Хроники железных драконов (сборник) - Майкл Суэнвик

Когда двадцать минут спустя она вышла, заворачивая вокруг головы полотенце, дракона не было видно. Он натянул иллюзию желтовато-белых стен, задернул окна и развесил вокруг горшочки с английским плющом. Но воздух звенел от напряжения под злобным и пристальным взглядом чудовища.

– Ну? – раздраженно бросила Джейн.

Пауза затягивалась. Наконец дракон ворчливо произнес:

– Ты права. У нас осталось мало времени. Мы должны закончить приготовления как можно скорее.

– Я знаю, чего ты хочешь. Забудь. Не сегодня.

– Сегодня, – настаивал дракон. – Мне нужно еще.

– Еще? Да я тебе, наверное, уже под сотню имен скормила. Сколько ж их тебе, мать твою, надобно?!

– Я дам тебе знать, когда хватит.

Джейн еще требовалось просмотреть сценарий и выучить реплики. Она поздно ложилась три ночи кряду, и недосып начинал сказываться на цвете лица. Девушка пообещала себе, что заберется в постель пораньше с косметической маской и бульварным романом.

– Дай выдохнуть. Одну ночку можешь и потерпеть.

– Разрушение, – произнес дракон, – для меня все. Твои вопли будут для меня как хлеб и вино, твоя мука слаще, чем кровь невинных, твоя медленная смерть – бесконечное наслаждение. Не думай, что только ты приносила жертву. Ты хочешь добраться до Богини или нет? Она коварная тварь, и я не пойду против нее иначе как в полной силе. Если ты не станешь сотрудничать, скажи, и я умерю свои аппетиты. Может, у меня пока и не хватает сил прикончить Госпожу, но их больше чем достаточно, чтоб уничтожить Город и всех его обитателей.

Смрад ненависти и холодного железа заполнил квартиру.

Джейн вздохнула и глянула на часы. Она всегда проигрывала в подобных спорах. Может, на каком-то подсознательном уровне хотела проиграть. Может, живя в сфере драконьей ауры, ее тело перевело его страсти в желание. В любом случае Крошка Джейн всегда молчаливо принимала сторону Меланхтона. И нельзя было отрицать, что обязанности Джейн в этой фазе заговора оказались гораздо менее обременительными, чем она ожидала.

– У меня фотосессия утром, – напомнила она.

Ее дрессировщикам требовались рекламные снимки и смена образа. Насколько могла судить Джейн, новый имидж ничем не отличался от старого, только кожу с черной поменяли на красную. Но двухнедельное расписание было перетасовано, чтобы выкроить время для новой серии глянцевых фоток. Ладно, всегда можно закинуться амфетамином перед завтраком. Пока начнешь привыкать.

– Полагаю, смогу подцепить кого-нибудь в баре.

– Шлюшка ты моя, шлюшка, – одобрительно мурлыкнул дракон.

Под конец сессии, пока помощники фотографа складывали оборудование, подошел Коринде и, отложив трость, обнял Джейн за плечи. Коринде был самым тощим эльфом из всех, кого подменышу доводилось видеть: палкообразная фигура в черном и с таким букетом специфических особенностей, что его истинное обличье едва угадывалось под ними. Ходили слухи, что он вообще не эльф, а некая поднявшаяся по общественной лестнице разновидность ночного призрака, и Джейн совершенно точно никогда не видела его при естественном освещении. И все же он всегда обращался с ней достаточно хорошо.

– Дорогая, вот что я должен сказать, – аккуратно сунув под мышку трость, произнес Коринде. – Я работал с лучшими – и ты меня знаешь, я никогда никому не льщу, если могу этого избежать, – с самыми лучшими, и за все мои годы я никогда не видел ничего равного тебе сегодня. Ты была просто абсолютно ужасна!

– Извините, я…

– Да, да, да. Весь этот секс-наркотики-гламур. Думаешь, я не понимаю? Тебе надо ходить во все лучшие клубы и волочь всех этих красивых молодых мальчиков к себе и делать с ними все, что хочется. – (Джейн держалась бесстрастно.) – Поверь, милая, я прекрасно понимаю. Но послушай меня. Твое богатство и известность – они просто одолжены в счет ожиданий, которые на тебя возлагают. С первыми лучами солнца они могут растаять. Ты их пока не заслужила. Это как наращивание скорости. – Он многозначительно выгнул брови. – Ты чувствуешь себя прекрасно и бодро бесконечно долго. Ты выглядишь великолепно. Ты в расцвете лет. Но рано или поздно наступит отрезвление. И тогда придется платить сразу по всем счетам. Ты следишь за моей мыслью?

– Да, ду… думаю, да, – пискнула Джейн.

– Хорошо. Теперь иди домой и поспи.

– Ой, Коринде, я бы с радостью, правда. Но я обещала фате Инколоре…

Глаза Коринде вспыхнули. Он грохнул об пол концом трости и развернулся на каблуках. Через плечо он рявкнул:

– Кто-нибудь, проводите фату Джаене. У нее важная встреча в Городе.

Несмотря на колючую внешность, Коринде был по-настоящему очень мил. Жаль, что она его обидела. Джейн искренне надеялась, что не нажила в нем врага. Эта мысль беспокоила ее всю дорогу до Пентекоста.

В Дом Инколоре – или, точнее, в физическое воплощение здешнего филиала Дома Инколоре – вела серая, непримечательная дверь. Она открылась от легкого прикосновения и бесшумно закрылась за спиной. Джейн нерешительно двинулась по тускло освещенному притвору.

Зал, куда она вступила, ошеломлял. Он казался пещерой сводчатых и арочных теней, вздымавшихся циклопическими изгибами, пропадавшими в далеком сумраке над головой. Серые стены, превращавшиеся, если их коснешься, в гранит, обрамляли стройные белые колонны, чуть заметно светившиеся в льющемся издалека свете. Сначала Джейн решила, что колонны мраморные, но когда задела одну, та оказалась теплой и гладкой, как слоновая кость.

Джейн в изумлении снова посмотрела на своды, голова ее кружилась от узнавания. Она стояла внутри грудной клетки какого-то громадного чудовища, чьи ребра и кости были отполированы и переделаны в опоры гранитного зала. Да как такая тварь собственный-то вес могла выдержать? Ее внутренности наверняка расплющило бы под собственной тяжестью. И откуда ей было взять достаточно пищи, чтобы поддерживать свое существование? У нее, должно быть, невероятно медленный обмен веществ. И наверное, все ее движения были мучительно медленными, века уходили на одну мысль, эпохи – на выполнение одного действия.

– А вот и ты. – Фата Инколоре быстрым шагом вошла в зал, натягивая перчатки. – Идем?

– Гм, да. Почему бы и нет?

Джейн продолжала с любопытством разглядывать колонны слоновой кости. Не могла удержаться. Инколоре проследила за ее взглядом.

– Мой предок.

– О!

Джейн проследовала за хозяйкой дома в галерею за правым рядом колонн. Они погрузились в открытый лифт, детали которого были невидимы в сумраке, и поднялись на верхнюю галерею. Узкий коридор уводил глубже в тень. С каждым шагом они все больше удалялись от входа.

– Я думала, мы идем куда-то наружу, – заметила Джейн.

– Да. В то место, которое ты согласилась увидеть.

– Ты не собираешься взять кого-нибудь в провожатые?

Инколоре казалась маячащим впереди силуэтом, вырезанным из серой бумаги, постоянно угрожающим потускнеть до полной неразличимости. Шаг у эльфийки был широкий, и Джейн приходилось торопиться, чтобы не отстать от нее.

– Без надобности. В моем доме имеются двери, которые ведут туда, куда я захочу. – Фата умолкла, вытянув руку, и оглянулась через плечо. В ее спокойных глазах горели две хищные искры. – Сюда.

Джейн шагнула в дверь, и ее ослепил солнечный свет.

Когда зрение вернулось, вокруг была больничная палата. Запах антисептика угадывался безошибочно, как и полузадернутые казенные занавески, перед которыми в косом луче густого и золотистого, словно мед, света танцевали пылинки. Однако Джейн могла с уверенностью сказать, что на многие мили вокруг Пентекоста нет ни одной больницы.

В коридоре громко процокали каблуки. Инколоре подошла и закрыла дверь. Тишина вернулась. У нее за спиной бесследно закрылся портал, через который они вошли. В центре палаты находился стеклянный гроб, рядом пылилась без дела капельница.

В гробу спала женщина.

Тонкая высохшая фигурка. Под тонкой дымкой белых волос проглядывала розовая кожа головы. Лицо изборождено глубокими морщинами. Джейн сначала решила, что женщина старая, но потом поняла, что это не столько старость, сколько усталость. Во сне женщина обрела подобие печального умиротворения. Кожа на лбу и в уголках глаз оставалась напряжена, словно она вглядывалась в далекую даль. Но рот был расслаблен и спокоен. Выражение лица складывалось не радостное, но такое, какое бывает у тех, кто после долгой борьбы, с трудом, но все-таки дождался прекращения страданий.

– Она смертная, – сказала Инколоре. – Подменыш, как и ты.

– Не понимаю, о чем ты… – начала Джейн. Затем, увидев расползающееся по лицу фаты Инколоре снисходительное выражение, спросила: – Откуда ты знаешь?

– Я занимаюсь этим, милое дитя, забыла? Тебе не скрыть от меня свое происхождение, так же как и от Ракеты. – Она коротко рассмеялась. – Не волнуйся, я не выдам твою тайну. Что такое мелкая потеря при моих-то запасах?