Феномен одиночества - Деймас Рэд

рабыня с большим трудом поднялась, замерла на мгновение на полусогнутых ногах и, вдруг, выпрямилась, словно болезнь отступила. Я увидел чёрные нити наномашин на поверхности её кожи и понял, что они выполняют роль заплаток, поддерживают жизнь в слишком быстро износившемся теле. Мои сканеры считали сигнатуры её внутренних органов, и мне стало совсем не по себе: большая часть пищеварительной системы уже разложилась, а всё остальное поддерживалось ради работы на износ.

Ладошки Рейчел теперь были сухими и холодными, словно я держал под руку андроида. Мы медленно прошли по коридору до спального модуля, я открыл дверь в каюту и уложил женщину на кровать.

– Осталось совсем немного… – губы на глазах приобретали землистый оттенок, – Я постаралась записать на носитель всё, что знаю, но ты же понимаешь, что рабы могут только подсматривать за хозяевами.

– На Надонии тебе помогут. Там души живут без сфер и ловушек, – я попытался улыбнуться, но лицо онемело и не желало подчиняться.

– Сейчас я сделаю одну штуку… – Рейчел крепко сжала мои пальцы, до боли.

Тонкие змейки зашевелились под кожей женщины, я отчётливо слышал, как хрустят её кости. Наниты перестраивали тело, чтобы дать ещё несколько часов жизни. Технологии похожие на магию. Мышцы растворялись, становясь пищей для нанитов, кости наживую пронзались тонкой проволокой, чтобы сохранить прочность, из внутренних органов сохранились лишь лёгкие, часть сосудов и нервная система.

– Жаль… Мои знания позволяют мне построить почти любой имплант и протез, а чтобы вылечить запланированное устаревание нужны другие патенты, – голос стал твёрже и увереннее, взгляд прояснился. Внешне она будто выздоравливала, – У меня очень мало времени, Вячеслав…. Гарантии, что вы доберётесь до Надонии нет, а у меня… есть одна очень личная просьба…

Губы женщины порозовели, дыхание выровнялось, но последнюю фразу она произнесла очень тихо, долго собираясь с мыслями.

– Говори, я…

– Не соглашайся раньше, чем узнаешь… Уитман насиловал меня больше века. Иногда доходил до крайних форм садизма. А я была готова на всё. Я любила его по принуждению. Это часто сводило с ума и нервы не выдерживали, но Сансара возвращала меня в этот ад. Я помню всё. Я помню свои чувства к нему… Сейчас я хочу впервые за всю жизнь сделать это по своей воле без принуждения.

– Ты?.. – слова спутались в тугой клубок, из которого их выдернуть оказалось выше моих сил.

– Да. Я для этого сохраняю нервную систему и кожу. Очень хочу ощущать всё. Ведь у меня, вероятно, никогда не будет нового тела. Прости. Это может быть слишком… – Рейчел не сводила с меня глаз, анализируя движение каждого мускула, и говорила всё быстрее, поднялась с постели и села, – Пожалуй я зря назвала тебе своё старое имя. Я могу определить гендерное расстройство, и я точно женщина, нормальная, полноценная, генетическая женщина! Я хочу сама, по-настоящему, понимаешь?

– Хорошо, Рейчел, – мои руки сами собой легли на её плечи и притянули к себе, – Я, правда, не слишком умелый любовник.

– Мне хватит того, что в тебе нет ненависти ко мне.

Происходящее было настолько странным, что в памяти остался яркий калейдоскоп из мешанины звуков, запахов, прикосновений. Спустя пару часов я тяжело дышал, лёжа на спине, и размышлял о женщине, что посапывала рядом. Она окончательно выдохлась морально и физически. Рейчел жила в состоянии надрыва больше века, и я восхищался силой её духа. Несколько волос упало на глаза и намокло от пота и слёз. Было видно, как подёргиваются веки. Наномашины продолжали поддерживать жизнь, но уже не справлялись, и дыхание начало сбиваться. Женщина заранее составила программу, по которой её последний сон не будет прерван и отходила без боли и агонии. Я взял ловушку и поместил на грудь умирающей.

– Надеюсь тебе там будет удобно, – палец нажал на кнопку затвора в тот момент, когда остановилось механическое сердце.

2.14 Под маской

Мне было стыдно. Я в тот момент не до конца осознавал почему, да и совершенно не хотелось в этом разбираться, но перед входом в рубку управления долго топтался, представляя взгляды команды. Василиса, услышав, как открылась переборка, хотела съязвить, даже обернулась и открыла было рот, но смолчала.

– Маршрут проложен? – спросил я.

– Да, – тихо отозвался Эджус и с грустью посмотрел на коробочку ловушки, которую я вертел в руках, не имея сил отпустить.

– Тогда начинаем серию нырков к административному центру колоний Уитмана – Коциту. Я буду на борту яхты входить в образ.

– Ловушку лучше здесь оставить, – Айдар протянул руку, и я нехотя передал душу Рейчел, поймав себя на мысли, что не использую больше слово "омега" даже во внутреннем монологе.

Шлюз Зоркого открылся с шелестом, резко, словно огрызался, корабль Пола проделал то же самое беззвучно и будто бы вежливо. Я раньше не замечал за техникой темперамента – она просто работала.

В мышцах сохранялась непривычная приятная усталость, а спина немного зудела от царапин. Медицинский модуль настоятельно рекомендовал ввести антибиотики и провести ускоренную регенерацию, но я отказался. Пальцы нащупали недавний шрам на груди от выстрела Стефана Уитмана, он уже почти зажил и рассосался, но оставалось несколько бугорков. Знакомый пульт управления, в прошлый раз поразивший непривычным и неудобным интерфейсом, ожидал команд. Я сел в кресло и почувствовал, как автоматика ненавязчиво начала делать массаж одновременно меняя форму спинки и сидения для удобства пилота.

– Мы стартуем, – казённо произнесла Смешная.

Я не стал отвечать, поудобнее устроившись, закрыл глаза и представил себя эгоистичным, хитрым, избалованным, жестоким, лживым, самовлюблённым стариком. Наверняка к Полу можно было применить побольше эпитетов, но Рейчел Роузен в досье отметила именно эти, как основы для поведения. С помощью эмулятора сферы, я отдал команду, и корабль вырастил прямо передо мной большое овальное зеркало. Стало гораздо легче репетировать мимику.

Когда мышцы лица начали слегка ныть от непривычных движений, результат стал заметен: складки презрения выглядели естественно, громкий смех выходил непринуждённо, а глаза уже ни на секунду не покидало выражение неизбывной скуки.

– Вход в область действия гравитации системы Коцита через две минуты, – всё так же сухо произнесла Смешная, – После отстыковки яхты, Зоркий переходит в режим молчания вплоть до сигнала о эвакуации.

– Принято. Я готов.

– Удачи, Вячеслав, – голос Смешной дрогнул. Она очень хотела сейчас отпустить свои эмоции, но долг не позволял, а значит придётся ещё какое-то время побыть больше машиной, чем человеком.

– Спасибо. Вам всем большое спасибо за вашу работу! До связи.

Мониторы ожили, когда яхта обрела свободу. Трансляции показывали окружение чётко с подробными деталями. Крупная голубоватая звезда