Гроза над Миром - Венедикт Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следующий после освобождения Тира день начался с уханья и рева парового экскаватора. Его огромный лязгающий ковш загребал, выносил и вываливал наружу горы жирного чернозема. Четыреста пленников мрачно смотрели, как растет и ширится ров. Самым на вид крепким и строптивым связали руки, остальные стойко и покорно ждали своей участи. Бежать невозможно, в охранении стояла сотня бойцов эльберо, каждому выдали по четыре запасных обоймы.
В отдалении раскочегаривались грейдеры, готовясь засыпать общую могилу, когда она заполниться трупами. Водителями посадили тех, у кого погибли близкие или друзья, так что жалость их не мучила, а совесть помалкивала.
Гигантская строительная машина, превращенная волей Хозяйки в механического гробокопателя, взмахнула напоследок могучей железной рукой с ковшом вместо кисти, взревев, развернулась и отъехала в сторону. Осужденных согнали на узкую полосу земли между рвом и грядой свежевынутого грунта. Они жались на краю могилы, ожидая града пуль, и в это время шеренга грейдеров начала свое наступление.
Не пересказать, что сталось с пленниками, когда до них дошло, какую смерть им приготовили. Такого воя, рыданий, проклятий и мольбы я не слыхал никогда в жизни. С воплями жертвы валились в сырую глубину и тонны земли обрушивались на них сверху. Кто-то попытался бежать, но упал под выстрелами. Хозяйка заранее приказала стрелять только по ногам, чтобы человек соскальзывал в свою могилу еще живым.
Крики стихли, кое-где во рву шевелилась земля, и доносились глухие стоны. Хозяйка, стоя рядом со мной, невозмутимо взирала на дело своей жестокой воли. Элиза, чуть поодаль, вся изжелта-бледная, боролась с тошнотой. Грейдеры сгребли последние остатки грунта и прошлись по нему пару раз, уплотняя. Мне стало не по себе.
— Мы переусердствовали! Месть наша — чрезмерная! — сказал я Эне.
Она холодно смерила меня взглядом, давая понять, что Эна далеко, а говорю я с Хозяйкой. Но, все же, снизошла до ответа:
— Религиозные устои этого народа очень прочны. По их вере душа умирающего, не сумев выйти через рот, останется в теле и умрет вместе с ним. Поэтому все виды смерти от удушья вызывают у них непреодолимый ужас. Народ гор получил хороший урок, и Тир надолго избавлен от набегов. Я ведь разорюсь, когда буду постоянно держать в Тире гарнизон. Карательная операция тоже влетает мне в копейку.
Элиза подошла, утирая рот платком, глаза ее блестели:
— Ты, бездарь!… Не видишь дальше своего носа! Ты предвидела нашествие с гор? Нет? А то, что Тир — гиря, тянущая ко дну все хозяйство Острова? Тоже не замечаешь? Города строят не правители, а люди. Освободи наш край от налогов…
Я не на шутку испугался за Элизу. Сцена казни потрясла ее настолько, что она, похоже, забыла, с кем разговаривает. А Хозяйку забавляла ее злость.
— А что ты предвидела, Элиза? Свое мирное воцарение в Тире? Что я стану глотать слюни, глядя на твое здесь процветание? Своими руками выращу себе соперницу?
Элизу уже было не остановить.
— Так ты нарочно медлила?! Довела дело до битвы! Гадина! Коза бешеная!! Ты… только ты виновница всего, что случилось! Ты ничего не умеешь! Хотела выстроить город руками рабов, заключенных. Не вышло. Только свободные люди могут это сделать. Но ты противишься вольной торговле, не даешь нам быстро подняться, дрожишь за свою гнусную власть! Из животного страха рушишь то, что сама же создавала…
Хозяйка оборвала ее:
— Достаточно, Элиза.
Наступила тягостная пауза. Элиза осознала, что наговорила лишнего, ярость ее погасла, уступив место обреченности. Теперь ей можно вменить «поношение имени» и даже мое повторное заступничество не поможет…
Хозяйка задумчиво потерла подбородок.
— Понимаю твою боль. Ты прикипела к Тиру. А твоя интерпретация моих действий — любопытна и вполне может оказаться глубинно истинной. Но, при том, мне всегда казалось, что хроническая болезнь хорошо лечится переводом в острую форму. Что ж до вольности народа… Подготовь указ о льготах переселенцам, я подпишу.
Элиза искала во мне утешения, я тоже нуждался в нем, а Эна-Хозяйка не могла мне его дать, потому что сама была причиной моих терзаний. В тот день мы впервые стали с Элизой близки.
7. РУКА, ПОЛНАЯ СИЛЫ
Мы хоронили мертвых и считали потери. Погибла треть населения Тира. Коснулось и меня: не стало доброго приятеля Зига. Когда горцы ворвались в городской госпиталь, которым он заведовал, то перебили там всех раненых, оставив лишь персонал во главе с доком. Командир горцев заявил без обиняков:
— Ты тэпэр нашых лудэй лэчыт будэш!
Док успел застрелить его и еще троих, прежде чем сам упал бездыханным. Из остальных чудом уцелели две девушки медсестры: они притворились мертвыми среди груды тел, пока Горные люди довершали расправу.
К моему удивлению, Эна не оценила подвига дока.
— Он, в свое время, давал клятву Гиппократа.
— И что? Спасать жизни разбойников? Ты — формалистка.
— Конечно, спасать. Лечить. А, вылечив, убить любым доступным способом.
Женская логика.
Пятерых захваченных нами молодых горцев Хозяйка распорядилась оставить в живых. Их доставили на флагманском дирижабле, на берег Тиривы к Небесному мосту. «Дерзкий» снизился и выбросил трап. Пленным развязали руки, кроме одного, лишившегося рассудка — его сбросили на руки товарищей, когда те сошли на землю. Хозяйка напутствовала:
— Ступайте, юнцы! Несите весть: «Дороги за Тириву Горным людям нет».
Крутые стены ущелья почти смыкались в четырех сотнях метров внизу, где бесилась Тирива. Но в глаза бросалась не красота дикой горной реки, разрезавшей горный массив в неукротимом стремлении к морю, а скальная перемычка, соединявшая оба берега ущелья. Естественный мост казался до хрупкости невесомым, хотя представлял собой массу в добрую сотню тысяч тонн гранита. В незапамятные времена Тирива здесь пробила себе тоннель. К нашим дням остался один фрагмент обрушившегося за тысячелетия свода — Небесный мост, дорога из Горной страны вовне.
Четверо с трудом тащили своего утратившего разум приятеля. Они уже находились на середине широкой тропы, протоптанной пешими и конными за долгие годы переходов через Небесный мост, когда безумец вырвался из их рук. Побежал к краю, заскользил, кувыркаясь под уклон, сорвался и исчез из виду. Товарищи не пытались его остановить — себе дороже.
«Дерзкий» резко всплыл до двух тысяч метров, и мы быстро перелетели через Тириву. Я представил себе страх этих четырех парней, когда они провожали наш воздушный корабль взглядами. В первый день, когда прибыл воздушный флот, командиры экипажей имели приказ разобраться с непрерывно идущими в Тир от Небесного моста подкреплениями — пешими и конными отрядами горцев. Теперь Хозяйка приказала наносить удары вглубь Горной страны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});