Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - Дарюс Сталюнас

«Почему Литва склоняется к Польше? Потому что к ней она присоединилась не по принуждению, но по своей воле. А разве с Россией этого не могло бы быть? Дайте Литве права, дайте наместника – пусть какой-нибудь князь поселится в Вильне, и тогда спросите: с Польшей или с Россией хочет быть (Литва)? Насилием вы ничего не добьетесь. Постоянно будут волнения, восстания»[1137]. В более поздние периоды мы можем наблюдать систематические попытки придерживавшихся правых взглядов литовских общественных деятелей убедить различных представителей властей в необходимости прекратить дискриминацию литовцев и позволить им свободно развивать свою культуру и таким образом ослабить польское влияние в крае. Лидеры еврейского ортодоксального лагеря пытались стать союзниками имперского режима и убедить власти упразднить или хотя бы уменьшить дискриминацию евреев[1138]. Часть этих предложений предполагала незначительные коррекции национальной политики, которые существенно не меняли отношения империи и недоминирующих этнических групп. При этом другие предусматривали радикальные перемены, которые могли привести Россию к определенному сходству с империей Габсбургов. Такой сценарий был менее вероятен, поскольку противоречил политической традиции российской государственности, кроме того, среди правящей и интеллектуальной элиты доминировало критическое отношение к Австро-Венгрии, которую считали слабым государством[1139].

В середине XIX века некоторые влиятельные русские публицисты предлагали отказаться от Царства Польского и оставить только «исконно русские земли», решив таким образом вызывавший у Санкт-Петербурга наибольшее количество проблем «польский вопрос»[1140]. Один из последних министров иностранных дел Российской империи Сергей Дмитриевич Сазонов считал Царство Польское абсолютно инородным телом: «Непримиримо враждебная России Польша внедрялась в ее состав и значительно ослабляла ее политически, сыграв роль нароста или грыжи в нормальном до этого времени организме Русского Государства»[1141]. Однако, насколько известно, никто из членов правящей элиты империи серьезно такого сценария не рассматривал и в условиях господства менталитета «великой державы» рассматривать не мог. Кроме того, можно абсолютно не сомневаться в том, что независимое польское государство за границами Российской империи или эта территория в составе менее репрессивных Германской или Австро-Венгерской империи представляли бы для Санкт-Петербурга не меньшую проблему – доминировавшая в польском обществе идея польской «национальной территории», включавшей и исторические земли Великого княжества Литовского, моментально исчезнуть не могла.

Таким образом, присоединив в конце XVIII – начале XIX века имевшее многовековые традиции Польско-Литовское государство вместе с многочисленной еврейской общиной, неизвестной ранее правящей и интеллектуальной элите России, Санкт-Петербург создал целую серию дестабилизировавших империю на протяжении «долгого XIX столетия» национальных проблем, решение которых не было найдено вплоть до конца существования империи, но, может быть, это решение и невозможно было найти.

Сноски

1

РНБ ОР. Ф. 856. № 5. Л. 418. В книге используются официальные названия городов, например Вильна до 1920 года, Вильно – 1920–1939, Вильнюс – после 1939 года, а также в том случае, когда говорится о литовском дискурсе.

2

Brüggemann К. Licht und Luft des Imperiums, Legitimations– und Repräsentationsstrategien russischer Herrschaft in den Ostseeprovinzen im 19. und frühen 20. Jahrhundert. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2018. S. 18. Похожие выражения: Ibid. S. 234, 443. В российском дискурсе Литва была отнесена к Прибалтике только после 1918 года.

3

Миллер А. И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX века). СПб.: Алетейя, 2000; Hillis F. Children of Rus’. Right-Bank Ukraine and the Invention of a Russian Nation. Ithaca; London: Cornell UP, 2013; Remy J. Brothers or Enemies: The Ukrainian National Movement and Russia from the 1840s to the 1870s. Toronto: Toronto University Press, 2016.

4

Nationalizing Empires / Ed. S. Berger, A. Miller. Budapest; New York: CEU Press, 2015; Brüggemann K. Licht und Luft des Imperiums, Legitimations– und Repräsentationsstrategien russischer Herrschaft in den Ostseeprovinzen im 19. und frühen 20. Jahrhundert; Новая имперская история Северной Евразии. Ч. 2: Балансирование имперской ситуации XVIII–XX вв. / Ред. И. Герасимов. Казань: Ab Imperio, 2017. C. 398; Kotenko A. An Inconsistently Nationalizing State: The Romanov Empire and the Ukrainian National Movement // The Tsar, The Empire, and The Nation. Dilemmas of Nationalization in Russia’s Western Borderlands, 1905–1915 / Ed. D. Staliūnas, Y. Aoshima. Budapest; New York: CEU Press, 2021. P. 17–31.

5

М. Рольф в исследовании, посвященном Царству Польскому, констатирует, что «вся сложность управления полиэтническими империями становится нам видна только в таких местных конфликтных сообществах» (Рольф M. Польские земли под властью Петербурга. От венского конгресса до Первой Мировой. М.: Новое литературное обозрение, 2020. C. 27). Этот вывод справедлив в отношении если не всех, то большинства окраин Российской империи.

6

Dolbilov M. Russification and the Bureaucratic Mind in the Russian Empire’s Northwestern Region in the 1860s // Kritika. 2004. № 5. P. 261.

7

Согласно официальной статистике того времени, из примерно 5,6 млн жителей Северо-Западного края немногим более 3 млн составляли русские (русские, белорусы, украинцы), около 0,5 млн – поляки, около 1,5 млн – литовцы (в это число входили и латыши, проживавшие в Витебской губернии), около 0,6 млн – евреи. См.: Staliūnas D. Making Russians. Meaning and Practice of Russification in Lithuania and Belarus after 1863. Amsterdam; New York, NY: Rodopi, 2007. P. 111.

8

Жемайтия (Самогития; лит. Žemaitija, от лит. žemas («низкий», «нижний»), в рассматриваемый период часто Жмудь (термин мог использоваться и как этноним)) – северо-западная часть Литвы. В XIX веке могла иметь как исторические коннотации (земли бывшего Жемойтского староства), так и этнолингвистические (территория, население которой говорит на жемайтийском диалекте).

9

Терминология введена Джоном Уильямом Слокумом: Slocum J. W. The Boundaries of National Identity: Religion, Language, and Nationality Politics in late Imperial Russia, PhD, The University of Chicago. Chicago, IL, 1993. P. 105. Первым в отношении литовцев эту терминологию применил Теодор Р. Уикс: Weeks T. R. Official Russia and Lithuanians, 1863–1905 // Lithuanian Historical Studies. 2001. Vol. 5. P. 68–84.

10

Staliūnas D. Visuomenė be universiteto? (Aukštosios mokyklos atkūrimo problema Lietuvoje: XIX a. vidurys – XX a. pradžia). Vilnius: LII, 2000.

11

Книга не претендует на отражение общей картины российской политики на исторических землях ВкЛ. Тем, кого интересует эта тема, можно рекомендовать сборник работ под редакцией М. Д. Долбилова и А. И. Миллера: Западные окраины Российской империи /