Синдром - Джон Кейз

– Да. И сына-младенца. Трех месяцев от роду.

Некоторое время оба молчали. Наконец девушка спросила:

– Его тогда арестовали, или что?

– Вот именно – или что! – воскликнул психиатр. – С того места все становится крайне расплывчато. Наш друг предельно подробно описывает убийство – и только. Следующее воспоминание – он живет в Вашингтоне и его зовут доктор Джеффри Дюран.

– И где он сейчас?

– В изоляции. Я отправил его в палату «А-4», в сектор с усиленной охраной.

Эйдриен была потрясена.

– Вы думаете, он попытается бежать?

– Нет. Я думаю, он попытается себя убить. По правде говоря, у меня в этом нет и тени сомнения.

– Тогда… – Эйдриен не находила слов. Да и мыслей в голову тоже никаких не приходило, поэтому она поинтересовалась: – А насчет того предмета что-нибудь выяснилось?

– Вы об имплантате?

– Да.

– На мой взгляд, имплантат имеет некоторое отношение к заболеванию Льюиса, но ничего определенного пока сказать не могу. Я с ног сбился, пытаясь хоть что-нибудь выяснить, – пожаловался Шоу. – Трижды звонил в лабораторию, и по-прежнему ничего.

– Значит…

– Я разберусь, – пообещал Шоу. – И все же должен признаться, что если мистер Макбрайд в самом деле убийца, этим объясняется многое: расстройство психики с последовавшей за ним истерической амнезией и даже сублимация подлинной личности в альтернативную.

– Если?

– Прошу прощения? – переспросил психиатр.

– Вы сказали, если он – убийца.

– Да, именно.

Эйдриен промолчала, взяла ручку и поинтересовалась:

– Когда, по вашим подсчетам, все это происходило?

– Пять лет назад в Сан-Франциско.

– Я проверю, – заверила девушка. – А если выяснится, что это правда?

– Не думаю, что у нас с вами будет какой-то выбор – придется сообщить в полицию.

Эйдриен понимала, что доктор прав. Однако она не исключала, что тут есть в чем усомниться. На данном этапе звонок в полицию казался преждевременным – еще позавчера этот якобы убийца выглядел совершенно другим человеком.

– В голове не укладывается, – проговорила она.

– У меня тоже, – ответил Шоу. – Действительно не верится. Но одно я знаю наверняка.

– Что?

– Он сам в это верит.

Утро следующего дня Рей Шоу провел за рулем своего «мерседеса», пытаясь приехать на работу. Машина застряла в пробке на мосту Джорджа Вашингтона, погрузившись в какофонию гудков. Шоу раздраженно достал из портфеля сотовый телефон, набрал номер, который знал как свой собственный, и приложил трубку к правому уху.

Дело в том, что Шоу не относился к тем людям, которые часто просят об одолжениях. И в тех редких случаях, когда его вынуждали это делать, Шоу рассчитывал, что в услуге ему не откажут. А в особенности в такой ситуации, как теперь, когда помощь требовалась от человека, с которым он вот уже многие годы дважды в неделю играл в сквош.

Чарли Догран был, во-первых, его лучшим другом и, во-вторых, ведущим исследователем-физиком в лаборатории проектирования и прикладных материалов Колумбийского университета. Шоу отправил имплантат на анализ в первые же часы после изъятия его из мозга Лью Макбрайда, за три часа до операции проиграв Дограну несколько партий в спортклубе «Манхэттен».

То, что Догран еще не выслал результатов, не слишком удивляло. Физику вечно не хватало времени, так как он с ловкостью жонглера ухитрялся совмещать преподавательскую деятельность с руководством отделом, состоявшим в запутанных, но прибыльных отношениях с рядом частных фирм и правительственных агентств. Поэтому психиатр не слишком поразился тому факту, что Дограна пришлось подталкивать. Что действительно встревожило Шоу – уже несколько дней приятель не отвечал на его звонки.

С Чарли они дружили с давних пор, и когда психиатр попросил об одолжении, он рассчитывал, что ему действительно помогут. Поэтому Шоу позвонил Дограну в очередной раз. Только теперь на домашний номер, в семь утра.

– Угадай, кто?

Догран хмыкнул.

– Чарли, это…

– Я узнал.

– Ну и?… – масленым голосом поинтересовался Шоу.

– Что «ну и»?

– Я звоню насчет того объекта, который отправил тебе несколько дней назад.

Догран ограничился молчанием.

– Алло? – напомнил о себе Шоу.

– Я здесь, – ответил тот.

– Хорошо, а то я подумал…

– Рей, я не могу об этом говорить.

Психиатр решил, что ослышался.

– Что ты не можешь?

– Слушай, мне пора идти. Я очень спешу, поговорим позже. – И с этими словами старинный приятель дал отбой, предоставив партнеру по сквошу брызгать слюной в трубку телефона.

Эйдриен знала имена трех китов, на которых зиждется удача: терпение, стойкость и сила духа. И еще она располагала информацией, где найти компьютер, с которого можно подключиться к «Нексису». Сев к открытому терминалу в одном из залов библиотеки, она отправилась на сайт-архив и ввела пароль своей адвокатской конторы. На экране появилась соответствующая страница, и Эйдриен щелкнула по кнопке «поиск», а затем «новости». Наконец, ввела фамилию «Макбрайд» в графу поиска и добавила «Сан-Франциско», «1996» и – для Перестраховки – «1995» и «1997».

Прошло тридцать секунд, и на экране материализовался перечень документов за указанные периоды. Ни больше ни меньше – двести четыре статьи, в которых упоминалась фамилия Макбрайд и одновременно – город Сан-Франциско. Преобладали обычные ссылки, не имевшие никакого отношения к искомому предмету: сводки из отделов по работе с общественностью различных компаний, в которых сообщалось о назначениях на должность директоров под фамилией Макбрайд – Ричард Макбрайд, Нед Макбрайд, Дэлано Макбрайд… С полдюжины статей о футбольных защитниках, в числе которых оказался и принимающий на краю поля Антуан Макбрайд. Подборки о терзаемом старческими недугами судье – известном гурмане и составителе критических статей о кухне прибрежных ресторанов, – который, как и прочие, носил фамилию Макбрайд. И многое, многое другое.

Однако ни в одной из выходивших в течение последних десяти лет американских газет не говорилось об убийстве, совершенном человеком по имени Лью Макбрайд в Сан-Франциско. Эйдриен расширила критерии поиска, заменив Сан-Франциско Калифорнией. В результате «Нексис» выдал еще с полдюжины сайтов. В городе Фресно некто по имени Макбрайд застрелил из дробовика консультанта в универмаге. Другой однофамилец Льюиса обвинялся в наезде со смертельным исходом, совершенном в нетрезвом состоянии, в результате которого погибли два человека. Родственники погибших намеревались засадить Макбрайда за решетку, но виновным нарушителя не признали. И тому подобное.

Эйдриен уже подумывала вернуться в «Мейфлауэр», позвонить Шоу и сказать ему, что последняя личность Макбрайда – такая же фикция, как и предыдущая. Но чтобы подстраховаться от неожиданного удара, девушка решила просмотреть первый список еще раз.

Мысль оказалась очень неплохой. Функция быстрого просмотра выделяла жирным шрифтом интересующие ее слова, и работа пошла еще быстрее. Не приходилось перечитывать все от первого до последнего слова – Эйдриен просто скользила глазами по страницам и отбрасывала ненужное.

Она просматривала статьи за девяностые годы, пока ее взгляд не остановился на сообщении, опубликованном журналом «Сан-Франциско икземинер» от шестнадцатого июля 1996 года:

«Авиакатастрофа уносит жизнь нашего земляка Кеп-Гаитиен (агентство Рейтер). Спасательная операция по поиску самолета, потерпевшего крушение в гористом районе к западу от города, прекращена. Двадцатишестилетний житель Сан-Франциско Льюис Макбрайд объявлен пропавшим без вести.

Мистер Макбрайд был единственным пассажиром чартерного рейса «сессны», пропавшей во вторник вечером во время грозы. По информации диспетчерских служб аэропорта Порт-о-Пренса, сигналов бедствия с борта самолета не поступало. Предполагается, что «сессна» разбилась в ненаселенном горном районе джунглей. Операция по поиску исчезнувшего самолета не увенчалась успехом и прекращена из-за затянувшейся непогоды. Льюис Макбрайд, выпускник Стэнфорда, доктор психологии, в течение последних двух лет путешествовал, занимаясь исследованиями по поручению научного фонда. Профессор университета Иан Хартвиг выразил соболезнования научному миру в связи с потерей замечательного молодого ученого. Живых родственников у покойного не осталось».

Эйдриен облокотилась на спинку кресла и задумалась. А действительно ли «ее Макбрайд» – тот человек, о котором идет речь в статье, или очередная, позаимствованная им личность? Что, если в нем, точно в матрешке, спрятано еще несколько персонажей, а настоящий скрыт за семью печатями? К тому же в газетах ни слова не говорилось о Макбрайде, забившем семью до смерти. Судя по статье об авиакатастрофе, покойный ничего противозаконного не совершал. Если бы преступление действительно имело место, «Икземинер» непременно упомянул бы о нем. Да и стэнфордский профессор не назвал бы убийцу «замечательным молодым ученым».