Ломовой кайф - Леонид Влодавец

Ларев достал радиотелефон, набрал три цифры.

— Сергей Сергеевич? Товар упакован и отправлен.

— Молодец, — ответил Баринов. — Теперь аксессуарами занимайся.

— Понял…

«Аксессуары», то есть Юрка и Надька, в это время продолжали играть в бадминтон с Алексом и Хулией. То, что Полина уже не контролирует их поведение, до них еще не дошло, как, впрочем, и то, что она это самое поведение контролировала в течение почти целой недели. Тем более что азарт быстрой игры не оставлял времени на долгие раздумья.

Вообще-то прежде Юрка и Надька никогда не играли в бадминтон через сетку, на настоящей площадке и на счет, а просто перекидывали волан друг другу. Поэтому первую партию они довольно быстро проиграли и стали смотреть, как против победителей сражаются Николае и Мона. На проехавший мимо них фургон для перевозки мороженого они даже не посмотрели. Наверное, не обратили бы на него внимания и тогда, когда он выехал со стороны павильона «Леда и лебедь», а потом проследовал мимо них в обратном направлении, если бы в это самое время от моря не послышалось нарастающее жужжание дельталетов. Теперь их было четыре, и они, выстроившись в одну линию, быстро приближались к бухте.

— Опять летят! — прервав игру, сказала Хулия. — Неймется им сегодня…

Она сказала это по-русски, и Таран отчетливо ее понял. Это удивило его, Надька тоже выпучила глаза, но то, что произошло дальше, вызвало уже не изумление, а страх.

С фланговых дельталетов внезапно высверкнули какие-то странные спиралевидные голубые лучи. Эти лучи буквально ввинтились в скалы, окаймлявшие вход в бухту, но не просто в камни, а в определенные точки, где было укрыто какое-то оружие — зенитки, как поначалу подумал Юрка. Там, куда ударили лучи, взвихрились маленькие столбы огня и дыма, вверх взлетели камни и какие-то обломки, чуть позже донесся грохот взрывов. А с двух остальных дельталетов, летевших в середине строя, почти в то же мгновение или чуть-чуть позже сорвалось несколько десятков маленьких ракет, которые стремительно понеслись к нижней террасе парка.

— Ложись! — заорал Юрка и, дернув особенно оторопевшую Надьку, нырнул за мраморную скамейку, хотя прекрасно понимал, что это ненадежное укрытие. Он и в этот раз не удивился, что Хулия, Алекс, Николае и Мона поняли то, что он сказал, и попадали наземь. В конце концов, каждый человек, в чью сторону летят ракеты, может сам догадаться и принять меры для спасения своей жизни. Хотя, конечно, если ракеты летят густо, то даже лежачему трудно выжить…

Таран, инстинктивно зажмурившись, несколько секунд ждал грохота разрывов и свиста осколков, но услышал только какие-то странные хлопки, а затем не то свист, не то шипение. Открыв глаза, он увидел, как в нескольких местах, там, куда упали ракеты, на аллее клубится желтовато-оранжевый пар, и мгновенно все понял.

— Газы! — заорал он, хотя по этой команде принято надевать средства защиты, а противогазов ни у него, ни у всех тех, кто находился на бадминтонной площадке, не было. В таких случаях одно спасение — бежать, пока газ не расползся и не достал тебя лично. Тем более что Юрка не знал, каким газом были заряжены ракеты. Если чем-то типа «черемухи» или «сирени» — это неприятно, но не смертельно, особенно на открытом воздухе. Но ведь бывают и газы покрепче, те, что насмерть валят… Так или иначе, но Юрка, одним рывком подняв Надьку на ноги, рванул бегом через парк, подальше от быстро за поднявшейся газом аллеи. Следом за ними припустили и остальные четверо.

Однако убежать от газа было не так-то просто. Несколько ракет перелетели прибрежную аллею и разорвались уже в глубине парка. Желтый хвост расползавшегося газа пересек путь беглецам. Но Таран сразу увидел, что ядовитый туман растекается влево, а потому принял верное решение.

— Вправо! — Юрка потянул за собой Надьку, и они проскочили всего в десяти метрах от облака, клубившегося над обломками лопнувшей боевой части ракеты. Успели проскочить и прочие.

— Вверх! — проорал Таран. — Надо вверх по склону!

И опять он не удивился, что все его поняли. Поскольку каждый может догадаться, что если газ тяжелее воздуха, то лучше всего от него спасаться на горке.

Склон, за которым начиналась вторая, более высокая терраса, оказался очень крутым, градусов шестьдесят, не меньше, и к тому же зарос густыми кустами, через которые было трудно протискиваться. Правда, в ста метрах левее просматривалась лестница, по какой, наверное, было бы гораздо удобнее подниматься, но газ из той ракеты, мимо которой они только что пробежали, тек как раз в том направлении, и Юрка на глаз определил, что прибежать туда раньше газа им никак не удастся. В общем, он полез напрямки, волоча за собой повизгивавшую Надьку, а вот остальные на сей раз за ними не последовали. Таран краем глаза увидел, что они бегут в сторону лестницы, но останавливаться и орать: «Куда вы, дураки?!» — не стал — времени и так было в обрез.

Если бы существовал какой-нибудь рекорд по взбеганию на склон высотой сто метров и крутизной шестьдесят градусов через кусты, то семейство Таранов наверняка попало бы в Книгу рекордов Гиннесса. Само собой, конечно, если бы нашелся некий судья или спортивный комиссар, который не побоялся бы стоять посреди облака газа с секундомером в руках и фиксировать результат. Такового, конечно, не оказалось, поэтому Юрка с Надькой рекордсменами не стали, но зато их не постигла участь тех, кто не полез следом за ними, а дунул стометровку до лестницы. Кашель и болезненные вопли, донесшиеся с той стороны, Тараны услышали, уже перелезая через балюстраду верхней террасы. Правда, поскольку эти звуки не прекратились через несколько секунд, а еще больше усилились, это навело Тарана на приятную мысль, что газ, судя по всему, не смертоносный, а слезоточивый. Поэтому он даже рискнул пробежаться вдоль балюстрады до лестницы и увидел, как четверо местных жителей, отчаянно кашляя и утирая непрерывно текущие слезы, взбираются вверх по ступенькам. Вот тут он в первый раз удивился, когда до его ушей долетел чистокровный русский мат.

Но, кроме этого, Таран увидел и кое-что еще. Внизу продолжением лестницы служила примерно стометровая аллея, упиравшаяся в ту, что шла вдоль берега бухты. Вот там, у этого перекрестка, Юрка заметил знакомый фургон с надписью «Ice-cream», стоявший наискось поперек прибрежной аллеи, на которой клубились желтые облака газа. Задняя дверца фургона была распахнута настежь, и шестеро каких-то типов, одетых в черные гидрокостюмы с прямой красно-белой полосой от подмышек до щиколоток, вытаскивали из фургона нечто похожее на большой холодильник. Еще два таких же молодца с автоматами на изготовку, судя по всему, стояли на стреме. К счастью для Юрки, они не стали задирать голову и смотреть, что творится наверху лестницы. Иначе запросто могли бы стрекануть в его сторону. Впрочем, по-видимому, налетчиков главным образом интересовал «холодильник». Вытащив его из фургона, бойцы быстро покатили контейнер куда-то в сторону пирса. О том, что там, в «холодильнике», находится Полина, Юрка и понятия не имел. Конечно, он не подумал, что воздушный налет с химической атакой и высадкой боевых пловцов был организован каким-то сумасшедшим гурманом с целью похитить некое суперэксклюзивное мороженое. Таран решил, что в штуковине, похожей на холодильник, перевозили золото, драгоценности или крупную сумму денег.

В это время справа, примерно с той стороны, где располагался павильон «Леда и лебедь», показалась группа людей, бегущих вдоль балюстрады.

— Ой, это ж дон Алехо! — отдуваясь, воскликнула Надька. — Как же он бежит-то, старенький такой?!

Дон Алехо и впрямь бежал во весь дух, а за ним поспешали еще несколько мужчин и женщина, держащая в одной руке сумочку с красным крестом, а в другой — собственные туфли на высоком каблуке.

— За детишек беспокоится! — посочувствовал старикану Юрка. Великовозрастные «детишки», кашляя и чихая, а также матерясь по-черному, поднялись на вторую террасу почти тогда же, когда дон Алехо и сопровождающие его лица подбежали к лестнице.

— Вот к чему расслабуха привела! — срывающимся голосом буркнул дон Алехо. И тоже закашлялся — то ли от остатков газа, то ли просто от своих слабых легких.

— Да мы-то при чем, Ерема?! — проворчала Хулия. — Ты нам какие-нибудь команды давал?

После этого Таран уже однозначно понял, что родным языком и самого «дона», и всего его многочисленного семейства является русский.

КУТЕРЬМА

Впрочем, поразмыслить над причинами этого странного явления Юрка попросту не успел. События продолжали развиваться очень быстро, и для спокойных размышлений времени не оставалось. Кроме того, Таран еще не совсем восстановил контроль над собственными мозгами, которые почти целую неделю находились под управлением Полины.

Среди прибежавших с «доном Алехо» — то есть с Олегом Федоровичем, естественно, — оказались практически те же люди, что вломились в павильон «Леда и лебедь» после того, как Полина потеряла сознание. А именно Ларев, Дина, Борис со своей «видеокамерой», а также трое из четырех жлобов, участвовавших в погрузке контейнера. Четвертый, как известно, уехал сопровождающим на фургончике с надписью «Ice-cream».