Территория нелюбви - Алиса Перова

— Твоя мать говорила, что тебе грозила колония, — папа устал ждать моего ответа. Но тут же поспешил добавить: — Это никак не может изменить моего к тебе отношения. Просто я надеялся, что ты сама мне расскажешь.

— Колония по мне, может, и стонала, да только возрастом я не вышла. Когда я уехала из Киева, мне было тринадцать.

Вместо вопроса «Почему уехала?» папа нетерпеливо вздохнул, и я не стала его мучить:

— Я выбила бабке Вале зубы.

— Все? — невозмутимо уточнил папа.

— Все передние.

— Нунчаками? — очередное бесстрастное уточнение.

— Много чести для этой крысы! Нет, я её толкнула, и она пересчитала зубами ступеньки крыльца. А потом я подошла ближе и заставила её ещё несколько раз посчитать нижнюю ступеньку.

Папина мимика так и не изменилась, только глаза слегка округлились.

— Наверняка у тебя на это были очень веские причины?

— Наверняка. И я нисколько не жалею об этом. А хотя нет… Жалею, что не все зубы.

— Ты мне расскажешь?

— Не знаю. Может быть… когда-нибудь.

— Девочка моя, — произнёс папа очень вкрадчиво и ласково, — скажи, а ты больше мстить никому не планируешь?

— Это была не месть! — я заметила, что перешла на рык лишь по папиным вытаращенным глазам, и заговорила спокойнее: — Я ничего не планировала, а для бабки это лишь незначительная отдача! Как если бы ты стрелял из ружья на поражение… Твоя пуля попала в сердце, а тебе только прикладом плечо осушило.

— Ну, зубы — это всё же не плечо…

— И не сердце! — я резко встала из-за стола.

— И не сердце, — тихо ответил папа. — Айя, я просто волнуюсь за тебя.

— Не волнуйся, пап, я не мстительная.

Но Ричарда я не забуду!

18.8

Провалившись в собственные мысли, я отстранённо слушаю длинные гудки. А когда их прерывает сонный голос Алекс, мне требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, кому и для чего я звоню. Сестра ориентируется быстрее:

— Айка, зараза мелкая! Ты на часы смотрела? Ещё восьми нет, а я легла в пять утра.

— Так это ты уже обоспалась! Поэтому давай ноги в руки и настраивайся на полезный труд.

— Ай, ты чего, какой труд? Воскресенье же! — обречённо ноет Алекс, уже зная, что не сможет мне отказать, но внезапно её голос оживился: — О, кстати, а я ведь хотела звонить тебе в четыре утра! Правда, в отличие от тебя, у меня нашлась совесть. А догадайся, кто заявился сегодня под утро на бровях и обвинил небезызвестного нам бизнесмена в надругательстве над бесчувственным телом?

— Как сказал один молодой и мудрый адвокат, это уже тела давно минувших дней, — припомнила я вчерашний перл Одиссея.

— Так что, в мамулином бреде реально есть смысл? — взвыла Алекс. — А-а-а! Это же контрольное изнасилование мозга! Айка, колись давай, я ж теперь думать ни о чём не могу! Меня сейчас разорвёт от любопытства! Слушай, а ты реально его дочь или наша Анастейша умишком двинулась?

— Ну, одно другому не мешает, но если хочешь достоверную инфу из первых уст, через час жду тебя на нашем участке — будем с тобой котлован под прудик копать. Между дубом и рябиной.

— Мы — котлован?! Айка, ты чокнутая! У тебя там целая бригада крепких мужиков!

— А я не собираюсь из-за какой-то мелкой ямки отрывать их от важных дел, да ещё и платить за то, с чем я и сама способна справиться. Я уже всё рассчитала!

Алекс ещё долго ворчит на меня в трубку — обзывает жадной эксплуататоршей и напоминает, что у меня есть Рябинин, которому только свистни — и он перекопает для меня весь Воронцовск вдоль и поперёк. Наверное, так и есть, но пока мне даже в голову не приходит намекнуть папе о каких-либо нуждах, ведь он и так мне очень сильно помогает.

Претензии Алекс я выслушиваю терпеливо и с улыбкой. Знаю, что на самом деле она очень рада мне помочь. С подобными просьбами к сёстрам я обращаюсь очень редко и делаю это не потому, что мне действительно нужна помощь, а чтобы девчонки знали, что я нуждаюсь в них. Жаль, Стешка уехала со своим классом на экскурсию, уж она бы обрадовалась. Но я не сомневаюсь, что и моя ворчливая Алька сейчас уже пулей собирается мне на подмогу и будет вместе со мной впахивать до седьмого пота и делать любую работу, какая бы блажь не пришла мне в голову.

И я это очень ценю, особенно учитывая строптивый и взрывной характер моей сестры. Ведь в этом мире существуют лишь два человека, ради которых Алекс способна забыть о собственных интересах — это мы со Стешкой. И мне жаль, что Вадька утратил эксклюзивное право на внимание и любовь нашей рыжули. Он мог бы сделать её счастливой и нежной, но, по своему недоумию, сделал сильной и стервозной. С такой Алекс Вадику больше не справиться.

— Ладно, всё же один в поле — не трактор, так что скоро буду, — пообещала Алекс. — Кстати, Айка, а у тебя ведь та же бригада работает? Надеюсь, ты ещё не уволила того смуглого красавчика, похожего на греческого бога? С ним бы я тоже поработала…

Похоже, я всё же переоценила свои силы. И, казалось бы, совсем небольшой котлован!.. Но мы вдвоём так и не одолели его за день. Ребята сегодня ушли пораньше по случаю воскресенья, а Алекс давно умчалась встречать Стешку. На мамино благоразумие совсем нет надежды, а нам бы не хотелось, чтобы Настя встретила младшую дочь своей печальной балладой о давнем членовредительстве. Стеф такие откровения знать не обязательно.

Уже стемнело, и мне пора ехать домой, пока папа сам за мной не примчался. А я ведь сегодня хотела сделать красивый маникюр… Не успела. Может, завтра? Или потом, когда котлован добью… Да — всё же потом!

Прежде чем покинуть двор, я раскрываю сообщение Кирилла. Сегодня он прислал очень красивое фото — розовое озеро Хиллер — загадка природы. Пишет, что впервые