Рандеву с "Варягом" - Александр Михайловский

   Фон Труппель пристально посмотрел мне в глаза, после чего вскочил, вытянулся и почти выкрикнул, - Победителю - лавры, побежденному - горечь поражения! - Подняв меч на вашу страну, японцы не должны были забывать о том, что фортуна переменчива, и на их силу может найтись другая, большая сила. Мой император с самого начало этой войны был на вашей стороне.

   - Герр губернатор, - сказал я, - я благодарен вашему монарху за то, что Германия выбрала правильную сторону в этом вооруженном конфликте. Не в пример, другим европейским государствам. - а сам подумал, - Гм, а вот сейчас от него должно последовать приглашение к танцам. Ведь не для того господин губернатор отправился в путь, чтобы поздравить нас с победой и высказать нам свое восхищение. И я не ошибся.

   Посчитав, что официальная часть завершена, Фон Труппель деловито извлек из внутреннего кармана кителя письмо. Склонив голову в полупоклоне, он протянул его мне. Я развернул лист отличной мелованной бумаги, и прочитал адресованное мне послание, написанное по-русски каллиграфическим почерком. Суть его заключалась в следующем.

   Адмирал Тирпиц, отдавая должное мужеству и боевой выучке моей эскадры, предлагал всю возможную помощь со стороны колониальных властей Германской империи на Тихом океане. Помощь эта могла, по мнению Тирпица, выразится в поставках нам продовольствия, воды, угля, и прочего имущества, которое имеется в распоряжении германской администрации. Отдельно предлагались услуги ремонтных мастерских и заводов, в портах Германской империи на Тихом океане. При этом нам предлагалось рассчитываться с гостеприимными хозяевами по самым льготным ценам, а при недостатке денежных средств, все товары и услуги будут предоставлены нам в кредит.

   Хитрые немцы тонко намекнули, что в уплату могли быть зачтены "и другие виды взаиморасчета, о которых договаривающиеся стороны определятся отдельно". То есть, Тирпиц предлагал нам вариант своего рода "бартера" - за их материальные ценности получить наши технологии или образцы военной техники.- А вот, "индейское жилище" вам, господа германцы, можем только продать новейшую "ГЗМ" - "губозакатывающую машинку".

   Тирпиц, сукин сын, по всей видимости, уже догадывался о нашем происхождении. В письме предлагался взаимный обмен информацией, в том числе, и сугубо конфиденциальной. При этом, почти прямым текстом он предлагал нам "достойное вознаграждение за наиболее ценные сведения".

   Я оторвался от письма и внимательно посмотрел на сидящего "по стойке смирно" фон Труппеля. Похоже, он был знаком с текстом послания своего начальника. Капитан цур зее был напряжен и взволнован - вон, сидит с каменным лицом, и облизывает языком пересохшие от волнения губы.

   Среди прочих предложений Тирпица было еще несколько любопытных. Во-первых, адмирал просил разрешения прислать на нашу эскадру наблюдателя из Главного Морского штаба Германской империи (читай, разведчика!), который "поучился у наших российских коллег новейшим приемам ведения боевых действий". А, во-вторых, Тирпиц писал о необходимости "противостоять непомерной экспансии одной из морских держав, которая пренебрегает общепринятым законам и обычаям ведения войны на море, и считает себя владычицей всех морей и океанов".

   - Так, ясно, - подумал я, - вот в чей огород камушек. Только, камрады, все это пока слова. Скажем так, зондаж наших намерений. Интересно, насколько немцы искренни? - Хотя, англичане сейчас для них противник N1. И любой союзник в противостоянии Британии - для них подарок небес.

   Я взял со стола красную шариковую ручку, и демонстративно подчеркнул несколько строк в послании адмирала Тирпица. Фон Труппель зачарованно следил за моими телодвижениями. Как там говорится в киносериале про Штирлица - "информация к размышлению..."?

   Закончив читать письмо, я отложил его в сторонку, и с улыбкой посмотрел на фон Труппеля. - Господин губернатор, я внимательно ознакомился с посланием уважаемого мною адмирала фон Тирпица. Считаю его своевременным, особенно в свете ближайших изменений в направлении русской политики... - при этих словах фон Труппель вздрогнул, и невольно подался вперед.

   - Как вы понимаете, - продолжил я, - невозможно с ходу дать ответы на те серьезные предложения, которые изложены в этом письме... Ибо интересы России, патриотом которой я являюсь, требуют, чтобы все мои действия в этом вопросе были согласованы с высшим руководством моей страны... Кроме того наша эскадра обеспечена всем необходимым, а захват Фузана дал нам удобную базу с развитой инфраструктурой. Мы можем, разве что поговорить об организации аукциона для продажи нашей доли военных трофеев и арестованной военной контрабанды. Этого добра у нас много, и кое-что можно было бы превратить в деньги. Их наличие упростило бы наши взаиморасчеты.

   В глазах у моего гостя промелькнула тень разочарования. Он явно надеялся на большее. Не понимает губернатор, что не продаемся мы ни за фунты ни за марки. И того, что нам надо, у них пока просто нет, а то что есть - пока не к спеху.

   - Господин губернатор, вы располагаете некоторым временем? - неожиданно спросил я у фон Труппеля.

   Тот поначалу не понял, о чем я его спросил, а спустя несколько секунд поняв, утвердительно кивнул мне головой.

   - Если вы не против, то я покажу вам мой флагманский корабль. Думаю, что более близкое знакомство с его возможностями должно заинтересовать вас. Кроме того, вы кое-что поймете, и нам будет легче беседовать с вами дальше.

   Фон Труппель после этих моих слов вскочил со стула, и стал горячо благодарить меня за доверие, и за предоставленную ему возможность ознакомится с одним из кораблей эскадры-победительницы...

   Я вышел с ним на палубу ракетного крейсера "Москва". В полумиле от него лежал белоснежный флагман Восточно-Азиатской эскадры Германской империи крейсер "Ганза". Фон Труппель посмотрел на своего флагмана, потом перевел взгляд на огромные цилиндрические пусковые контейнеры ракетного комплекса "Вулкан", вздохнул, и сказал мне, - Господин адмирал, я весь во внимании... Откуда мы начнем осмотр?

   - Прямо отсюда, герр Оскар, - осветил я, показывая себе под ноги, - можно мне вас так называть? Когда я был молодым гардемарином, у меня был друг, немец, тоже гардемарин, Иоганн Штраус. Разговаривая с вами, я как бы возвращаюсь во времена моей молодости. Кстати, и вы можете называть меня просто Виктором. Мы сейчас разговариваем с вами не как представители двух государств, а как два моряка.

   Фон Труппель кивнул, - Да, да, герр Виктор, молодость, молодость, как давно это было... А ваш друг, почему он не стал адмиралом, и где он учился, может быть мы знаем друг друга?

   Я выругался про себя, вот же черт, расслабился, и совсем забыл, что моя молодость пришлась на восьмидесятые годы ХХ века... Надо как-то выкручиваться,

   - Знаете, герр Оскар, он так и не доучился, у него умер отец, и мой друг вынужден был оставить учебу, чтобы заняться отцовским хозяйством. Иоганн был старшим в семье, а всего у его родителей было четверо детей. Надо их было как-то содержать. А жаль, я считаю, что из него вышел бы неплохой морской офицер.

   - Да, печальная история, - фон Труппель сочувственно покачал головой. В этот момент мы подошли к носовой башне со спаренными 130-мм орудиями.

   Фон Труппель долго разглядывал башню, потом повернулся ко мне, и спросил, - Герр Виктор, а почему у вас такой маленький главный калибр, всего пять дюймов? Мне кажется, что это совершенно недостаточно для крейсера вашего ранга...

   - О, что вы, герр Оскар, вы ошибаетесь, причем, дважды, - рассмеялся я, - Во первых, это не главный калибр, а, прошу прощения, как сейчас принято называть, противоминный. Главный калибр - это вон те шестнадцать наклонных труб, на которые вы смотрите с таким интересом. Внутри них хорошо упакованная смерть для броненосных кораблей любой державы, которая посмеет начать боевые действия против России. Один снаряд выпущен, значит осталось пятнадцать... Вторая ваша ошибка - это то, что вы считаете калибр в пять дюймов недостаточным. Скорострельность в девяносто выстрелов в минуту на двухорудийную башню создаст перед противником стену огня, дальнобойность тринадцать с половиной миль, снаряды фугасные и шрапнель.

   - О, так именно поэтому вы могли расстреливать японцев с недоступного для них расстояния, - воскликнул изумленный фон Труппель, - Браво! Меткость ваших комендоров тоже вызывает зависть. Не хотел бы я оказаться у них на прицеле.

   Удивили его и скорострельные шестиствольные зенитные установки АК-630. Услышав об их скорострельности, капитан цур зее поначалу впал в ступор. Потом, придя в себя, пробормотал, - О, майн гот, - четыре тысячи выстрелов в минуту! - Господин адмирал, вы не шутите? - Ведь это просто невозможно! Даже пулеметы не стреляют с такой скоростью!