Восходящая бессмертная - Линси Сэндс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я собираюсь найти Домициана и посмотреть, не нужно ли ему принести немного крови. Он, наверное, уже проголодался.
«О боже, я должна проверить Джулиуса и посмотреть, не нужно ли ему тоже», — сказала Маргарита, тоже вставая. Подойдя к двери с Саритой, она предложила: «Может быть, нам просто взять кучу пакетов и раздать их. Мужчины и женщины, которые стоят на страже, не могут покинуть свои посты, но они тоже могут нуждаться в крови.
«Хорошая идея», — объявила Сарита, когда пара вышла из комнаты.
— Что ж, — сказала Элизабет, переводя взгляд со Стефани на Марию. «Мы могли бы сыграть в рамми втроем или просто поболтать. Что бы вы двое предпочли?
— Меня устраивает и то, и другое… — начала Стефани, но остановилась на полуслове, когда звенящая тишина заполнила ее голову.
— Ты в порядке, дорогая? — спросила Элизабет, потянувшись, чтобы коснуться ее руки.
Стефани колебалась, ее голова инстинктивно поднималась и поворачивалась то туда, то сюда, как будто это было похоже на настройку антенны, и она сможет слышать голоса, если повернет голову в правильное положение.
— Стефани? — Леди Элизабет сказала немного тверже. — «В чем дело? С тобой все в порядке?»
«Я. . Да, — сказала она наконец, медленно выдохнув. Затем Стефани выдавила кривую улыбку и объяснила: «В моей голове звенящая пустота. Голоса снова стихли».
«Ой.» — Вместо того чтобы выглядеть обеспокоенной, как чувствовала себя Стефани, леди Элизабет улыбнулась ей. — Что ж, тогда хорошо. Может быть, это будет продолжаться время от времени, прежде чем полностью прекратиться».
— Как месячные во время менопаузы, — кивнула Мария. «Они приходят, уходят, какое-то время остаются в стороне, возвращаются, а потом пуф и останавливаются».
«Да, именно так», — согласилась леди Элизабет с улыбкой и повернулась к Стефани, чтобы сказать: «Может быть, это придет и уйдет, и в конце концов они полностью оставят тебя».
Стефани зевала с тех пор, как бабушка Сариты заговорила о менопаузе и менструациях. Не то чтобы в таком обсуждении было что-то неправильное. Ее собственная мать и сестры свободно говорили о месячных и тому подобном, но мать Торна была леди. Как настоящая, герцогиня и все такое. И англичанка в придачу. Она просто не соответствовала представлению Стефани о британцах и знати.
— Разве это не было бы замечательно? — спросила леди Элизабет.
Стефани лишь слабо улыбнулась. Как бы ей не нравилось то, насколько подавляющими иногда могут быть голоса в ее голове, с годами она выработала способы справляться с этим. Кроме того, переезд сюда, в деревню, действительно изменил ситуацию, и ей нравилось иметь возможность помогать Люциану и охотникам в сложных случаях. Стефани испытывала определенное чувство удовлетворения, зная, что она помогает изменить ситуацию к лучшему. Хотя она не думала, что будет скучать по голосам, постоянно стучащим в ее голову, ей будет не хватать такой полезности.
Сумасшествие, подумала Стефани, слегка покачав головой. Она ненавидела эту чувствительность к мыслям других людей, пока она была у нее. Просто были некоторые вещи, о которых, как думали люди, вы не хотели знать. Но теперь, когда она могла их потерять, она нашла причину вернуть их? Это было просто безумие.
«Конечно, возможно, она их полностью и не потеряет», — напомнила себе Стефани. На самом деле, она понятия не имела, что происходит.
Ее отвлекло ворчание Марии, и Стефани с любопытством взглянула на женщину, которая сейчас стояла рядом с Торном, прижимая тыльную сторону ладони к его лбу.
— Его лихорадка прошла, Мария? — спросила леди Элизабет.
«Si. Он скоро очнется, — сказала бабушка Сариты.
«Как скоро?» — нетерпеливо спросила Стефани, вставая и присоединяясь к пожилой даме у кровати. «Он сказал, что проснулся на следующий день, когда это происходило раньше».
— В первый раз, — согласилась Мария. «Во второй раз он очнулся раньше, а в последний раз он очнулся через пару часов после того, как у него спала температура. Я думаю, что его тело каждый раз лучше приспосабливается к процессу».
— О, — выдохнула Стефани, ее взгляд скользнул по лицу Торна. Теперь на его щеках стало больше румянца, и он выглядел так, будто спит, а не мертв, как в последние пару дней. До этого он был бледным и неподвижным, как труп, и хотя она знала, что он просто в стазисе, это беспокоило ее. Возможно, увидев это еще дюжину раз, она начнет воспринимать это спокойно.
Эта мысль заставила ее остановиться. Еще десяток раз? Она думала о долгосрочной перспективе. Он согласился быть ее спутником жизни. Но она даже не подумала, что это может означать. Совместная жизнь. Вот почему она была так встревожена и смущена вопросами его матери о свадьбе, усыновлении детей и так далее. Она все еще привыкала к мысли, что он будет в ее жизни. Однако у Стефани еще не было возможности обдумать, как именно это могло бы выглядеть, и она не хотела этого, пока не убедится, что то, как ее способность слышать голоса вспыхивает и исчезает, не была признаком того, что она вот-вот слетит с катушек.
— Что ж, теперь, когда его лихорадка спала, я, пожалуй, могу пойти прилечь и вздремнуть, — внезапно сказала леди Элизабет. — Из-за беспокойства о Торне и волнения от осознания того, что он был для тебя спутником жизни, я не очень хорошо спала прошлой ночью.
— Я провожу тебя до твоей комнаты, — сказала Мария, отворачиваясь от кровати и затем делая паузу.
Стефани смутно осознавала, что женщина остановилась, но никак не отреагировала на это, пока Мария не прошипела ее имя и не толкнула ее под руку. Она вопросительно огляделась, а затем замерла, когда заметила широко раскрытые глаза Марии и последовала за ним к мужчине, стоявшему в дверях с дробовиком в руках.
«Джек?» — неуверенно сказала она, двигаясь вокруг Марии к соседу. «Что ты здесь делаешь? Как ты-?»
Остальной частью этого вопроса было бы «пройти мимо мужчин», но слова замерли у нее на губах, когда она увидела Брикера позади мужчины. Очевидно, он проводил его в комнату.
— Я очень рад видеть, что с тобой все в порядке, девочка, — сказал Джек, шагнув к ней в комнату, его взгляд подозрительно скользнул по двум пожилым дамам, а затем по Торну в постели.
К счастью, в то время как мужчины оставили его неприкрытым, когда впервые положили его в кровать, Мария, когда пришла, натянула
