Пациент всегда мертв - Джонатам Келлерман

— Общая сумма компенсаций за шестнадцать месяцев составила миллион с четвертью, поэтому там всем хватило. Ларсен и Мэри могли отстегнуть Хэкеру и Дегуссе треть и все равно получить солидный навар.

— Возможно, именно для этого они использовали фальшивый счет Гулла.

— Проутюжить это — работа Зевонски. Я сосредоточиваюсь на четырех убийства, и когда Беннетт Хэкер выйдет сегодня из своего офиса, за ним будет "хвост". Я нашел хорошую неприметную машину из числа принадлежащих нашему департаменту и через полчаса буду в городе. Бинчи будет на радиосвязи. Не хочешь со мной? Может, придется пофотографировать, если у меня будут заняты руки.

— Нуда. Улыбнитесь, сейчас вылетит птичка, — сказал я.

Хорошей и неприметной машиной был старенький темно-серый универсал "вольво" с сильно затемненными стеклами и стикером "Я люблю Лос-Анджелес" на бампере. Салон пропах табаком. На пассажирском сиденье были камера "Полароид" и пять кассет с пленкой. Я положил все это себе на колени.

— Классная тачка, ничего не скажешь.

— Конфискована у наркоторговца. Резвее, чем выглядит, — он установил турбину.

— Наркоторговцы ездят на каких-то потрепанных универсалах?

— Жизнь полна сюрпризов. Этот был из молодых, учился в университете, продавал экстази своим собратьям по учебе. Папа — хирург, мама — судья. Эта машина раньше была маминой.

Пока Майло рулил в сторону центра, я просветил его относительно встречи с Келли и Шейлой Куик.

— Ребенок, делающий успешную карьеру, — кивнул он. — Куик позвонил дочке домой и попросил о помощи.

— Он понимает, что влез в неприятности, и не хочет, чтобы семья путалась под ногами. И ему нужно, чтобы кто-нибудь позаботился о Шейле.

— Снова прятки в доме у Эйлин Пэкстон?

— Когда я упомянул об этом, Келли замкнулась.

На следующем красном светофоре Майло отыскал в своем блокноте телефонные номера Пэкстон и позвонил в ее офис. Говорил он мало, больше слушал. Дал отбой и щелкнул зубами.

— Шейла и Келли и в самом деле должны были появиться у нее сегодня вечером, но Келли недавно позвонила и сказала, что их планы поменялись, а каковы эти планы теперь, уточнять не стала. Пэкстон попыталась спорить, но Келли отсоединилась, а когда Пэкстон перезвонила ей, телефон оказался выключен. Она говорит, что Келли всегда была упрямой. Говорит, что здоровье сестры все ухудшается, она никогда не видела ее в таком тяжелом психическом состоянии. Пэкстон как раз собиралась мне позвонить. Что, Шейла показалась тебе совсем плохой?

— Состояние ее действительно довольно тяжелое. При этом она решила с помощью Келли куда-то скрыться. Шон думает, не стоит ли объявить пикап в розыск.

— Шон слишком много смотрит телевизор. Шейла и Келли — никакие не подозреваемые, это всего лишь две напуганные женщины. И у них есть причины для страха. Официальный розыск только превратит их в мишени. Будь я проклят, если сделаю это! — Он ехал по Четыреста пятой, свернул на Десятую. — Интересно, есть у Куиков паспорта? — пробормотал он, миновав два перекрестка.

— Ты считаешь, они решили скрыться всей семьей? Если Джерри приберег достаточно денег, такое вполне возможно.

— Мне иногда становится жаль его. Но только до тех пор, пока не подумаю обо всех этих пронзенных телах. Похоже, он уже куда-то улетел или перебрался через мексиканскую границу и готовится встретить женушку и дочь.

— Жена, дочь и Энджи Пол?

Майло щелкнул языком.

— Да, тут возникла бы проблемка… Я прикажу Шону проверить аэропорты и пограничные пункты, потом еще раз осмотрю жилище Энджи. — Он, нажав на газ, перестроился в левый ряд и на скорости семьдесят миль в час позвонил Бинчи: — Шон, у меня есть несколько заданий для тебя… Правда?.. Ты думаешь?.. О'кей, да, конечно, давай. — Обернулся ко мне. — Можешь записать?

Я нашел в бардачке обертку от жвачки и записал на ней под диктовку Майло число — 805 и имя — Коди Марш.

Он отдал Бинчи несколько распоряжений и отключился.

— Один парень твердит, что он брат Кристины Марш; увидел фотографию девушки в газете. Студент выпускного курса в колледже при университете в Санта-Барбаре, живет в Исла-Висте. Когда закончим с Хэкером, проверю, все ли так на самом деле.

Отдел условного освобождения департамента исправительных учреждений Калифорнии располагался на Южном Бродвее около Первой улицы, в самом центре города. Мы выехали на Сто десятое шоссе, повернули с него на Четвертую улицу, покатили на юг и возле Второй попали в пробку. Майло попросил меня позвонить в отдел по условному освобождению и спросить Беннетта Хэкера.

— Ты можешь подделаться под речь уголовника?

— Эй! — Я понизил голос. — Не грузи меня, мужик.

Он рассмеялся.

Я долго беседовал с автоответчиком, который упорно пытался навести меня на ложный след, и в конце концов нарвался на какую-то грубую тетку.

— Вы один из подопечных Хэкера?! — рявкнула она.

— Так мне было сказано.

— Вам назначено?

— Нет, но я…

— Нужно, чтобы назначили время. Его здесь нет.

— Ну и дела. И неизвестно, когда будет?

— Он ушел. Минуту назад.

Я сдался.

Майло выругался:

— Три часа, а этот парень уже смылся с работы.

— Она сказала "минуту назад". Если он паркуется прямо у офиса, то мы можем перехватить его.

Мы не двигались с места. Потом вся пробка медленно поползла. И встала намертво. Перед нами четыре машины. Тени от домов делали тротуар темно-серым.

— Что за черт! — Майло вывернул универсал в пространство, обозначенное табличкой "Стоянка". Он выбрался из-за руля и бросил взгляд вверх и вниз по Бродвею. Правый ряд был закрыт, его перекрывали оранжевые конусы, которые огораживали продолговатые раскопы. В воздухе пахло асфальтом, но рабочих нигде не было видно.

Майло помахал своим значком перед носом у четырех испуганных водителей, заставил их принять правее, вплотную к конусам, и ввинтился назад в поток. Теперь он ехал по освободившейся полосе.

— Власть заразительна, — буркнул Майло и через десять футов уткнулся в очередную пробку, но тут же нашел свободный пятачок на парковке, сразу за огороженным конусами гидрантом. Мы оказались прямо напротив здания, где располагался отдел по условному освобождению.

Через несколько секунд появилась здоровенная парковщица с блокнотом в руке. Когда она подошла к машине, Майло показал полицейский значок и заговорил быстро, не давая ей вставить слово. Она ушла с очень сердитым видом.

— Я бы попробовал ее в фильме о тюремной жизни, — сказал Майло. — В роли безжалостной надзирательницы, без грамма золота в сердце.

Мы ждали. Ни намека на Беннетта Хэкера.

— Минуту назад, говоришь?

— Может, есть задний выход? — вздохнул я.

— Не дай Бог.

Прошло еще пять минут. Большое серое правительственное здание, множество людей входят и выходят.

Через три минуты парадная дверь выпихнула на улицу Беннетта Хэкера вместе с толпой других гражданских служащих.

Его можно было легко упустить, так как он отошел куда-то за толпу, в сторонку, чтобы прикурить сигарету.

Но вот толпа поредела, а он все еще чиркал зажигалкой. На нем были серая спортивная куртка, будто с чужого плеча, синие брюки, темно-синяя рубашка и галстук в серебряную и сине-зеленую полоску. Закурив, он пошел вдоль квартала к ларьку с хот-догами.

Майло потихонечку поехал следом, а я сфотографировал Хэкера. Рот набит сосисками с чили. Хэкер прошел еще квартал, снова на ходу поел и покурил. Неторопливо, не обращая ни на что внимания.

Медленно ехать за ним было непросто. Движение на дороге или замирало, или стартовало с бешеной скоростью. Майло нарушал все мыслимые правила, и ему пока удавалось справляться с задачей. Я хватался за "Полароид", как только открывался подходящий ракурс. На снимках получался ничем не примечательный человек: высокий, худой, с незапоминающимся лицом и непонятным цветом волос. В глаза бросалась одна заметная черта: слегка косолапит. Из-за этого казалось, что он ступает неуверенно, почти как пьяный.

У следующего угла Хэкер прикончил последнюю сосиску, бросил промасленную оберточную бумагу в урну и промахнулся. Не остановившись, чтобы поднять бумажку, зашагал дальше.

— Ну вот, — сказал я, — можешь задержать его за то, что он мусорит на улице.

— Ему и это зачтется.

Хэкер вошел на открытую муниципальную стоянку.

— Постоим здесь и подождем, когда он выползет, — сказал Майло. — Мы высматриваем "эксплорер" девяносто девятого года. По регистрации — черный, но цвет мог измениться.

— У него два адреса и всего одна машина?

— Ага.

— Парень не тратится на модные колеса. И на одежду — тоже. Наградой ему шикарное местечко в Марине.

— Видимо, так. А вот его хата на Франклин — настоящая помойка. Однушка без лифта в старом трехэтажном доме. Я проезжал мимо прошлой ночью, надеясь хоть одним глазком увидеть его, а если повезет, то и вместе с Дегуссой. Неудача. Его почтовый ящик забит доверху. Теперь я знаю почему. Он предпочитает морской бриз.