Слэн - Альфред Ван Вогт

Его мысли прервал представитель правительства, человек, которого звали Джон Мэтьюз:

— Господин Кемп, я хочу задать вам очень личный вопрос.

Кемп взглянул на него и кивнул.

Представитель продолжил:

— Согласно сообщениям, несколько сотен земных Шелки уже покинули Землю и отправились к этим природным Шелки. Очевидно, у вас нет такого же чувства, как у них, что дом ваш находится на планетоиде Шелки. Почему нет?

Кемп улыбнулся.

— Ну, во-первых, — сказал он, — я бы никогда не купил бы кота в мешке так, как сделали они.

Поразмыслив, он серьезно продолжил:

— Полностью отбросив мое чувство лояльности к Земле, я не верю, что жизненные формы будущего будут развиваться, основываясь на жесткой концепции: «я — лев» или «я — медведь». Жизнь разумная движется, или по крайней мере должна двигаться, к общей цивилизации. Может быть, я похож на деревенского парня, который ушел в город — на Землю. А сейчас мои родители хотят, чтобы я вернулся обратно на ферму. И им никогда не понять, почему я не могу этого сделать. И я даже не буду пытаться объяснить им это.

— А может, — сказал Мэтьюз, — в действительности планетоид — большой город, а Земля — ферма. Что тогда?

Кемп вежливо улыбнулся, но лишь отрицательно покачал головой.

Мэтьюз был настойчив:

— Еще один вопрос. Как следует обращаться с Шелки?

Кемп развел руками:

— Не могу предложить ничего такого, что имело бы какую-либо особую ценность.

Он действительно так думал. Он никогда не испытывал особого волнения по поводу сложившейся в обществе иерархии. Но он давно знал, что некоторые Шелки болезненно воспринимают свое низшее, как им кажется, положение. Другие, как и он сам, выполняли свои обязанности, были верны своим женам и старались наслаждаться несколько ограниченными возможностями, которые могла предложить человеческая цивилизация, — ограниченными для Шелки, у которых было так много дополнительных органов чувств, не имеющих творческого применения в условиях Земли.

Предположительно положение вещей могло быть и лучше. Но пока что есть, то есть. Кемп осознавал, что любая попытка что-то изменить вызвала бы страх и беспокойство у Избранных Людей. И зачем что-либо менять лишь для удовлетворения самосознания меньше чем двух тысяч Шелки?

По крайней мере, это всегда было проблемой. Вслух он сказал:

— Насколько я понимаю, при любых обстоятельствах не может быть лучшего решения проблемы, кроме того, что существует сейчас.

Чарли Бакстер выбрал момент, чтобы прекратить дискуссию. Он сказал:

— Нэт, прими наши самые лучшие, самые искренние пожелания успеха. И можешь рассчитывать на наше полное доверие. На орбиту Меркурия тебя доставит корабль и даст тебе ускорение. Удачи.

14

Картина, открывшаяся впереди, была поистине фантастическая.

Планетоид Шелки делал оборот вокруг Солнца внутри орбиты Меркурия, и казалось, что он задевает края огромных туч горячего газа, вырывавшихся подобно столбам или бесформенным рукам с горячей поверхности Солнца.

Кемп ощущал неимоверное притяжение Солнца, когда время от времени он допускал действие солнечной гравитации на свое покрытое хитиновой оболочкой тело. Круг белого огня заполнил почти все пространство впереди. Свет был очень сильный и поступал к Кемпу по такому количеству каналов, что охватывал всю систему рецепторов, если, конечно, Кемп открывал доступ для воздействия окружающей среды. А ему приходилось это делать, чтобы корректировать свой курс.

Траектории двух несущихся со страшной скоростью тел — его собственного и планетоида — были уже готовы встретиться. Сам момент «встречи» должен был наступить через несколько часов. Поэтому Кемп полностью отключил систему восприятия, таким образом погрузившись в глубокий сон, который Шелки так редко себе позволяют.

Он проснулся вовремя и был доволен тем, что все правильно рассчитал. Он «видел» планетоид на одном из крошечных нейроэкранов, расположенных в его теле. Он появился как изображение на радаре и был сначала величиной с горошину.

Меньше чем за тридцать минут он увеличился в размерах до пяти миль, что, по оценке Кемпа, составляло половину его диаметра.

В этой точке Кемп проделал единственный представляющий опасность маневр. Он позволил силе притяжения Солнца протянуть его между звездой и планетоидом. Затем он блокировал действие гравитации и, использовав несколько выплесков энергии, сформировавшейся в поле за его телом, направился к поверхности планетоида.

Во всем этом был один опасный момент: на какое-то время он оказался на дневной стороне. Залитый сверхъярким солнечным светом, он мог быть виден любому, кто находился на планетоиде, а также около него. Но у него была теория, по которой ни один Шелки не станет подвергать себя воздействию Солнца, и поэтому они должны были находиться или внутри этого большого каменного мяча, или на его ночной стороне.

На близком расстоянии в этом ослепительном свете планетоид выглядел как морщинистое лицо старого и лысого индейца. Он был красно-серого цвета и не совсем круглый, поверхность его была испещрена рытвинами, которые напоминали оспины. В действительности оспины оказались пещерами. В одну из них Кемп и залетел. Он стал углубляться вниз, погруженный, как показалось бы человеку, в абсолютную темноту, но, как Шелки, он мог воспринимать по многим каналам все, что окружало его в пещере.

Он оказался в коридоре с гладкими гранитными стенами, который вел вниз. Примерно минут через двадцать Нэт подошел к повороту. Завернув за угол, он увидел перед собой мерцающий, практически непрозрачный энергетический экран. Сомнительно, что экран был установлен, чтобы кого-то схватить. Мгновенный анализ показал, что это была стена, по составу схожая с внешней оболочкой большого космического корабля.

Как защитный экран, он был достаточно крепким, чтобы выдержать бомбардировку бронебойными снарядами. Для прохождения через него Кэмпу надо было использовать энергию Шелки. Сначала он образовал вокруг себя подобное поле и вызвал его колебания, что в свою очередь породило ответные колебания со стороны экрана. При продолжающейся вибрации налагалось взаимопроникновение полей. Но частью поля Кемпа стал экран, а не наоборот.

Чувствуя себя в полной безопасности внутри своего поля, он благополучно прошел через заградительный барьер. Пройдя через него, Кемп замедлял колебания до тех пор, пока экран и его собственное поле вдруг резко не разделились.

Звук, раздавшийся при разделении, был как щелчок кнута, и его появление говорило о наличии воздуха. Он быстро выяснил, что по составу воздух отличался от земного — 30 процентов кислорода, 20 процентов гелия, а остальные газовые составляющие представляли собой различные соединения серы.