Сокровище Чингисхана - Клайв Касслер

—  Жаль, их исследования ничем нам не помогли. Усыпаль­ницы возле места погребения Чингиса оказались пустыми. Оче­видно, их либо кто-то разграбил, либо их сделали для того, что­бы сбить со следа расхитителей. Скорее последнее. Если бы там было хоть что-нибудь ценное, оно обязательно бы всплыло на антикварном рынке.

—  Ничего, китайцы скоро обеспечат нас наличностью. Подождем недельку-другую, а там нефтяной рынок снова тряхнет, — отозвался Боржин с улыбкой, — и наши китайские друзья тут же станут сговорчивее.

Он вышел из конференц-зала и направился к ближайшей лестнице. Сестра последовала за ним. Боржин остановился на верхней ступеньке и поднял рюмку к громадному портрету сред­невекового монгольского воина, висевшему на стене напротив.

—  Первый шаг сделан. Мы вступили на путь восстановле­ния богатства и славы Золотого клана.

—  Наш отец гордился бы нами, — вторила ему Татьяна. — Мы должны быть благодарны ему, это он проторил нам дорогу.

—  За отца и нашего повелителя Чингиса, — произнес Боржин и залпом выпил коньяк. — Да продолжатся наши завоевания!

За зданием резиденции начальник службы безопасности комплекса по имени Батболд, громадный, как медведь, пристег­нул к поясу рацию. Он только что получил сообщение об отъезде китайской делегации. «Если те два урода еще живы, — подумал он, — мы их быстро прикончим пулями».

Клубы пыли не давали хорошенько осмотреть внутреннюю часть загона, но теперь, когда китайцев нет, можно было не стесняться. Загнанные под фургон незваные гости уже не ме­тали в нападающих сельскохозяйственные орудия. «Теперь все их уловки бесполезны», — размышлял Батболд, поглядывая на загон. Вот уже несколько минут наглецы, тайком проникшие на территорию поселка, не подавали никаких признаков жизни. «Наверное, сдохли», — решил Батболд, но на всякий случай от­дал приказ еще разок обстрелять центральную часть загона.

Вытащив из-за пояса короткую саблю, Батболд слез с коня и пешком, в сопровождении трех стражников, пошел к загону, чтобы найти тела погибших. Когда до забора оставалось фута три, они вдруг услышали треск, а потом стоявшая впереди сте­на ящиков и корзин начала пошатываться. Батболд и его люди замерли, недоуменно переглянувшись. Вскоре раздался и стих странный треск, а потом его сменило мягкое металлическое жужжание. Начальник службы безопасности сделал осторож­ный шаг вперед, пригнулся, прищурился и наконец увидел источник движения и шума. Находился он за стеной из поло­манной тары, рядом с фургоном. А потом металлическое жуж­жание повторилось.

— Вон они! — заорал он, указывая на фургон. — Стреляйте! Стреляйте все!

Три стражника мигом вскинули карабины, прижали к пле­чам приклады, но не успели выстрелить ни разу, поскольку из загона сначала донеслось громкое рычание, вслед за которым стена ящиков и корзин разлетелась, из образовавшейся бреши выскочил невысокий обтекаемый предмет и со страшным ре­вом пронесся мимо них.

У Батболда рот открылся от изумления, когда он узнал в нем старенький мотоцикл с коляской, красного цвета, с местами облупившейся краской. Летел он прямо на них. За рулем мото­цикла никого не было, лишь стояла перевернутая вверх дном большая корзина. Вторая такая же корзина стояла на коляске. Батболд шарахнулся в сторону. Решив проверить, не обманы­вают ли его собственные глаза, он попытался было ударить саб­лей по корзине-водителю, но промазал — мотоцикл на беше­ной скорости пронесся мимо него.

Зато успел Джордино. Высунув из-под корзины руку с сов­ковой лопатой, он ткнул ее в лицо Батболду, порвав ему щеку. Раздался стук железа о зубы, Батболд взвыл от боли и бросился на землю. В глазах у него застыл ужас, смешанный с удивлени­ем, — он никак не мог понять, что произошло.

Мотоцикл устремился на трех стражников, стоявших поза­ди Батболда, и те, забыв про оружие, в панике бросились врас­сыпную. Один из них поскользнулся, и коляска проехала ему по коленям. Второму удалось откатиться без потерь. Третьему не повезло больше всех — Джордино настиг его ударом лопаты в шею, и стражник, истекая кровью, отлетел к забору.

Посматривая сквозь щели в досках ящика, надетого на го­лову и закрытого для большей безопасности корзиной, Питт направил мотоцикл в сторону от всадников, вооруженных вин­товками, нацелившись на лучников. Он намеревался проско­чить между двумя стражниками и так прорвать линию осады.

—  Держись! Обстановка накаляется! — крикнул он Джор­дино.

В ту же секунду в воздухе завыли стрелы, и их кустарная деревянная броня задрожала под их ударами. Питт почувство­вал укол в левое бедро, и если бы не был так занят маневриро­ванием, то увидел бы и тонкую струйку крови, ползущую по ноге.

Старенький мотоцикл вынес их из окружения, окутав конных стражников клубами черного дыма и пылью. Как Питт и предполагал, воины, вооруженные карабинами, прекра­тили огонь, боясь попасть в лучников. Однако перед лучниками помех не было, и они дружно осыпали мотоцикл лавиной стрел.

Решив уйти с линии огня, Питт развернул мотоцикл и по­гнал его на одного из всадников. Лошадь испугалась оглуши­тельного тарахтенья, резко встала на дыбы, и всадник от не­ожиданности полетел на землю. В последний момент он успел метнуть в Питга копье, и довольно удачно: оно пролетело всего в нескольких дюймах от его лица и затем впилось острием в зем­лю. Питт вырвался из смертельного кольца и устремился прочь от внутреннего двора.

Джордино, повернувшись в коляске, оглядел всадников. Те, быстро перегруппировавшись, бросились вслед за мотоциклом.

— Они скачут за нами! —прокричал он. — Ничего, сейчас я с ними в кидалки поиграю. Сообщи, когда взлетать будем.

— Очень скоро. Можешь приготовиться, — отозвался Питт.

Прежде чем усесться в коляске мотоцикла, Джордино, за­метив в углу фургона мешок с подковами, предусмотрительно захватил его и теперь собирался использовать подковы в ка­честве метательных орудий. Для пристрелки он швырнул не­сколько подков в ближнего всадника. Первые две подковы улетели в сторону, но Джордино быстро понял их аэродина­мические свойства, и уже третья подкова попала в цель. В сле­дующую минуту Джордино вывел из игры двух всадников и ох­ладил пыл остальных. Стражникам пришлось держать безопас­ную дистанцию, и, как следствие, дождь из стрел заметно утих.

Питт, вцепившись в руль мотоцикла, выжимая полный газ, гнал его к краю внутреннего двора. Увидев в загоне старенький чехословацкий мотоцикл «Ява» модели 500 ОНС выпуска 1950-х годов, он подумал, что тот давно умер. Однако, к его радости, мотоцикл не только подал признаки жизни, но и оказался бодрячком — шины его оказались не сильно сдутыми, в баке плес­калось с полгаллона бензина, грязноватого, но вполне пригод­ного, а двигатель завелся, как говорят бывалые байкеры, прак­тически с полпинка. После седьмого кика по стартеру двухци­линдровый двигатель, пару минут почихав, взревел. Питт и Джордино улыбнулись, почувствовав хоть и слабый, но устой­чивый запах свободы.