Политическая антропология - Людвиг Вольтман

Англия в состоянии была снова пополнить эти потери количественно и качественно; последнее она сделала гораздо раньше, чем Германия, у которой пробелы и по настоящее время пополняются иммиграцией менее ценных расовых элементов с юга и востока.

Что поколения людей исчезают, как листья в лесу, — об этом часто упоминается у греческих и еврейских поэтов: «Это поколение растет, а то исчезает» («Илиада», VII). Однако указание, что отдельные роды и семьи угасают и тем ведут к качественному упадку расы, представляет научное наблюдение лишь самого последнего времени, определенное впервые Мальтусом, Бенуа, Даблдеем, Якоби и Хансеном.

В Риме патрицианские фамилии убывали из века в век, — участь, которая постигла позже и нобилей или всадников и римских государственных граждан. Август, Клавдий и другие императоры должны были все вновь пополнять ряды высших сословий посредством новых назначений. Как сообщает Тацит, ко времени Клавдия оставались только немногие роды, из которых происходили Ромул и Люций Брут; угасли также те роды, которые избрали Цезарь и Август (Annal. XI. 25). Только один род, род Валериев, сохранился до позднейшего императорского периода, и о последнем отпрыске его упоминается в V веке.

Во времена Ликурга 9000 спартиатов принимали участие в общественных обедах; их насчитывалось в 840 г. (до Р. X.) (по Оттфриду Мюллеру) — 6000; после битвы при Левктре — 2000; ко времени же Аристотеля — 1000, а при Агнесе IV (в 230 г.) оставалось только 700. Во времена Ксенофонта, среди 4000 лиц, собранных на рынке, насчитывалось уже только 40 спартиатов, — оба царя, эфоры и сенат. Спарта, — говорит Полибий, — погибла вследствие недостатка в людях, а Плутарх сообщает, что к его времени вся Греция едва могла выставить 3000 воинов.[311]

Превосходный исследователь истории греческого населения, Fallmerayer, приходит на основании своих исторических изысканий к заключению, «что род эллинов искоренен в Европе». Запустение Греции началось приблизительно в 146 г. после Р. Х. римским нашествием. Города и деревни разрушились. Многие греки ушил в Рим или в провинции. Первыми чужеземцами были италийцы, поселенные в разрушенном Коринфе, в Патрасе и Димах. Во вторую половину третьего столетия впервые вторглись северные народы. Скифы и славяне искореняли население огнем и мечом. Многие чумные эпидемии поддерживали разрушительную работу человеческих рук. В VIII столетии греческий полуостров назывался Sklavia, т. е. страной рабов. В 746 г. вновь появилась чума, посетившая именно Цикладские острова. Вторглись новые потоки славян, и весь Пелопонез после этой опустошающей чумы был славянизирован и превратился в варварскую страну. Византийские греки завоевали в 783–886 г. Полопонез, обратили языческих обитателей в христианство и принесли им новогреческий язык. В XIV столетии начались нападения албанцев, которые наводняли всю Грецию. Аттика в продолжение 400 лет представляла лишенную людей пустыню. Афиняне спаслись в Саламине. Едва семьдесят семей могли снова отправиться в конце XVIII столетия в старый город, и из них-то, вместе с новыми пришельцами, и произошло остальное население в начале XIX столетия.[312]

Греческими остались только немногие города, как Мегара и Патрас. Гораздо больше, нежели в старой Элладе, чистая греческая кровь сохранилась на островах, в Византии и Трапезунде.

К. Bucher показал, что выдающиеся роды средних веков редко переступали второй век своего существования.[313]

В Венеции насчитывали в середине XVII века 546 благородных семей, которые были истреблены со времени основания республики в войнах и междоусобиях.[314]

Из 487 семей, которые от 1583 до 1654 г. допускались в Берне к гражданству, осталось, спустя столетие, только 207, в 1783 г. — только 168. Из 112 семей, которые составляли в 1653 г. государственный совет в кантоне Берн, существовало в 1796 г. только 58.[315]

Наследственные пэры в Англии быстро уменьшаются в числе, и, согласно уже старым наблюдениям, верхняя палата была бы сильно редуцирована, если бы не имели места многочисленные пополнения, ибо из 394 семей пэров в 1837 г. 272 были возведены в это достоинство только с 1760 г. С 1611 г. угасло 753 баронских семейства. С 1611 г. из основанных Иаковом I баронств сохранилось только 13 семейств.[316]

Что касается немецкого дворянства, то уже в начале XIX века один писатель сетовал, что родовитые роды, т. е. те, которые могут насчитать 16 поколений предков, становятся все реже. Древнейшие старые роды высшего дворянства почти все вымерли в течение средних веков. Из благородных родов, вышедших из средневековых сословий, угасло к концу XVIII века поразительно большое число, по крайней мере в главных линиях. Статистические исследования позволяют видеть причину гибели родов преимущественно в незначительном числе деторождении. В 2808 графских семействах Германии приходится на один брак в среднем всего 2,86 детей.[317]

Кроме образования сословий, в городах существует, помимо того, естественное основание более высокого политического образования и цивилизации, но, как и в первом случае, они являются вместе с тем и могилой, и концом культуры и цивилизации, так как городские условия отбора и выбрасывания равным образом ведут к искоренению лучших и деятельнейших в культурном процессе.

Влияние городского отбора на расу впервые исследовано было Л. Якоби. «Города, — пишет он, — развивают более интенсивную и дифференцированную духовную культуру; они развивают все способности силы, таланта и соревнования. В этом отношении городская культура вполне отличается от сельской. Последняя обнаруживает недостаток подвижности, бедность и холодность идей, упорное сохранение преданий. Напротив, брачное соединение однородных, деятельных элементов сельского населения должно необходимым образом содействовать повышению интеллектуального уровня городов сравнительно с сельскими областями». В городах имеют место повышенное напряжение и отбор нервной и мозговой организации. Постоянный поток населения из деревни в города, из небольших городов — в большие, приносящий городской культуре все жизненные силы страны, лишает деревню населения. В городах семьи, стоящие на вершине богатства и интеллигентности, истребляются нервными и душевными болезнями, бесплодием, вырождением и смертью. Возникновение городов и сословий объясняет круговращение в жизни народов: «поднявшись на вершину цивилизации, народы произвели династические, аристократические, интеллигентные, художественные, богатые и предприимчивые семьи, и лишь только эти избранники судьбы и счастья исчезают, нации опускаются и, использованные, истощенные, высосанные до мозга костей, при первом потрясении распадаются на куски».[318]

G. Hansen развил вполне, независимо от исследований Jacoby, сходную теорию течения деревенского населения в города и полагал возможным доказать статистически, что природное население городов в два поколения вполне заменяется потоком извне.[319] Вообще это нельзя считать правилом. Часто одни семьи переживают три-пять поколений и более, другие же случайно, в других городах, сохраняются еще дольше.

В древности и в средние века города были в действительности массовыми могилами народов. Они были очагами эпидемий. Афины, Рим, Александрия и другие большие города древности и средних веков часто ощущали на себе смертоносную косу чумы. Детская смертность в городах была громадна; в Пруссии в городах и в настоящее время она выше на 10 %, нежели в деревне; притом смертность особенно велика в самом крепком, зрелом возрасте.[320] Самоубийства, проституция и преступность уносят множество жертв.

Превращение аграрного государства в индустриальное в высокой степени ускоряет процесс вымирания. Вследствие бегства из деревни возникают пробелы, которые могут быть заполнены чужим малоценным населением как на востоке, так и на юге Германии. В городах собственная лучшая раса истребляется, если не принимаются особые гигиенические и социальные защитительные меры, которые сохраняют жизнеспособное рабочее сословие и делают его органическим источником стремящихся вверх семей. В начальном периоде своей индустрии Англия очень страдала от этих превращений. Гигиенические мероприятия и организации рабочего сословия, пытавшиеся возможно более возвысить экономически уровень его жизни, ослабили эту опасность, но не уничтожили ее вполне. С незначительными исключениями, города скоро бы вымерли даже и теперь, если б не было постоянного притока из деревни. Только немногие города могут поддерживать себя из собственной органической силы и даже умножать свое население.[321]

Истощение и вымирание высших сословий, как в феодальных, так и в индустриальных обществах, обусловлено сложным рядом причин, отчасти физиологического, отчасти экономического и психологического рода.