Актеры шахматной сцены - Виктор Васильев

Разумеется, Таль мог пренебречь всем этим и играть «по-старому», т. е. по-молодому и в отдельных партиях сумел бы блеснуть волшебством своего уникального комбинационного дара, но для этого он должен был примириться с ролью чистого художника, не претендующего на стабильные спортивные успехи. Однако стук захлопнувшихся перед ним дверей рижского чемпионата страны долго отдавался в его ушах. И шахматист, «исключительно развитый односторонне», начал осваивать разностороннюю игру.

Может быть, ему надо было не столько переучиваться, сколько учиться умению сдерживать свои порывы, свой темперамент? Петросян ведь давно говорил, что Таль сильнее всего играл в 1957 году, когда еще не вкусил запретного плода «неправильной» игры – с захватом инициативы ценой ухудшения позиции – и когда его стиль при всей агрессивности отличался гармоничностью.

Итак, натерпевшийся в турнирах, настрадавшийся от болезней и операций, обиженный федерацией и, главное, понявший, что в ту игру, которая ошеломляла его противников, он играть уже физически не может, Таль должен был начинать новую жизнь. Как однажды выразился Спасский, «с Талем никогда никто не разберется». Действительно, как мы уже знаем, с Талем все было не как у людей. В зрелые годы люди стараются не повторять ошибок молодости, Талю же предстояло, осознав «ошибки зрелости», вернуться к игре 1957 года – энергичной, агрессивной, но все же уважающей шахматные законы. Уклониться от этого решения Таль не мог.

В книге «Когда оживают фигуры» Таль прямо объяснил, почему, даже если бы и не было других причин, он должен был, не ломая, видоизменить стиль игры:

«Кажется, никто не спорит, что в молодом возрасте, пока в избытке силы и не шалит здоровье, играть в шахматы значительно легче… Увы, у каждого шахматиста есть свой возрастной барьер, за которым его турнирные успехи начинают снижаться. И вот что парадоксально: класс игры остается, а результаты падают.

Каждый шахматист чувствует наступление игрового кризиса. Наступает усталость на пятом часу игры, труднее дается расчет длинных форсированных вариантов…

И тогда ветеран начинает менять стиль. Это происходит постепенно и не всегда осознанно. Часто срабатывает лишь инстинкт самосохранения. Если раньше шахматист мог предпочесть лучшему эндшпилю головокружительную атаку, то теперь он на расчет вариантов и времени тратить не станет – скорее в эндшпиль!.. Опыт подскажет, куда ставить фигуры и к какой стремиться позиции…»

Это исповедальное признание, разумеется, о самом себе. Только у него в отличие от других гроссмейстеров стиль начал меняться не к сорока-пятидесяти годам, а раньше: из-за болезней и операций силы очень рано оказались у него далеко не в избытке, а стиль требовал богатырского здоровья, железных нервов, умения феноменально считать варианты. И, конечно, полного отсутствия инстинкта самосохранения!..

И произошло Второе чудо Таля – народился новый гроссмейстер, который, держа за пазухой комбинационное оружие, в то же время действовал осмотрительно, иногда даже осторожно, играл, как правило, по позиции и… перестал проигрывать. Это было еще одной загадкой Таля, но уже зрелого, модернизированного и ставшего практичным Таля.

Практичный Таль? А может быть, даже и солидный Таль? Можно ли в это поверить?.. Но вот факты. Весна 1971 года, международный турнир в Таллине. Таль делит с Кересом первое место. Поздняя осень того же года, 39-й чемпионат страны, дележ второго места со Смысловым, 9 побед (как и у победителя), 3 поражения. Конец года, очень сильный по составу мемориал Алехина. Шестое-седьмое место – рядом с чемпионом мира Спасским, 2 поражения.

Итак, Таль заметно усилил игру и улучшил результаты. Но это все присказка, а сказка началась в сентябре 1972 года. В очень представительном международном турнире в Сухуми Таль занимает первое место: 7 побед, 8 ничьих, ни одного поражения. Вскоре же на XX Олимпиаде в Скопле, выступая на 4-й доске, Таль показывает абсолютно лучший результат – 14 очков из 16: 12 побед и 4 ничьи, без поражений! В конце этого счастливого года на 40-м чемпионате СССР – первое место: 9 побед, 12 ничьих и опять без поражений! В феврале 1973 года турнир гроссмейстеров в голландском городе Вейк-Ан-Зее – опять первое место и опять без поражений. И, наконец, в марте 1973 года триумфальное выступление тоже в сильном международном турнире в Таллине с огромным количеством очков – 12 из 15: 9 побед и 6 ничьих (о том, что не было поражений, уже как-то неудобно и говорить). Таль на полтора очка оторвался от второго призера – Полугаевского и на три (!) – от разделивших третье место Балашова, Бронштейна, Кереса и недавнего чемпиона мира Спасского.

Как не без удивления указывалось в шахматной прессе, Талю из-за осторожной игры противников (стали опять бояться!) не раз приходилось проводить свои партии «в строгом позиционном стиле». Строгий позиционный стиль? В применении к Талю это уже что-то совсем непривычное.

После пятой турнирной победы Таля подряд Бронштейн писал: «Новый успех Таля радует всех его поклонников. Экс-чемпион мира, судя по всему, проделал большую работу над своим стилем и демонстрирует сейчас весьма любопытный сплав техники и фантазии (заметьте – техника на первом месте! – В. В.). В его игре просматривается «старый» Таль, но одновременно можно увидеть и новые черты – настойчивость, терпение при реализации минимальных плюсов в так называемых скучных позициях. Такая метаморфоза стиля явилась весьма действенным лекарством для Таля».

Незадолго до матча Петросяна со Спасским в 1966 году Таль сказал:

– Принято считать, что сейчас на одном полюсе стоит Петросян, а на другом – Таль. А вот Спасскому повезло – он посередине.

Действительно, осмотрительный, умеющий загодя чувствовать приближение опасности и заранее принимать меры, Петросян обладал редкой надежностью игры. Поразительно, но в 68 партиях, сыгранных перед матчем с Ботвинником в зональном и межзональном турнире и соревновании претендентов, он потерпел только одно поражение.

Теперь с полюсами стало все непонятно: Таль не проиграл ни одной из 83 партий! Он настолько освоился в своем новом амплуа, что, случалось, в тоне укоризны говорил о рискованной игре. Комментируя свою партию со Спасским из турнира в Таллине, Таль движение пешки противника сопроводил примечанием: «Рискованный ход. Осторожнее было…» и т. д.

Возрождение Таля как шахматиста эсктракласса, вновь претендующего на шахматный престол, вызвало радостный отзвук в шахматном мире. Флор писал: «Новые успехи Михаила Таля позволяют предположить, что в перспективе возможен самый интересный матчевый дуэт, о каком только можно мечтать: Фишер – Таль».

В издающемся в ФРГ журнале «Шах-Эхо» прямо говорилось, что умами любителей шахмат владеют сейчас Роберт Фишер и Михаил Таль. Вспомните, каким колоссальным авторитетом пользовался тогдашний чемпион мира, и вам станет понятным, что за возбуждение вызвала серия турнирных побед Таля.

Едва ли не главную роль играли, разумеется, содержательность и народившаяся разносторонность его модернизированного стиля. В этом смысле исключительный интерес представляет мнение самого строгого и самого компетентного критика – Ботвинника: «Как и миллионы любителей шахмат во всем мире, я рад тому, что мой бывший соперник Михаил Таль вновь обрел свою былую силу, которую он доказывает не только победами в турнирах, но и высоким качеством партий».

Мне почему-то кажется, что все те лестные отзывы, в которых подчеркивалось высокое качество партий, содержали для Таля некую затаенную горчинку. Ибо подразумевалось, да так оно и было, что Таль перестал нарушать законы позиции во имя захвата инициативы, что непокорный мустанг превратился пусть и в прекрасного, но хорошо объезженного скакуна.

Во всяком случае, отвечая на вопросы корреспондентов, которые снова стали на него наседать, Таль, когда речь заходила о его «новом» стиле, либо отшучивался, либо не скрывал своего недовольства.

После того как Таль в конце 1972 года вновь стал чемпионом СССР, ему неосторожно сказали:

– Многие газеты пишут о возрождении Таля…

– Я не читал еще ни одного приличного некролога о себе, чтобы можно было говорить о возрождении… – последовал сердитый ответ.

После победы в Таллине:

– Специалисты утверждают, что раньше вы чаще прибегали к чересчур острой комбинационной игре, а сейчас умело сочетаете ее с позиционной, стали мудрее, что ли?

И этот вопрос Талю не по душе:

– Это, видимо, чисто возрастное. А вообще я ни разу не встречался ни с тем, ни с другим Талем. Да и соперники сейчас играют, как вам известно, не хуже, чем прежде.

А вот из беседы с корреспондентом журнала «Юность»:

«– Чем вы объясняете свои неудачи недавних лет?

– Страшные воспоминания. Я себя отвратительно чувствовал и отвратительно играл – очень вяло, без мысли. Вообще все было одно к одному. Хотелось бы думать, конечно, что виной всему болезнь, потому что другое объяснение найти не просто.