоятельствах чиновник Молхазов оставил роту, бросив на