Пришествие Зверя. Том 3 - Хейли Гай

Пришло время решительных действий со стороны людей с характером — Верховных лордов, которые бы действительно понимали, что их собственные частные владения и армии ничто без Империума, а Империум стоит на коленях.

Верховных лордов вроде него самого.

Двое космодесантников из ордена Сдирателей приближались к Дракану, шагая вдоль кромки зубцов. Их доспехи, как и крепостные валы кругом, были испещрены зарубками — в память о тех временах, когда их братья, столетиями ранее, удерживали стену против осадных армий магистра войны. Вдвоем они сопровождали члена Экклезиархии, высокого чина, что выглядел весьма внушительно даже рядом с двумя космодесантниками. Кардинал Крейцфельдт был высок и коренаст, но хорошо переносил свой лишний вес. Мантия и митра придавали ему вид умудренного правителя, широкий же пояс, позвякивавший тлеющими кадилами и томами с короткими замками, напоминал о религиозном сане. В татуированной руке он нес посох с жаровней, которая источала яростный зной.

— Ваше преосвященство, — поприветствовал его Ван- горич.

Вблизи лицо Крейцфельдта напоминало страшную маску. Давно зажившие борозды глубоких шрамов сбегали по правой его стороне водопадом взрыхленной мягкой плоти. Из-за них угол его рта был навечно искривлен в недоброй ухмылке. Повязка, украшенная символом Экклезиархии, закрывала правый глаз. Крейцфельдт, служивший священником Министорума в рядах 401-го полка Вимбарских понтификатов, заработал свои шрамы в долгом сражении против зеленокожих в Мире Фендрика, где едва не погибла вся воинская часть.

— Мой господин, — ответил Крейцфельдт.

После того как орочье копье побывало у него в груди, голос его сделался сиплым. Не обделенный воинской гордостью и сроднившийся с кардинальской властью, он явно чувствовал себя слегка неловко, изъявляя почтение Верховному лорду Терры. Многие члены Совета, привыкшие к подхалимам и льстецам, обиделись бы на такой прием. Люди, подобные Крейцфельдту, заставляли их нервничать — они-то видели участь Империума своими глазами и страдали вместе с ним.

Вангоричу кардинал нравился. Он был именно тем, в ком нуждался сейчас великий магистр.

— Мои соболезнования в связи с вашей огромной потерей, кардинал, — произнес он.

— Благодарю, — коротко ответил Крейцфельдт. — У Верховного лорда много дел, с его стороны крайне любезно помянуть народ Аквилиуса.

— Равно как и народ Флер-де-Фиде прежде, — добавил Вангорич. Когда войска Зверя захватили этот кардинальский мир, Крейцфельдта перевели на Аквилиус, но не успел он добраться до своей новой планеты, как ее тоже захватили орки. — Обе эти трагедии весомы.

— Спасибо, мой господин.

— Я пригласил тебя сюда, Абриэль, — могу я звать тебя по имени? — чтобы обсудить с тобой очень важную встречу. Как ты, несомненно, слышал, экклезиарха Месринга... отстранили от должности.

— Вера Верховного лорда Месринга подверглась испытанию, — молвил Крейцфельдт хриплым от неприкрытой ненависти голосом. — Он не справился. Он подвел своего Бога-Императора, всю Терру и Империум Людей. Его «отстранение» стало милостью, которой не заслуживал поклоняющийся ксеносам пропойца... Простите, мой господин.

— Не извиняйся, я понимаю, что ты чувствуешь, Абриэль. Его предательство — шок для всех нас. И памятуя то, что миллиарды верных подданных Императора надеются на Экклезиархию, неуместно было бы оставлять кресло Верховного лорда Месринга пустующим чересчур долго. — Вангорич не стал упоминать постановление Курланда о том, что глава Адептус Министорум более не входит в число Верховных лордов; это и не требовалось.

— Да, орки действительно представляют серьезную угрозу, — согласился Крейцфельдт после долгой неловкой паузы. — Если люди хотят превозмочь их, если вере суждено пронести нас через эти ужасные времена, тогда надобно вывести паству на более высокие духовные луга. Необходимо сохранение структуры со зримыми фигурами на самом верху. С теми, чье лидерство будет неоспоримо.

— Вот почему я говорю с тобой, Абриэль, — сказал Вангорич, глядя на восход солнца. — Мне поручено найти подходящую замену в рядах священства. Нам нужен экклезиарх для этих темных времен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А с Малахаем вы говорили? — уточнил Крейцфельдт. — С Шраилем? Горландриазом?

— В числе прочих.

На самом деле Вангорич не говорил с ними, но не собирался распространяться об этом. К своим обязанностям Дракан относился серьезно. Если Империум переживет нашествие зеленокожих, ему понадобится Верховный лорд Адептус Министорум, каким сможет управлять Вангорич. Ему требовалось постоянное влияние на хотя бы одного члена Совета, помимо самого себя. Крейцфельдт действительно мог быть нужным ему человеком, но великий магистр ассасинов пока не желал просто так отдавать ему кресло.

— О да, само собой.

— Мне было бы крайне любопытно услышать и твое мнение о наших нынешних обстоятельствах, — произнес Вангорич.

— Я воевал с орками, — ответил кардинал. — Иного столь скверного вида ксеносов мне попросту неизвестно. Они живут, чтобы сражаться. Убивать. Рушить все, что их окружает. И эти захватчики, те, что уничтожают наши миры один за другим по всему сегментуму, ведомые чудовищным Зверем... Так вот, они — иная порода. Они не похожи ни на одного противника, с которым мы когда-либо сталкивались. Я смиренный слуга Бога-Императора, но я не сочту за ересь утверждать, что даже Ему с ними было бы непросто биться.

— Как смиренный слуга Бога-Императора, — эхом отозвался Дракан, — считаешь ли ты, что мы наблюдаем гибель Империума?

Крейцфельдт посмотрел на Вангорича, который в свою очередь смурно созерцал восходящее солнце.

— Проспите меня, мой господин, — сказал кардинал, — но я чувствую, что этот вопрос с очень опасным подвохом.

— Да нет, вполне простой вопрос, — рассеянно произнес великий магистр.

— Если я отвечу вам, что зеленая чума уничтожима, как хотелось бы сказать любому в моем положении, вы решите, что я идиот, живущий грезами об Империуме далекого прошлого.

— А если ты скажешь, что мы обречены? — спросил Вангорич.

— Тогда вы сочтете меня фаталистом, бесполезным и для вас, и для Империума.

Перед лицом великолепного рассвета Дракан Вангорич принял решение. Обернувшись к кардиналу, он проговорил:

— Тогда забудь, кто я. Представь, что перед тобой один из миллиардов прихожан. Я — испуганная душа, ищущая у моего исповедника утешения и наставления на истинный имперский путь. Кардинал, позвольте излить вам душу.

Вангорич опустился на колени перед Крейцфельдтом, склонив голову в капюшоне.

— Как пожелаете, мой господин, — промолвил кардинал, сотворяя знак аквилы над великим магистром ассасинов. — Даже сильнейшим не чужды сомнения и страх. Без них человек не был бы человеком. Говорите же, мой господин, как будто вы стоите перед Богом-Императором, который все видит, все ведает. Освободите свою душу.

— Я прожил жизнь, полную убийств, — сказал ему Вангорич. — Они были необходимы. Все ради укрепления Империума.

— Царствие Императора возведено было на сих необходимостях.

— Я клинок в ящике с тупыми орудиями. В соседстве с ними я теряю остроту.

— Мы все живем, дабы нести пользу, мой господин.

— Я так долго воплощал в себе страхи других. Но теперь я сам живу в страхе.

— Как и все мы.

— И ныне все ваши страхи — мои. Я несу бремя человека, алчущего действия, способного на действия, но медлящего из-за глупой надежды, что другие придут в себя и сделают то, что должны.

— Так будет.

   — Я в этом не уверен, — сказал великий магистр. — И с каждым днем моя уверенность все слабеет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Империум стоит уже тысячи лет, мой господин, — попробовал успокоить его кардинал.

— Боюсь, что теперь он не простоит и года. Мы видели, как истребляли наши армии, как громили наши флоты. Неприступные миры-твердыни пали, заводы на планетах-кузницах умолкли. Каждый час мы теряем на войне со Зверем не отдельных солдат и корабли, но целые миры и субсекторы. До сей поры Терра была здоровой клеткой в гангренозном теле империи. Но орки идут. Зеленый прилив восстает вокруг нас. Терра обречена, а вместе с ней — и Империум Человечества.