Рандеву с "Варягом" - Александр Михайловский

   И вот теперь Карл Иванович отправил несколько телеграмм. Две из них отправились в Санкт-Петербург. Первая предназначена лично для Ники, в ней я сообщаю ему, что встретился с интересующими его господами, и нашел их предложения весьма интересными. На время пребывания в столице означенные господа согласились остановиться в моем дворце на Мойке. Вторая телеграмма была предназначена моей супруге. В ней я поручал Ксении сделать все необходимые приготовления для встречи нежданных гостей. В конце этой телеграммы, я написал: "Дорогая, эти люди везут с собой наше будущее и будущее наших детей... В их руках наша жизнь и наша смерть..."

   Ну вот, Чита осталась позади, через три дня, рано утром наш поезд прибудет в Порт-Артур. Получилось чисто случайно, что все мы четверо "посвященных" собрались в салон вагоне. Нам надо было поговорить, никто из нас не мог более нести ношу знания внутри себя. Один из моих братьев, большой поклонник французского парламентаризма, мог бы назвать это сборище "Комитетом четырех". Ну и пусть, мы ведь не делаем ничего предосудительного.

   Поначалу мы все дружно посмотрели на непривычно тихого и задумчивого Мишкина. Вернее, уже не Мишкина, а Михаила - теперь после всего случившегося, его лучше будет называть так. Годы бесшабашного шалопайства остались в прошлом, и мальчик наконец-то повзрослел. Смущенный нашим молчанием, Михаил прятал глаза, краснел, сжимал и разжимал кулаки. Потом ему это видимо надоело, и он с некоторым вызовом сказал, - Ну что вы так смотрите? - Ники жив и здоров, дай Бог каждому, а я совсем не рвусь царствовать. Но если все опять повторится, то не сомневайтесь - в этот раз я не струшу. - он обвел нас жалобным взглядом, - И на этой самой японской принцессе, как ее там, Макако вроде, тоже женюсь, если так надо для пользы России.

   - Не Макако, а Масако, - назидательно сказала Ольга, - и вообще, это пока только наши благие пожелания. Еще ничего не решено, ведь сначала надо закончить войну, подписать мир, и уговорить, как саму принцессу, так и ее солнцеподобного папашу. А он еще тот упрямец. Так что ты, братец, заранее не горюй, еще может ничего и не получиться.

   Но, я хотела сказать совсем о другом. Давайте будем откровенны хотя бы между собой. Меня ужасает та картина, какую нам обрисовали Александр Васильевич и Нина Викторовна. Фактически, чтобы не допустить краха Империи, революцию в ней должны совершить мы сами. При этом, против нас будет, как и большинство мужиков, по природному своему консерватизму не жалующих перемен, так и все так называемое "высшее общество", привыкшее жить не работая, словно Стрекоза из басни Крылова. Я даже не представляю, что может произойти, если нам удастся сохранить в неприкосновенности все ныне существующие порядки. Войну выиграть возможно, тем более, что это вопрос уже почти решенный. Но, как нам выиграть после этого мир? Ведь для того чтобы по настоящему ввести Россию в число мировых держав, нам придется делать вещи, которые наш правящий класс воспримет в штыки.

   А вовне, во всем мире у нас нет, и по определению не может быть надежных союзников. Скорее, наоборот, все наши соседи будут стараться нанести нам максимальный ущерб и всячески затормозить развитие России. Мы все знаем, что Ники ведет страну в пропасть. Но мы точно не знаем, какой путь не грозит нам великими потрясениями. Да, у людей из будущего, которых послал нам Господь, есть кое-какие готовые рецепты. Но вы не забывайте, что применялись они тогда, когда империя уже пала, и господину Сталину нужно было начинать все заново.

   - Сандро, Мишкин, думайте! Но помните, что чтобы вы не решили, возможно лишь одно: или Россия подомнет мир под себя, или мир раздавит Россию. Полвека назад была Крымская война. Мы все помним, как Европа объединилась, чтобы поставить предел русскому влиянию. Потом, то же самое повторилось на Берлинском конгрессе после победоносной для нас войны за освобождение славян.

   Господин Тамбовцев прав, скорее всего, нас вынудят воевать против всей Европы. И твоя Мишкин женитьба на японке, есть своего рода страховка, от того, что Япония снова не начнет войну с Россией, когда та будет сражаться на западе. Но, наследник престола Алексей, как и в тот раз, скорее всего родится больным. Как я понимаю, то, что цесаревич мог в любой момент умереть от мельчайшей царапины, очень сильно расшатывало власть. Я и не представляла, что среди моих родственников столько желающих сесть на трон брата. Распутин этот опять же, будь он неладен. Необходимо, чтобы Ники наследовали твои с японкой дети. Но, как это сделать, я ума не приложу. Аликс ведь просто взбесится. Она так мечтала родить моему брату наследника-цесаревича, а тут такое...

   Михаил задумчиво покачал головой, - Забудем, сестренка. Наше дело царское - жениться не на том, кого любишь, а на том, на ком выгодно для страны. Насчет наследования - надо будет отправить в Госсовет нашу Мама. А уж там наша "палата лордов" решит вопрос в нужную сторону. Мама, когда захочет, может быть чертовски убедительна.

   Я кивнул, - Только делать это надо почти сразу же, как подтвердится болезнь ребенка. Но не это главное. Главное в том, какой мы хотим видеть Россию. Да, как сказала госпожа Антонова, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. А ведь есть разные пути достижения государственного богатства и здоровья. Вчетвером мы сможем во многом убедить Ники. Но для этого мы должны хотя бы знать - в чем его убеждать. К примеру, какое крестьянство нам нужно: фермеры-хуторяне по Столыпину, или общинники-артельщики по Сталину? Как человек своего класса, я выбрал бы первый вариант, а как государственный муж - второй.

   - Почему же? - спросил Михаил, - ведь и сейчас крупные хозяйства, которых у нас едва одна десятая, производят половину всего хлеба в России. Пусть их будет больше.

   - Э-э, нет, - ответил ему я, - Если основная масса крестьянства нищая, то оно не покупает ничего из промышленных товаров, а это значит, что в России не выгодно строить новые заводы и фабрики. А нам в будущем нужна промышленность. Причем, промышленность должна быть такой мощи, чтобы многократно превзойти все наши вчерашние самые смелые мечты. И еще, нищий мужик - это не опора трона и порядка, а сухая солома для пожаров метяжей и революций. А нам нужно спокойствие в народе. Но как сохранить спокойствие, когда потребуется миллионами переселять мужиков на новые места. Откуда взять для этого деньги, и как все организовать, чтобы наши чиновники-казнокрады все не растащили. Не знаю...

   Отец Иоанн до того слушавший нас молча, перекрестил сначала меня, потом Михаила и Ольгу, - Думайте, думайте, дети мои... Об одном только забыли вы - церковь наша православная погрязла в лени и самолюбовании. Христианские начала попраны, всюду разврат и блудодейство. Священники чиновниками стали, и о душе совсем забыли. А задач у церкви не меньше, чем у государства, души ведь тоже надо обиходить, а не только тела. Великая Россия должна стать воистину самодержавной, воистину православной и воистину народной. Патриарх нам нужен, господа Романовы, пастырь строгий, но справедливый... Но где нам взять такого?

   Я взглянул на нашего духовника, - отец Иоанн, вы все так хорошо сказали нам, что подумал о том, что лучше вас кандидата на патриарший престол никого лучше нет... Единственно, вам нужно будет принять постриг, но я думаю, что в этом проблем не будет. Ну, а кто сейчас более авторитетен, чем вы в делах духовных на Руси? Здоровье у вас, конечно, не очень... Но вот прибудем в Порт-Артур, и сразу сдадим вас на руки к врачам из будущего. Пусть они вами займутся. Мне вот Александр Васильевич говорил, что там такие кудесники есть, что чуть ли не мертвых на ноги подымают. И не не надо отказываться, ведь как говорится в Евангелии от Луки: "...И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут".

   - Грех это смертный гордыни, - замахал руками отец Иоанн, - не искушайте меня, не достоин я патриаршьего белого клобука.

   Я покачал головой, - отец Иоанн, ведь вы сами говорили, что люди из будущего есть посланцы божьи. Говорили? Да, и сейчас от своих слов не отказываетесь... А слышали вы, какой ад нас ждет, если мы не будем делать все возможное и невозможное? Каждый из нас, и я, и Михаил, и Ольга, и Государь, и государыня Александра Федоровна, и государыня Мария Федоровна, как и многие другие, должны будут нести свой крест безропотно. Ибо, как гласит Евангелие от Матфея: "Так будут последние первыми, и первые последними; ибо много званных, а мало избранных".

   Для спасения нашей Родины и народа нашего мы, первые, готовы стать последними. Вы же, пастыри, должны вносить в общество гармонию, покой и благорастворение, а еще веру в то, что все делается во благо. Я подвел итог этого затянувшегося разговора, - отец Иоанн, я понимаю, что легко нам никому не будет, но выбора у нас нет. Мы можем надеяться только на чудо. А чудо происходит лишь тогда, когда человек верит в него. Ибо говорил Господь: "По вере вашей да будет вам"...