Чингисхан: Покоритель Вселенной - Рене Груссе

«Он, словно кречет, кружил в небесах»

Погребальное путешествие того, кто был Покорителем Вселенной, начавшееся в Ганьсу и закончившееся у священной горы Хэнтэй, стало темой одной из замечательнейших поэм монгольской литературы, поэмы, зафиксированной в своих основных чертах в первой половине XVIII века, поскольку мы находим ее в «Золотой истории» («Алтан-тобчи»), датируемой 1604 годом, а также у Саган-сэцэна (около 1662 г.).

Хан скончался. Его тело положили на колесницу, чтобы затем отправить на родину. Среди стенаний воинов слышался голос одного из монгольских ратоводцев, Килугена храброго, вопрошавшего умершего:

— Не ты ли, господин, еще вчера, словно ястреб, парил над всеми народами? Неужели это тебя, господин, словно мертвеца, увозит сегодня от нас эта скрежещущая колесница? Неужели вправду ты покинул свою жену и своих детей? О господин мой, неужели ты покинул всех своих подданных? Не ты ли, господин, еще вчера, словно кречет, весело кружил в небесах? Неужто это ты сегодня упал наземь, подобно жеребенку, уставшему после долгого бега, подобно нежной траве, поваленной ураганом? Ты ли, господин, после шестидесяти лет жизни, когда пробил час дать покой девяти знаменам, вместо этого покинул их и лежишь здесь бездыханный?..

Плач и рыдания продолжались, когда колесница сдвинулась с места, но ее колеса неожиданно увязли в глине. Все усилия лошадей и старания толпы вытащить ее из грязи оказались напрасными. Тогда Килуген-баатур вновь воззвал к душе Чингисхана:

— Лев среди людей, посланец Вечного Синего Неба, сын Тенгри, о святой господин мой, хочешь ли ты покинуть верный тебе народ, хочешь ли ты нас оставить? Твоя родина, твоя высокородная, как и ты, жена, твое крепкое правительство, твои мудрые законы, твой народ, поделенный на тьмы, — все там! Твои любимые жены, твои войлочные шатры, твоя золотая юрта, твое царство, зиждущееся на справедливости, — все там! Земля, где ты родился, вода твоей купели, монгольский народ, твои сановники, князья и дворяне, Дэлиун-болдак, что на Ононе, где ты родился, — все там! Твое черное коневласое знамя, твои барабаны, трубы, флейты, Керуленская степь, где ты взошел на престол, аки царь царей, — все там! Твоя жена Борте, на которой ты женился совсем юным, твоя счастливая отчизна, твой великий народ, твои верные друзья — все там! Поскольку здешний край теплее, поскольку отныне тангуты следуют твоим законам, скажи, господин, хочешь ли ты покинуть свой монгольский народ? Коли мы не можем более служить щитом дней твоих, мы желали бы хотя бы доставить твои останки на твою родину, передать их твоей жене Борте и успокоить чаяния твоего народа!

После этих речей застрявшая было колесница тронулась с места, и траурный кортеж направился в сторону Верхней Монголии.

О смерти Чингисхана какое-то время молчали: важно было не допустить, чтобы весть о ней дошла до народов враждебных или подчиненных совсем недавно, так как еще не все меры безопасности были приняты. На своем пути воины эскорта убивали всех более или менее подозрительных иноплеменников, имевших несчастье повстречаться с траурным шествием. Впрочем, это соответствовало древнеалтайскому обычаю, требовавшему таким способом обеспечить покойника слугами в лучшем мире. В соответствии с ним резали не только первых встречных, но также их лошадей и быков, приговаривая: «Отправляйтесь служить нашему господину на том свете».

Весть о кончине Героя была обнародована лишь после того, как траурный кортеж достиг главного царского стойбища, находившегося в верховьях Керулена. «Останки Завоевателя были поочередно устанавливаемы в юртах его главных жен, куда по приглашению Толуя съехались князья с княгинями царского рода и военачальники для того, чтобы воздать последние почести усопшему долгими причитаниями и громкими рыданиями. Жившие на дальних окраинах империи смогли приехать лишь через три месяца».

Где-то там, в лесу

После того как закончилось «оплакивание» и многие монголы прошли перед гробом того, кто дал им «власть над миром», Чингисхан был предан земле. Место погребения в свое время он сам указал, выбрав место на склоне одной из высот, составляющих массив Бурхан-халдуна. То была священная гора древних монголов, именно та, которая в дни испытаний спасла жизнь юному Темучжину, укрыв его в своих непроходимых лесах, та, к которой перед каждым судьбоносным решением, в роковые моменты своей жизни, начиная очередную большую войну, он приходил за поддержкой к верховному божеству монголов, Вечному Синему Небу, божеству, живущему на горных вершинах, среди священных источников. Оттуда стекают знаменитые Три Реки — Онон, Керулен и Туула, — питающие своими водами Степь предков. «Однажды, охотясь в тех местах, Чингисхан остановился отдохнуть под кроной большого одинокого дерева. Проведя там какое-то время в состоянии полузабытья и наконец поднявшись, он сказал, что хотел бы, чтобы после смерти его похоронили именно там».

Когда похороны закончились, место погребения было объявлено «табу», чтобы укрыть его от нескромного любопытства смертных. Со временем вокруг того одинокого дерева выросли другие деревья. Великий Завоеватель почиет в сени кедров, елей и лиственниц.

В сторону Крайнего Севера тянется немереная сибирская тайга, непроходимый лес, две трети года находящийся во власти снегов и морозов. В другую сторону открывается волнистая степь, весной покрываемая ярким ковром полевых цветов, степь, на юге теряющаяся в бескрайних песках Гоби. Над нею в голубой вышине на могучих крыльях парит властитель монгольского неба, златоглазый черный орел — реальный образ жизненного пути Героя, своею десницей охватившего пространство, лежащее между байкальскими лесами и Индом, между приаральскими степями и Великой Китайской равниной.

Сон других завоевателей постоянно тревожат толпы приходящих спросить у могил, в чем состоит секрет людской судьбы. Он же почиет там, наверху, никому не доступный и без остатка взятый обратно в лоно монгольской земли, с которой составляет единое целое и ныне и во веки веков.

ПОслесловие

Книга известного французского востоковеда Р. Груссе (1885–1952) рассказывает о Чингисхане, основавшем в XIII веке Монгольскую империю, которой принадлежит свое особое место среди когда-либо существовавших и существующих поныне великих держав. Чингисхан — одна из поистине знаковых фигур мировой истории. Его имя стоит в списке наиболее часто упоминаемых имен исторических деятелей, и в этом «повинны» не только масштаб и значение самой этой личности, но и те поразительно отличающиеся друг от друга оценки, которых она удостаивается. Этот разброд мнений определенным образом связан с протянувшейся через всю историю человечества чисто культурной границей между оседлыми и кочевыми народами, между зонами влияния их цивилизаций, т. е., с одной стороны, между Западом и Востоком, берущими историческое начало в оседлых центрах, а с другой — Евразией, у истоков истории которой стояли кочевые государства и империи.