Проект "Плеяда" - Андрей Каминский

— А кстати, — Рыков подозрительно посмотрел на сослуживца, — чего у тебя форма мокрая?

— Упала… упал, — ответила Илта, — когда в лодку садился, поскользнулся на камнях.

— Раззява, — раздраженно сказал лейтенант, — отпускай тебе одного. А если бы утоп там? Ладно, в казарме переоденешься.

— Спать не хочешь? — спросил рыжий, — всю ночь же на камнях просидел.

— Хочу, — кивнула Илта, хотя на самом деле ей не особо хотелось — выспалась перед началом путешествия. Но притворится спящей — мысль неплохая, это избавит ее от необходимости общаться с «сослуживцами». Она шагнула к лежанке и рыжий чекист — тоже сержант судя по петлицам — уступил место «товарищу».

— Может, накинешь что сухое? — спросил он. Илта покачала головой, повалившись на кушетку и закрыв глаза. Сквозь полуприкрытые веки она наблюдала, как лейтанант заваривал кофе на старенькой «буржуйке». Его младший товарищ, которого Рыков называл просто Витькой, разложив рыбу на газете, потрошил ее охотничьим ножом… Судя по фразам, которыми они обменивались, через час-полтора троицу должны были сменить и они с нетерпением ждали момента, когда смогут вернуться — рыжий Витя и сам Лунев в свои казармы, а Рыков — в офицерскую комнату. Судя по всему, караульная служба тут считалась совсем спокойной и здешние караульные вконец расслабились.

— Неплохой улов Ромка приволок, — сказал сержант, закончив потрошить и выкидывая требуху в окно, — когда начнем, сегодня?

— Ага, — кивнул лейтенант, прихлебывая кофе из большой кружки, — в соль только положим. Спирт я достал, семь литров, так что всем хватит. Даже Фрол в накладе не останется.

— Опять его звать будем, — Илта услышала нотки недовольства в голосе энкавэдэшника, — по этой мразоте самому лагерь плачет.

— Да кто же спорит, — лейтенант, судя по звуку, достал папиросу и чиркнул спичкой, — зато он обещал, что у него можно будет посидеть спокойно — его напарник траванулся чем-то в столовке, говорят компотом, — лейтенант хохотнул, — знаем, какой они там компот у себя хлещут. С той бормотухи и концы отдать как нефиг делать. В общем, он сейчас один дежурит, так что можно у него будет окопаться. У нас-то того и гляди набегут «соседи» делится придется — и рыбкой и бухлом. А потом Фрол сказал, что на днях им новых девок привезли. Парочку уже забраковали, так что будет с кем и развлечься.

— О, вот это дело! — обрадовался Виктор, — за него и Фрола потерпеть можно. Лишь бы не оказалось страшко, как в прошлый раз — мне потом та рябая рожа почти неделю снилась.

Они принялись оживленно обсжудать девичьи стати, не обращая внимания на спящего, как им казалось, «Романа». А если бы посмотрели, то решили бы, что сержанту Луневу снится что-то очень приятное, коль уж на его лице блуждает легкая улыбка.

Илта и впрямь была довольна — то, что она услышала потверждало, что она на верном пути. Женщины, которых привозят, судя по обрыкам фраз, для каких-то медицинских целей — именно то, что нужно для проекта. Осталось добраться до этого Фрола и выбрать местечко, чтобы обстоятельно с ним побеседовать.

Через некоторое время лейтенант глянул на часы и кивнул Вите. Тот протянул руку и потряс за плечо лежавшего «Романа». Илта зевнула, продирая глаза и старательно изображая сонного, недовольно взглянула на «сослуживца».

— Время уже, просыпайся, — усмехнулся чекист, — вон слышишь, смена идет.

За дверью и впрямь раздавались шаги — кто-то поднимался откуда-то снизу. Дверь распахнулась и в комнату вошло трое мужчин в форме и знаками отличия НКВД. В комнатке сразу стало тесно, запахло мужским потом и табачным дымом, лейтенант вновь поставил на плитку кофейник. Илте пришлось проявить максимум непринужденности, отвечая на реплики, обычные между старыми товарищами. Пару раз она, видно, прокололась — судя по удивленным взглядам вновь прибывших.

— Ладно, Ромка что-то и вправду сегодня устал, я смотрю — хмыкнул Рыков, — ум за разум заходит. Ты не заболел там?

— Нет! — поспешно ответила Илта. Не хватало еще чтобы ее отправили в здешний лазарет, — нет, устал просто. Не выспался.

— Ну, иди, отдыхай, — сказал старший лейтенант, — уж рыбу мы и без тебя засолим. Дорогу не позабыл еще?

Видимо это была шутка, на которую Илта была вынуждена ответить деланным смешком, выскальзывая за дверь. За ней обнаружились широкие ступеньки, уводящая вниз. Видно было, что эту лестницу прорубили прямо в горной породе, в тех самых скалах, на которых и построили некогда здания Центра. Метров через тридцать лестница кончилась, выходя в широкий коридор.

Отчасти Илта «помнила» дорогу — из глубин украденной памяти всплывали отдельные картинки: проходная, где сидели двое энкэвэдэшников, проводивших их равнодушным взглядом, коридор с рядами дверей из которых то и дело выходили парни в форме, небрежно здоровавшиеся с сослуживцами. Шедший рядом Витя болтал без остановки, вспоминая общих знакомых и забавные эпизоды службы. Илта односложно отвечала, думая, что делать дальше. Разоблачения пока можно не опасаться — как бы не удивлялись сослуживцы убитого Лунева изменениям в его поведении, все же вряд ли они догадаются о подмене. Однако Илта помнила, что где-то здесь в Центре скрывается шаман Сагаев, изменивший Эрлэн-хану. Уж он то без труда разгадает столь незамысловатое колдовство, также как и иные шаманы.

Была и другая проблема — прием, с помощью которого Илта украла внешность у убитого Лунева, действовал недолго. Она и сейчас чуть ли не наяву слышала негодущий вопль, несущийся откуда-то из Нижнего мира, навязчивый крик души, требущей вернуть украденное. На него, конечно, плевать, но долго удерживать чужой облик не получится — самое большее, через сутки Илта обретет свой обычный облик. А заменить его на что-то иное не выйдет — такое колдовство опасно применять слишком часто, так недолго и до одержимости. Оставалось надеятся, что морок продержится хотя бы до начала местной пьянки. А там на месте, она что-нибудь придумает.

С такими мыслями Илта и очутилась перед дверью, которую она чуть не прошла мимо — вовремя всплыло очередное воспоминание. Она уверенно толкнула дверь и шагнула вперед. К счастью, в казарме больше никого не было. Девушка прошла к койке и, завалилась на нее, уставившись в потолок. Сейчас ей оставалось только ждать.

«Отдай! Отдай! Отдай!»

«Что, черт возьми, тебе нужно!? Исчезни дрянь!»

«Отдай! Отдай! Отдай!!» — продолжал бубнить в голове Илты бесплотный голос. К вечеру убитый ею сержант, как и положено всякому неупокоенному мертвецу резко активизировался, требуя вернуть украденный облик. Хорошо, еще, что днем он молчал — Илте и без того было нелегко находится в казарме, среди пяти или шести «сослуживцев». А тут еще и это.