Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся - Карл Сафина

живыми и счастливыми – одним словом, чувствовали себя дома. И если есть во вселенной большее чудо, чем само существование жизни, то это чувство красоты, которое жизнь создала сама для себя.

Так что посмотрите на этих весело резвящихся ара. Разве они, во всем великолепии их красок и игривого озорства, не являются совершенным воплощением красоты?

Я уверен, что так оно и есть.

Сфера третья:

Установление мира

Шимпанзе

Шимпанзе всегда новы для меня.

Тосисада Нисида[239]

Что-то огромное темной ракетой проносится сквозь заросли, издавая наводящий страх гортанный рев и оглушительный топот. Шимпанзе демонстрируют враждебной группе свою силу, обламывая самые большие ветки, какие только могут, с шумом волоча их за собой и швыряя в сторону неприятеля чем попало. Еще один отдаленный всплеск криков отзывается настоящей истерикой пронзительных воплей и уханий в группе, среди которой мы находимся. Куда ни повернись, воздух словно вибрирует от визга. Те, кто был в кронах, стремительно обрушиваются вниз, словно мирно дремавшие, но внезапно поднятые по тревоге пожарные, бросающиеся к шесту.

Заразительное, стремительно распространяющееся возбуждение и столь же заразительный страх шимпанзе видны нам так же ясно, как светлая сторона луны. Уханье и визг для того и предназначены, чтобы привлекать внимание, и, поскольку они отменно справляются с этой задачей, более деликатная сторона эмоциональности шимпанзе часто остается в тени. Но истинная их природа гораздо глубже; в ней есть место и нежной сочувственной заботе о других, и мужественному альтруизму. Эти качества всегда при них, но заметить их удается лишь изредка.

Мир

Глава первая

Я даже не успеваю вскинуть на плечо рюкзак, как Кэт и Кизза растворяются среди густого подлеска, словно их поглотил какой-то зеленый портал. Я срываюсь с места и торопливо шагаю вперед, ориентируясь на шорохи. На мгновение различаю Кэт: она оглядывается через плечо, удостоверяясь, что я не отстал.

Я нагоняю ее, и она шепчет: «Это Альф. Альф может скрыться».

Альфа и так уже почти не видно; нам нужно поспешить.

Темная человекоподобная фигура только что непринужденно спустилась с толстой лианы, встала ногами на землю, пригнулась, опираясь на костяшки пальцев рук, и целеустремленно двинулась напрямик сквозь завесу сплетающихся ветвей, сразу же взяв такой темп, что поспеть за ней оказывается очень непросто.

Манера передвижения Альфа на всех четырех конечностях отлично подходит для такой чащи. Нам, шагающим прямо на двух неустойчивых ногах, все время приходится пригибаться, уклоняясь от веток, и спотыкаться о петли лиан, хватающих нас за лодыжки и досадно замедляющих продвижение.

Кэт и Кизза легко пробираются через густую зелень. У меня нет возможности хоть на мгновение замешкаться, чтобы продраться через кусты или выпутаться из прочных, как проволока, вьющихся растений, которые явно вознамерились схватить меня – и иногда делают это весьма успешно. Но если я отстану от моих спутников, я заблужусь в африканском лесу в первый же день. Им придется возвращаться, чтобы отыскать меня, и я сорву все их рабочие планы на сегодня. Они не могут позволить себе терять время. А я не могу допустить, чтобы мое пребывание здесь началось с провала. Поэтому я прибавляю ходу, чтобы не упустить их из виду.

Альф, стоящий на пороге зрелости в свои 19 лет, очень близок к тому, чтобы скрыться от нас в своем мире, в который я с таким трудом пытаюсь проникнуть.

Через несколько минут Альф замедляет ход, и я, чуть приблизившись, наконец-то получаю возможность рассмотреть его. Следуя за Альфом, мы изучаем, каким образом шимпанзе проводят свои дни и как распределяют время на социальное общение. Кэт Хобайтер всю жизнь занимается тем, что наблюдает за шимпанзе и разбирается, как они, живущие в лесу Будонго в Уганде, пользуются языком жестов (иногда едва уловимых) для общения друг с другом. Вместе со своим опытным помощником, ассистентом-исследователем по имени Кизза Винсент, Кэт всесторонне изучает жизнь шимпанзе в поисках ответов на следующие вопросы: что представляют собой осмысленные жесты? Кто из шимпанзе использует их, когда, как и с какой целью? Помогает ли язык жестов этим приматам поддерживать отношения в повседневном общении, которое то оживляется, то почти сходит на нет?

Альф присоединяется еще к нескольким шимпанзе. Силуэт одного из них виднеется на дереве против света, за него цепляется детеныш. Я поднимаю к глазам бинокль.

«Это Шай», – шепчет мне Кизза. «Но как, – удивляюсь я, – ты можешь сразу понять, кто есть кто?» Он отвечает едва слышно: «Если я замечаю твой силуэт, даже когда ты идешь где-то далеко, я ведь понимаю, что это ты».

Неужели вот так просто?

Кэт подтверждает. Ей достаточно одного мимолетного взгляда: лицо, фигура, походка – узнавание происходит моментально.

Безусловно, все шимпанзе отличаются друг от друга. Одни приземистые, коренастого сложения, другие более стройные и долговязые. Кожа на лице тоже может быть разной: бледная, смуглая, в пятнах или веснушках, даже угольно-черная. Сами лица у кого плоские, у кого более пухлые, с грубыми или тонкими чертами, с разными по форме россыпями веснушек, с более высокой или низкой линией волос на лбу. Уши, носы, форма и цвет губ – все разное. И шерсть тоже разная, от грубой и короткой до похожей на мягкий плюш. В этом все и дело.

В настоящее время ученые выделяют в Африке четыре региональные расы шимпанзе. Восточные, западные, центральные и нигерийско-камерунские шимпанзе все обитают в центральной части Африки, но в очень разных ландшафтах, от густых тропических лесов, как в Будонго, до открытых полусаванн с редкими деревьями. Люди их всех называют одним словом – «шимпанзе», хотя каждая раса проделала долгий самостоятельный эволюционный и культурный путь. Центральные и восточные шимпанзе, вероятно, имели общие связи еще 100 000 лет назад, но западные отделились от них значительно раньше, около 500 000 лет назад. Большинство ученых рассматривают эти четыре группы как разные расы, полагая, что бросающиеся в глаза различия в их образе жизни носят в основном культурный характер. Другие же находят, что генетические различия между ними достаточно велики, чтобы считать их самостоятельными видами. Но что можно сказать с полной уверенностью, так это то, что шимпанзе долго, долго продолжали эволюционировать. «Мы научились, – пишет Крэйг Стэнфорд, – не говорить о них как просто о "шимпанзе"»[240].

Здесь, где щедро перемешаны и бледные, и темнокожие лица, шимпанзе знают решение неискоренимой человеческой одержимости различиями в цвете кожи. Они ничуть не страдают подобными навязчивыми идеями; только мы одни не