Николай II. Дорога на Голгофу - Петр Валентинович Мультатули
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этой телеграмме Свердлову есть одна очень странная фраза: «Предлагаю свои услуги по охране багажа вплоть до ликвидации». О какой ликвидации идет речь? Первой приходит мысль о физическом убийстве Царской Семьи. То есть получается, что Яковлев заранее знал о предстоящем ее убийстве, которое должно было произойти не раньше установленного срока. Но, может быть, слово «ликвидировать» в устах Яковлева имело какой-то иной смысл? Действительно, на профессиональном языке жандармов, который, безусловно, знали и революционеры, слово «ликвидировать» означало — арестовать. То есть, возможно, Яковлев предлагает свои услуги по охране Царской Семьи вплоть до ее ареста большевиками. И все-таки это слово представляется очень странным.
По нашему мнению, посланная Яковлевым телеграмма написана на условном языке. Скорее всего, она, или ей подобная, была предусмотрена Свердловым и Яковлевым еще в Москве. Главный ее смысл — дать понять Свердлову, что все идет по плану и одновременно дать ему возможность продолжать игру. Эта телеграмма предназначалась не только Свердлову, но и тем, кто ждал появление Императора в Москве. Она открыла счет ряду обоюдных дезинформационных действий Яковлева и Свердлова, главным смыслом которых было создание впечатления захвата Царя уральцами, в связи с чем его продвижение на Москву невозможно. Казалось бы, что текст телеграммы не соответствует этим нашим предположениям: ведь Яковлев, наоборот, говорит о невозможности следовать в Екатеринбург из-за угрозы убийства в нем Государя. Но если представить, что телеграмма предназначалась не только Свердлову, но еще кому-то, кого надо было убедить в невозможности следования Императора в Москву, то текст Яковлева полностью соответствовал началу этой дезинформационной игры.
Получив яковлевскую телеграмму, Свердлов мог показать ее тем, кто ждал Царя в Москве, и сказать, что возникли трудности с проездом. Сейчас делается все, чтобы обезопасить Царя и доставить его в Москву другим путем, возможно, через Омск. Кстати, заметим, что Омск предложил Свердлову сам Яковлев. Впоследствии Яковлев всюду будет писать, что Омск был предложен Свердловым без объяснения причин. «На телеграфе я пробыл около 5 часов, пока определенно не сговорился со Свердловым, который дал мне инструкцию немедленно ехать в сторону Омска»{551}.
Зачем Яковлеву понадобилось скрывать то обстоятельство, что Омск был предложен им, а не Свердловым? Да потому, что в конце 20-х годов его действия по перевозу Государя в Екатеринбург были определены официальной советской «историографией» предательскими, и Яковлеву было необходимо подчеркнуть, что это Свердлов, а не он сам решил везти Царя в Омск. Кроме того, в случае оглашения яковлевской инициативы по Омску, пришлось бы оглашать и сведения про Симский горный округ, где Яковлев намеревался укрывать Царя «вплоть до ликвидации», а это, в свою очередь, вызывало вопрос: а зачем это было нужно, если был дан приказ везти Царя в Екатеринбург? Для чего комиссар Свердлова собирался спасать Царя? Ясно, что вразумительных ответов Яковлев дать бы не смог, а потому предпочел отдать всю инициативу Свердлову.
Отправив телеграмму Свердлову, Яковлев, по его словам, в ожидании ответа отправил другую телеграмму Голощекину, которую мы приводили выше. В ней Яковлев фактически повторил все то же самое, что и в телеграмме Свердлова, за исключением Омска и Симского горного округа. В телеграммах Свердлову и Голощекину нет времени их отправки и получения. Нет времени и в телеграфных переговорах Яковлева со Свердловым из Тюмени. А они имеют важное значение.
В отсутствии времени на телеграммах, нам придется руководствоваться воспоминаниями Яковлева, хотя мы уже могли удостовериться, какой из него правдивый свидетель. Яковлев в своих воспоминаниях пишет, что телеграмму Голощекину он отправил после того, как связался со Свердловым.
Если это так и телеграмма Голощекину была послана после телеграммы Свердлову, то совершенно непонятно, почему, не дождавшись ответа Свердлова, то есть высшей инстанции Советской власти, Яковлев посылает телеграмму нижестоящей, с прямо-таки паническими нотками и с просьбами обеспечить сохранность «багажа» и его самого? При этом Яковлев даже не упоминает, что послал телеграмму Свердлову с полным отчетом о мятежных действиях екатеринбуржцев, а ведь упоминание этого, по логике вещей, было бы ему большой поддержкой. Вместо Свердлова Яковлев упоминает Совет Народных Комиссаров, который «клялся меня сохранить». Все это можно было объяснить конспирацией, если бы речь шла о ком-либо другом, кроме Голощекина. Но Голощекин, доверенное лицо Свердлова, хорошо знал все детали проводимой операции. Рассказывать ему про Совет Народных Комиссаров не имело никакого смысла. С учетом посланной телеграммы Свердлову, тем более непонятными выглядят вопрос Яковлева Голощекину о гарантиях и последние слова: «Я сижу на станции с главной частью багажа и как только получу ответ, то выезжаю. Готовьте место». Как мог Яковлев, не получив ответа от Свердлова, ставить свою дальнейшую поездку в зависимость от ответа Голощекина? И как мог Яковлев, не получив гарантий Голощекина, говорить, «как только получу ответ, выезжаю. Готовьте место»?
Создается такое впечатление, что и телеграмма Голощекину предназначалась не только для него самого. Вся первая часть телеграммы есть дезинформация для ничего не знающих членов Уральского Совета. Огульные обвинения их в мятеже, в попытках противопоставить их Голощекину («мне кажется, вас обманывают»), пренебрежительное именование их «мальчишками с пакостными намерениями» — все это должно было крайне возмутить уральцев. При этом Яковлев еще больше подливает масла в огонь и соединяет свое имя с Совнаркомом. Для уральцев, ставленников Свердлова, такое упоминание могло привести к еще большему озлоблению. Для чего это надо было Яковлеву? Все для той же цели: сделать все, чтобы Царская Семья оказалась в Екатеринбурге. Это кажется абсурдным, но при дальнейшем описании событий этот «абсурд» становится абсолютно логичной и рациональной схемой.
В телеграмме есть только одна фраза, предназначенная для Голощекина: «Я сижу на станции с главной частью багажа и как только получу ответ, то выезжаю. Готовьте место». Эта фраза могла означать только одно: «багаж» доставлен в Тюмень, как только придет условленный, или какой-либо, ответ: я выезжаю; приготовьте место для заключенных.
В ходе труда над настоящей книгой автор обнаружил совпадение в выводах по поводу этой телеграммы Яковлева у Пьера Лоррана: «Относится ли последняя фраза «подготовьте место» к дому Ипатьева? Если это так, то эта фраза ясно означает, что целью комиссара Яковлева, конечно, был Екатеринбург»
