Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен - Маргарет Джордж

Я взирал на нее, застыв у окна. Вероятно, это продолжалось довольно долго, потому что подошедший поближе Томас слегка кашлянул.

— Моя дочь Анна, — сообщил он, — вернулась домой, кардинал запретил ей появляться при дворе. Весьма несправедливо…

— Уверен в этом, — отвернувшись, бросил я. — Мне следует побеседовать с вашей дочерью.

Еще раньше я приметил выходящую в сад дверь и устремился туда.

— Прошу вас, не надо меня сопровождать, — сказал я плетущемуся за мной Томасу. — Я хочу прогуляться в одиночестве.

Не дав ему времени на возражения, я вышел и резко захлопнул за собой дверь. Она издала особый звук — видно, была хорошо пригнана. Что ж, в зимнюю стужу виконт должен радоваться отсутствию сквозняков в его зале.

Но эта невольно мелькнувшая мысль совсем не волновала меня. В отличие от стройной особы, стоявшей в дальнем конце сада. И я решительно направился к ней.

Она, должно быть, услышала мои шаги, однако не шевельнулась, хотя я был уже в двух футах от нее. Порыв ветра вихрем взметнул ее юбки. Анна не накинула ни плаща, ни шали. Неужели ей совсем не холодно? Она по-прежнему не двигалась, лишь за ее спиной плясали пряди прекрасных блестящих волос.

— Госпожа Болейн, — громко произнес я, и она обернулась.

Чего я ожидал? Я знал, что она не похожа на сестру Марию, однако не был готов увидеть так близко это загадочное, волшебное лицо.

На меня глянули распахнутые, огромные, темные глаза, глаза ребенка.

— Ваше величество, — изумленно выдохнула она и скользнула к земле, словно взмахнувшая крыльями бабочка.

Ее темная головка склонилась предо мной, светло-зеленое платье куполом накрыло траву. Через несколько мгновений Анна поднялась, и ветер вновь завладел черными локонами. Под ними на миг скрылись ее черты — так бледная весенняя луна прячется за быстро бегущими облаками.

Но вот порыв стих, и я снова смотрел в глаза Анны. Великолепные волосы плащом окутывали ее высокую стройную фигуру.

Я не мог найти подходящих слов, но нельзя было затягивать неловкое молчание.

— Вы не пожелали присоединиться к нам в зале? — Именно такой фразой ознаменовалось наше с ней знакомство.

Она смело взглянула на меня.

— На закате я люблю гулять в саду. Когда поднимается ветер и облака стремительно летят…

— У вас поэтическая натура, — бросил я довольно резко. — Однако даже поэтам надоедает одиночество.

— Да. Мне говорили, что в Лондоне есть кварталы, где художники, поэты и актеры… собираются и весело проводят время. Мне нравится бывать в таком обществе! — воскликнула она запальчиво.

Мне вспомнились мои собственные мечты о бегстве и странствиях по морям. У нас были похожие желания… сходные душевные порывы.

— Но, леди, там царят распущенные нравы, — попытался я поддразнить ее.

Что, интересно, она ответит?

— Это не пугает меня. Я могу по собственному выбору принимать или не принимать участия в их развлечениях.

Она обожгла меня взглядом. Бледное лицо, обрамленное черными волосами… Я вздрогнул от непонятного страха, почувствовав легкое покалывание в затылке. По спине побежали мурашки…

— Может, вы предпочли бы стать цыганкой и жить с этими бродягами? Вообще-то странствующие артисты считаются заядлыми грешниками.

— Нет. Заядлые грешники живут здесь, в Хевере, в суровом заточении. Так велел кардинал. Он отослал меня сюда за то, что я посмела полюбить обрученного мужчину!

— Но здесь же ваш дом.

Она оглянулась на прогретые солнцем золотистые камни.

— Я никогда не считала Хевер своим домом.

— Тогда возвращайтесь ко двору, — сказал я. — Возвращайтесь и служите королеве. Вы будете ее фрейлиной. — Мои слова вызвали у нее легкий вздох. — А ваш брат Джордж, — добавил я, подчиняясь внезапному порыву, — станет моим камердинером. Вам следует поехать вместе.

Улыбка озарила ее лицо, словно солнечный луч.

— Правда?

— Правда, — серьезно подтвердил я.

Она рассмеялась, и вдруг исчезло взбалмошное создание с колдовскими волосами — я увидел женщину, возлюбленную, которую я ждал целую жизнь. Как все просто, поразительно просто!

— Вы вернетесь? — потрясенно спросил я.

— С удовольствием, — сказала Анна.

Я взял ее за руку, и мы вместе направились к дому ее отца.

Странно было вновь войти в зал и обнаружить, что там все осталось по-прежнему, в то время как сам я изменился совершенно. Видя, что к нам направляется встревоженный Болейн, я отпустил руку его дочери.

— Я желаю, чтобы госпожа Анна вернулась ко двору, — заявил я, не дав ему открыть болтливый рот. — И Джордж также.

— Но ведь кардинал… — начал он, наморщив лоб.

— Да пусть катится к черту ваш кардинал! — вскричал я так, что все мгновенно повернулись в мою сторону, и мне пришлось понизить голос. — Король здесь я. Ежели я говорю, что госпоже Анне и господину Джорджу следует быть при дворе, то мнение кардинала уже никого не волнует. А если я решу, что кардинал должен удалиться в архиепископство в Йорке, то ему придется отправиться туда, причем без промедления.

Меня трясло от гнева. Кто правит в нашем королевстве, я или Уолси?

Но я понял, что подразумевал Болейн, выказав недоумение. Он боялся и почитал кардинала больше короля. Любопытно, много ли моих подданных солидарны с ним?

Я со своим эскортом выехал в обратный путь уже в сумерках. В лучшем случае мы достигнем Вестминстера после полуночи. Как только скрылся из вида наш гостеприимный виконт, мои спутники, заверившие его, что ничуть не голодны, начали копаться в седельных сумках. Там лежали завернутые в салфетки съестные припасы, приготовленные для нас утром на королевской кухне. Слуги жадно набросились на еду прямо на всем скаку.

Как ни странно, мне совершенно не хотелось есть. Луна, ее последняя четвертинка, появилась на небе, лишь когда мы подъехали к лондонским предместьям. Однако я по-прежнему не чувствовал ни голода, ни усталости, напротив, меня переполняла удивительная бодрость. Взошедший месяц озарял спящий Лондон, и, глядя на него издали, я подумал, что нет на свете более прекрасного города, более счастливого правителя и более благословенной страны.

Анна возвращалась ко двору!

И уж тогда она станет моей любовницей… нет, возлюбленной, ибо слово «любовница» слишком ограниченно, чересчур затерто. Моя возлюбленная, наперсница, единомышленница. Да, я нашел родственную душу. Я, так долго тосковавший в одиночестве, нуждался в понимающей спутнице. Вместе мы сможем стать единым целым. И звезды будут освещать наш путь, ярко сияя с небес…

Что же со мной происходило? В Анне таилось нечто неотразимо притягательное для меня, словно, положив голову ей на грудь, я мог познать все, что пожелаю, открыть любые двери мира…

В основе своей чувства необъяснимы. Прелесть Анны затрагивала самые глубины моего существа. Я ощущал могущество ее призыва, его неодолимую силу.

XXXIV

Через две недели мне предстояло отправиться в поездку по графствам Англии. А когда я вернусь, меня будет ждать Анна. За время моего отсутствия она освоится при дворе. В предвкушении скорой встречи каждый день моего путешествия (обычно так радующего меня) казался лишь очередным шагом на пути к заветной цели, к осуществлению моего желания…

Но, вернувшись и нанеся традиционный визит Екатерине, я был разочарован, не обнаружив среди ее фрейлин Анны.

— Я назначил в вашу свиту новую фрейлину, — сказал я, когда мы наконец остались наедине, — госпожу Анну Болейн.

Королева резко обернулась и взглянула на меня.

— Да. Вместо ее родственницы…

— Она совершенно не похожа на свою сестру, — поспешно сообщил я.

Пожалуй, слишком поспешно. Екатерина, одетая во все черное, возвела глаза к небесам.

— Хвала Господу.

— Госпожа Анна скромна и целомудренна и крайне нуждается в образовании.

— Вы, видимо, хорошо знакомы с этой дамой. Неужели она станет вашей следующей любовницей?

Екатерина заплакала. Ее полное тело сотрясалось от рыданий. В ярком свете полудня было трудно скрыть расползшуюся фигуру. Мне хотелось обнять и утешить ее, но одновременно что-то убивало это желание.

— Я не собирался огорчать вас, — сказал я. — Просто поинтересовался, прибыла ли она…

— Я не допущу! — вскричала Екатерина и медленно, тяжело ступая, двинулась ко мне. — Сначала та тварь Блаунт, потом красотка Болейн… и обе в моей свите, обе щеголяли передо мной…

— Конечно нет! — Я остановил ее, повелительно выставив вперед руку и изображая полное негодование. — Жена моя, вы забываетесь! У меня нет любовниц уже три года. И я не желаю заводить новые связи… А если бы и захотел, то разве мог бы мой выбор пасть на худосочную девственницу Болейн. К тому же она совсем недавно прибыла из Франции!