Избранные произведения. Т. 5. Маори - Алан Фостер

Увидев это, Халл обезумел. Он издал страшный вопль и бросился бегом к убийце своего товарища, но тот проворно вытащил из обмякшего тела свое оружие и развернулся, чтобы лицом к лицу встретить новую угрозу.

Телохранители Руи перегруппировались. Уцелевшие маори в отчаянной попытке обеспечить побег своему вожаку присоединились к телохранителям.

Халл не обращал на них никакого внимания. Его неподвижный взгляд был замкнут исключительно на юноше, который, не шевелясь, лежал у самого края обрыва.

Воин, который поразил молодого офицера, испустил дикий крик, прыгнул навстречу Халлу и сделал длинный выпад своим окровавленным копьем, не выпуская его из рук. Халлу удалось увернуться от удара. В дождевой пелене блеснул клинок его сабли. Она чуть согнулась, уперевшись острием в грудную клетку врага. В следующее мгновение, — Халл надавил сильнее, — она резко выпрямилась, войдя в тело, словно в масло, и поразила сердце. Схватившись свободной рукой за грудь, кингит отступил на шаг назад. Затем он взмахнул копьем, словно хотел нанести еще один удар. Халл замер на месте, с ненавистью глядя на врага. Воин около пяти секунд балансировал на самом краю обрыва, а потом неожиданно исчез. Халл знал, что в таком шуме не расслышит всплеска воды или глухого стука о камни…

Халл упал на колени у края обрыва, смахнул капли пота и дождя с лица и глянул вниз. Лестница все еще не была перерублена. За нее цеплялось много сподвижников Руи, а сам предводитель преодолел уже больше половины спуска. Халл вскочил на ноги и стал неистово молотить своей саблей по канатам. Отличный итальянский клинок никак не был приспособлен для такой работы.

Молодой офицер, который умирал рядом, почти перерубил один из двух канатов лестницы. Халл в несколько ударов перебил его и с радостью увидел, как закачалась лестница. Снизу послышались вопли ужаса спускавшихся по ней бандитов. Теперь Халл хорошо рассмотрел большое каноэ, покачивающееся на волнах возле самого берега. Он также заметил и то, как заторопился Руи и его сообщники. Дождь был союзником Халла и его товарищей. Лестница от него стала скользкой и опасной.

Когда второй канат был наполовину перерублен, Халл выпрямился, занес саблю над головой, собрался с силами и изо всех сил ударил. Снизу вновь послышались отчаянные вопли, Однако, на этот раз они быстро слабели и почти сразу же прекратились совсем. Бросившись животом на землю, Халл подполз к самому краю обрыва и заглянул вниз. Множество маленьких фигурок, размахивая руками и ногами, летели вниз, потеряв опору. Перебитая у основания лестница вилась вслед за ними, словно змея. Прошло несколько мгновений. Затем раздался дробный, глухой стук. Бандиты разбились об острые скалы, которые выступали на поверхность у основания утеса.

«Прощай, вонючий ублюдок», — сказал про себя Халл. Он подставил лицо ветру и дождю и глубоко вздохнул. «Да примет тебя и всех твоих дружков преисподняя!» Не обращая внимания на бой, продолжающийся вокруг него, он взглянул направо от себя, уловив краем глаза какое-то еле заметное движение. Молодой офицер все еще был жив. Он безуспешно пытался дотянуться рукой до Халла, желая, видимо, привлечь его внимание. Халл наклонился над юношей и перевернул его на спину. У него было узкое, гладкое лицо. Невинные, почти детские глаза, не мигая смотрели на капитана. Короткий осмотр показал, что рана очень серьезна. Халл не был врачом, поэтому не мог сказать, какой из жизненно важных органов был задет. Крови было не очень много.

Положив свою саблю на землю, Халл обеими руками обхватил юношу в подмышках и подтянул к себе. Бедняга был заметно выше Халла, но едва ли тяжелее. Он лежал в луже грязи, размытой дождем. Торговец попытался вытащить его на более или менее твердое место.

— Спокойно, парень. Спокойно. Мы отнесем тебя к врачу. Все будет нормально, вот увидишь. Раненый не отвечал.

Вдруг кто-то крикнул, назвав Халла по имени. Похоже, это был Маркер, но капитан не был уверен. Только он стал поворачиваться на этот зов, как вдруг что-то сильно ударило его в спину. Халл содрогнулся всем телом. Боли он не почувствовал, но зато почувствовал, как вслед за этим ударом силы вдруг стали стремительно оставлять его. Они вытекали из него, словно вода из расколотого кувшина. Он все еще держал молодого офицера. Но теперь силы оставили его и Халл рухнул вместе со своей ношей на колени. Он стал часто-часто моргать, но туман перед глазами становился все плотнее…

Устал. Так устал!

Он слишком устал даже для того, чтобы попытаться понять, что же его ударило в спину. Вместо этого Халл продолжал смотреть на человека, которого хотел спасти. Теперь врач понадобится уже обоим. Ничего, все будет нормально. Тут он впервые за все время сражения ощутил, что его спину и шею заливает дождь. Ему стало зябко на промозглом ночном воздухе.

— Прости… — пробормотал он потерянно.

Меньше всего Халл рассчитывал на ответ. Но раненый молодой офицер чуть повернул голову в его сторону, сморгнул каплю дождя с ресниц и слабо проговорил:

— Н-ничего… все нормально. — Он попытался улыбнуться, но Халл не увидел этого, так как все лицо бедняги было покрыто толстым слоем грязи. — Известите моих, что…

Глаза его закрылись.

Халл хотел сказать, что ему очень жаль, что все так получилось. Что он, по-видимому, не сможет уже известить не только семью молодого офицера, но и свою собственную.

Даже в эту минуту он не вспомнил о своей дочери Розе. Впервые за долгое время он подумал о своей некогда любимой, давно покинувшей его супруге Флоре. Это было само по себе необычно. Были времена, когда он считал, что и дня не сможет прожить без мысли о ней.

Похоже, они не свидятся… Она направилась в один мир, а он, — у него насчет этого не оставалось никаких сомнений, — совсем в другой.

Разве что Бог учтет его заслуги в сегодняшнем сражении и предоставит хоть кратковременную отсрочку…

— Почему?! — прошептал он.

То же самое он шептал и двадцать лет назад, стоя у смертного одра своей жены. Через секунду он бессильно повалился на спину, прямо в грязь.

Халл лежал рядом с тем молодым человеком, которого хотел спасти. Глаза его были широко открыты, но он уже не смаргивал с ресниц капли дождя.

Юноша, которого проткнули копьем, не шевелился. Глаза его по-прежнему были закрыты. Но он шептал! Шептал, не зная о том, что его несостоявшийся спаситель уже не слышит его:

— Все хорошо… Со мной все будет в порядке. Только… Знаете, если мне все-таки не удастся выжить… Вы сообщите, пожалуйста, моей семье, а?

Он судорожно сглотнул. Даже это небольшое усилие далось ему с превеликим трудом и лишило остатков сил.

Наконец, солдаты полка Маркера сломили последние очаги сопротивления маори и стали сходиться недалеко от края обрыва на отдых. Кто-то дико вскрикнул:

— Капитан Халл! Сюда, сюда! Быстрее! Здесь капитан Халл!! !

Молодой офицер не слышал этого крика. Он открыл глаза и попытался сконцентрироваться на лице сержанта, склонившегося над ним.

— Как тебя зовут, сынок? — спрашивал этот человек с добрым лицом.

А в это время еще двое солдат тащили юношу из грязи.

— Коффин. Крис… Кристофер Коффин…

На войне обычное дело, когда умирающий человек произносит в качестве своих последних те слова, которые были в его жизни одними из первых.

Глава 7

На душе у Коффина был праздник, когда он выехал на улицу, которая вела к великолепному дому, возвышавшемуся над всеми прочими в этом районе городка.

«Настоящий долгострой, — подумал он. — Сколько лет понадобилось, чтобы он принял столь величественный внешний облик? Сколько я настроил дополнительных башенок и помещений? Железный забор! А территория вокруг дома? Это же настоящий европейский сад! Таким домом можно по праву гордиться…»

Солнце светило очень ярко и городок, казалось, ширился под его лучами. Вести о смерти Александра Руи и всей его банды достигли Окленда всего несколько дней назад. Стоило горожанам узнать о том, что самый страшный повстанческий лидер наконец нашел свой бесславный конец, как тут же ром и виски полились рекой. Это, конечно, еще не означало, что мятеж задохнулся окончательно. Однако, гибель вожака бандитов давала возможность таким людям, как Коффин, наконец навестить свои дома и вернуться к бизнесу.

Неторопливо приближаясь к дому, не понукая своего коня, он решил, что с Элиасом увидится сегодня же, но позже. Сначала Холли. Она будет восторженно слушать его военные истории, они позавтракают на крыльце дома, а вечером он наконец-то сможет растянуться на своей кровати!.. Это выглядело самой лучшей наградой, какую только можно было придумать, за месяцы маршей и боев, ливней и грязи.

Война, конечно, продлится еще какое-то время. Количество и частота бандитских нападений, несомненно, уменьшатся, однако, не прекратятся совсем. Гарантией окончания войны не могла служить даже смерть Руи. Кингиты повергнуты в шок, но не сломлены до конца.