Жизнь и судьба прапорщика русской армии - Александр Витальевич Лоза

«покорно благодарю» и тому подобные, заменяются общеупотребительными: «да», «нет», «не знаю», «постараемся», «здравствуйте» и тому подобное, или пункт 12 «Обязательное отдание чести, как отдельными лицами, так и командами, отменяется…»

«Неужели в армии нет других проблем, – негодовал прапорщик Лоза, – кроме этих?»

Декларация вызвала массовое недовольство армейских офицеров, воспринявших ее как очередной непоправимый урон дисциплине. В войсках усилилось революционное брожение, солдаты отказывались идти в бой. Солдатские комитеты не имели возможности убедить солдат к этому, а офицеры и не пытались, опасаясь получить пулю в спину от своих.

С фронтов потянулись, самовольно оставляя части не только рядовые, но и офицеры… На фронте в окопах всем стали заправлять солдатские комитеты. С фронтов доходили слухи о диких, с непонятной жестокостью, избиениях и зверских убийствах офицеров…

5 мая 1917 года в Петрограде было достигнуто соглашение о создании нового коалиционного правительства. Этому предшествовали волнения на улицах столицы и отставка П. Милюкова с поста главы Временного правительства. Чтобы навести порядок, требовалось достичь компромисса как можно скорее. Это подстегнуло к действиям и Временное правительство и Петросовет. Председателем Коалиционного правительства стал князь Г. Львов. От эсеров в состав вошли А. Керенский и В. Чернов, от меньшевиков – И. Церетели и М. Скобелев, от трудовиков – П. Переверзев, от народных социалистов – А. Пешехонов. Но перевеса в новом правительстве социалисты не получили. Десять человек по-прежнему оставались «министры-капиталисты».

Время жесткого противостояния двух ветвей власти закончилось, сменившись попытками сотрудничества, которые, как показало время, тоже ни к чему не привели.

В Москве погода выкинула, как говорили сослуживцы прапорщика Лозы, «очередной фортель» – 10 мая «целый день свирепствовал снежный ураган, валивший телеграфные столбы и заборы, срывавший вывески». Спустя сутки природа успокоилась.

11 мая газеты опубликовали «Постановление совещания по вопросу упрощения русского правописания». Главные изменения заключались в том, что из русского алфавита исключались буквы «фита», «ять», «и десятеричное». На конце существительных переставали писать букву «ер» – твердый знак (ъ). Временное правительство распорядилось провести реформу русского правописания по всем регионам страны. И опять обыватель удивлялся: неужели у правительства нет других проблем, кроме правописания?

Прапорщик Н. И. Лоза усмехнулся, вспомнив слова своего учителя: «Как известно, «ять» в русском языке необходима, для того чтобы отличить грамотного человека от неграмотного».

В это же время Святейший Синод издал Определение, согласно которому все представители духовенства, которые ранее были осуждены духовным судом за свои политические убеждения, освобождались от наложенных взысканий. Теперь священники и дьяконы при рукоположении клялись «повиноваться Временному правительству, ныне возглавляющему Российское государство, впредь до установления образца правления волею народа при посредстве Учредительного собрания».

В середине мая в Москве состоялась мотоциклетная гонка на Московском шоссе. Организовало ее Московское общество мотористов. Программа состояла из заезда на 5 верст для новичков, гонки для машин «не свыше 3,5 лошадиных сил» на 10 верст и для «многосильных» машин на 25 верст. Прапорщик Николай Лоза, любивший моторы и скорость, сумел побывать на одном из заездов и посмотреть гонки.

20 мая 1917 года в Петрограде прошел съезд офицеров армии и флота. От Московского военного округа там тоже были представители. От них прапорщик Лоза узнал, что на съезде Верховный главнокомандующий генерал Алексеев призвал к установлению в стране сильной власти, и что присутствовавшие офицеры дружно поддержали его, и что это устрашило Временное правительство, вот почему генерала Алексеева сняли с поста Верховного главнокомандующего, назначив генерала Брусилова.

Говорили, что инициатором кадровых перемещений высшего командного состава был Военный и морской министр А. Ф. Керенский. В верхах русского командования царили полная неразбериха и несогласованность…

В Москве в Большом театре 26 мая прошел митинг-концерт под названием «Песни и речи свободы». На афишах этого концерта, расклеенных накануне по всему городу, красовались фамилии А. Керенского, поэта К. Бальмонта, певца Л. Собинова.

Прапорщик Н. Лоза приложил все усилия, чтобы попасть на концерт. Вечер начался исполнением «Марсельезы» оркестром из 200 человек. Зал был переполнен.

Николай с Галиной хлопали с галерки. Гром аплодисментов вынудил оркестр исполнить «Марсельезу» три раза подряд.

Потом выступал известный поэт Константин Бальмонт. Зал громко аплодировал после каждого исполненного им стихотворения. Настоящий шквал аплодисментов вызвало выступление всенародно любимого певца, знаменитого тенора Леонида Собинова.

Николай и Галина были очарованы чудесным голосом Собинова – лирическим тенором. Он исполнил несколько известных арий из опер «Орфей», «Мефистофель» и других. Да, голос певца приводил слушателей в восторг. Недаром современники называли его «первым тенором России».

«Гвоздем» вечера стало выступление самого популярного министра Временного правительства – А. Ф. Керенского. На людей Керенский действовал гипнотически. Удивительно, обладая в повседневной жизни мягким, даже слабым голосом, страдая картавостью, на публике Керенский преображался. Очевидцы утверждали, что спал Керенский по 3–5 часов в сутки, а работал по 16 часов, успевая иной раз выступить на 4 крупных митингах. Ему была свойственна артистическая страсть к переодеваниям. Он умел выгодно подтвердить любой имидж. Будучи депутатом Государственной Думы, он носил костюм и крахмальную рубашку с щегольским галстуком. Сразу после революции сменил наряд на разночинскую черную тужурку. Спустя неделю после своего назначения военным министром оделся в английский короткий френч защитного цвета. Все это привело к тому, что Керенский имел оглушительный успех. Масса пышных эпитетов раздавалась в русской прессе в адрес А. Ф. Керенского: «Солнце свободы России», «Спаситель Отечества», «Гениальный народный трибун», «Любовник революции»…

Как известно, А. Ф. Керенский в молодости играл в гимназических любительских спектаклях. Он был актером и отличным оратором, выступая, мог держать внимание слушателей по нескольку часов.

Вообще, любая революция – это время ораторов!

Так, в 60-х годах прошлого века лидер кубинской революции Фидель Кастро, выступая перед тысячами собравшихся на площади Гаваны, говорил подряд по четыре-пять часов.

Министр Временного правительства Александр Федорович Керенский пламенно и артистично вещал со сцены Большого театра: «Нам говорят – Временное правительство бессильно. Это неверно. Наша сила в доверии к творческим силам народа, в нашей глубокой вере в его разум и совесть. …Никогда правительство не увлечется правом силы, потому что оно верит в великий разум великих народов России. Мы совершили революцию не для смерти, а для жизни, и мы верим в окончательное торжество веры над старым режимом…

Великий энтузиазм охватывает нас, ибо мы чувствуем, что русская свобода уже больше не умрет никогда! Пусть… смеются над нами! Мы остаемся романтиками и великими мечтателями!»

Начал свою речь он спокойно и тихо, но к концу выступления уже не говорил, а что-то отрывочно выкрикивал бешено жестикулируя. Окончив свою двухчасовую речь, он в изнеможении упал на руки адъютанта. Зал зашелся в истерическом припадке и