ГИТЛЕР, Inc.Как Британия и США создавали Третий рейх - Гвидо Препарата

Не остались в стороне и зарубежные участники событий.

Из 34 видов сырья, без которых не может нормально жить и развиваться любая нация, Германия в достаточном количест­ве обладала только двумя — поташом и каменным углем (73). Что касается остального, то здесь она полностью зависела от химической промышленности и поставки иностранных друзей.

Шахт и его сотрудники из министерства экономики пред­принимали зарубежные турне, заключая соглашения о компен­сациях или клиринге с целыми странами. Эти соглашения пре­дусматривали создание общего счета, на который германские импортеры вносили платежи в марках; эти же самые марки по­лучали германские экспортеры в уплату за поставки своих това­ров иностранным партнерам. Обменный курс не мог свободно меняться и часто устанавливался заново при каждой трансак­ции. Эта система, вытеснившая все предыдущие методы расче­тов, стала основой почти 65 процентов германской внешней торговли (74). Играя на (1) завышенном клиринговом курсе марки и на (2) покупках, объем которых в денежном выражении превосходил объем продаж (75), Шахт вовлек в такие двусто­ронние отношения более 25 стран: Латинскую Америку, Балка­ны, Грецию, Турцию и Восточную Европу — Румынию, Болга­рию, Венгрию, откуда Германия получала масличные культуры, семена масличных культур, волокна, соевые бобы, бокситы, нефть, поставляя в обмен металл и вооружение (76), но большей части к вящей выгоде пушечного короля Круппа (77).

И что же делал в это время промышленно развитый Запад, например, Англия и Америка?

Конечно же Британия теперь, когда нацизм созрел, прикла­дывала особенно много усилий, чтобы как можно лучше и тща­тельнее его выпестовать. В июле 1934 года, как раз в то время, когда Шахт был увенчан короной экономического диктатора, она заключила с Германией Англо-германское трансфертное со­глашение, считавшееся одним из «столпов британской полити­ки по отношению к Третьему рейху» (78). По нормам этого со­глашения Третьему рейху разрешалось накапливать значимый избыток в торговле с Британией; этот избыток можно было пе­реводить в свободно конвертируемый фунт стерлингов, како­вой нацисты могли использовать на приобретение любых нужных для перевооружения товаров на мировых имперских рынках Британии; главными статьями такого импорта были каучук и медь (/9).

К концу десятилетия нацистская Германия стала основным торговым партнером Британии. Например, в 1937 году она приобрела британских товаров в два раза больше, чем два кон­тинента, вместе взятые, и в четыре раза больше, чем Соединен­ные Штаты (80).

К тому же оставалась эта вечная головная боль с долгами по плану Дауэса и всеми теми деньгами, какие Германия задолжала лондонским банкам, но отнюдь не горела желанием их возвра­щать. Прикрываясь легитимным предлогом так называемого моратория по долгам, то есть моратория на сделки по креди­там, замороженным в Германии и по которым дебитор был обя­зан выплачивать только проценты, Британия, несмотря на про­тесты некоторых ведущих банкиров, отвергавших такое положение как «недоразумение» (81), не только возобновила за­ключенный в 1931 году мораторий, но и добавила новые креди­ты к уже имевшимся, что продолжала не раз делать на протяже­нии всего периода взлета нацистов (1933-1939 годы) (82).

4 декабря 1934 года Норман авансировал нацистам заем при­близительно в 4 миллиона фунтов для «облегчения мобилиза­ции германского коммерческого кредита»: то есть снова дал де­нег для расплаты по старым долгам — или, лучше сказать, сделал подарок (83). Не удовлетворившись этим, в полном противоре­чии с той частью британских интересов, которые настоятельно требовали возвращения германских долгов, Норман ногтями и зубами бился против заключения клирингового соглашения между Британией и Германией: действительно, такой клиринг автоматически направил бы «свободный фунт стерлингов» на оплату долга, и Шахт неизбежно потерял бы драгоценную долю в фунтах, которую он получил на приобретение за границей сы­рья и других материалов (84).

В лондонском Сити раздавались голоса, говорившие и о дру­гих деньгах, не имевших отношения к мораторию; эти деньги Британия одалживала частным германским концернам, таким как, например, «И. Г. Фарбен». Сам Английский банк инструк­тировал своих служащих открыто не обсуждать эту проблему ввиду ее «конфиденциальности» (85). Действительно, в архивах банка невозможно найти какие-либо свидетельства на этот счет; эти другие дружеские «послабления» могли, однако, быть весь­ма значительными.

К 1939 году Германия вернула своим кредиторам менее 10 процентов иностранных денег, которые составляли ее долг в 1932 году (86). Несмотря на это, международные деловые кру­ги продолжали нежно гладить гитлеровскую Германию мягкой кошачьей лапкой — в особенности немецких производителей оружия. В 1935 году было учреждено Англо-германское общест­во, членами которого стали «Юнилевер», «Данлоп Раббер», Британская сталелитейная экспортная ассоциация и «Бритиш Петролеум» (87). Знаменитый британский производитель тяже­лых пушек, брони и военных кораблей Виккерс-Армстронг — очень любопытно, что именно этот концерн был спасен лично Монтегю Норманом во время депрессии (88) — уже в начале 1932 года в официальном печатном органе германской армии «Militar-Wochen-Blatt» рекламировал свои танки и бронеавтомо­били (89). На ежегодном собрании акционеров компании 1934 года сэра Герберта Лоуренса, председателя компании «Виккерс», попросили дать уверения в том, что корпорация не ис­пользуется для тайного перевооружения Германии. Последовал такой ответ: «Я не могу дать вам определенных уверений, но мо­гу сказать, что мы не делаем ничего без санкции и одобрения на­шего собственного правительства» (90).

Вильям Додд, профессор истории, был американским по­слом в Берлине с 1933-го по 1938 год. «Der gute Додд, — со снис­ходительной жалостью говорил о нем Гитлер, — едва знает не­мецкий язык и вообще ничего не понимает» (91). Вероятно, Додд и в самом деле неважно говорил по-немецки, но он доста­точно хорошо писал по-английски, чтобы 19 октября 1936 года сообщить следующее своему президенту Рузвельту:

В настоящий момент более ста американских корпораций имеют здесь дочерние предприятия или сотрудничают с местными предпринимателями. У Дюпона здесь три союзника: (1) Главный: «И. Г. Фарбен». (2) «Стандард Ойл» вкладывал сюда по 500 миллионов долларов в год, помогая Германии со­здавать заменитель топлива для военных нужд, однако при этом «Стандард Ойл» имеет право вывозить полученную при­быль только в виде товаров. Как свидетельствуют их прибыли в США, они получают здесь весьма малый доход, но никак не объясняют эти факты. (3) Президент «Интернешнл Харвестер Компани» говорил мне, что их обороты здесь растут на 33 процента в год (думаю, речь идет о производстве военной продукции), но они ничего не могут отсюда вывозить. Даже люди из нашей авиационной промышленности заключили се­кретные соглашения с Круппом... Зачем компания «Стандард Ойл», штаб-квартира которой находится в Нью-Йорке, пере­вела сюда в декабре 1933 года один миллион долларов, чтобы помочь немцам производить бензин из битуминозного угля для использования в случае войны? Почему сотрудники «Ин­тернешнл Харвестер» продолжают производить продукцию в Германии, не имея права ничего вывезти отсюда? (92)

Рузвельт вел себя уклончиво, но побуждал Додда и дальше дер­жать его в курсе дел. Не удовлетворенный официальными разъяснениями (о том, что Германии надо разрешить перево­оружиться, чтобы восстановить статус мировой державы), беспристрастный и честный посол зафиксировал в своем дневнике несколько подозрительных сделок, состоявшихся после его прибытия в Германию: 19 сентября 1934 года в Герма­нию было доставлено первоклассное, изготовленное в США оборудование для авиационных заводов стоимостью 1 милли­он золотых долларов, — по поводу этой сделки Додд встретил­ся с Шахтом; сначала последний пытался все отрицать, но, ви­дя, что Додд готов предъявить ему копию соглашения, сдался и подтвердил факт. 19 октября того же года настала очередь британцев: Виккерс продал нацистам груз военных материа­лов и, невзирая на все разговоры о моратории и пресловутой несостоятельности Германии, новость об этой поставке запол­нила ежедневные газеты — писали, что немцы платили за мате­риалы наличными. Додд бросился к британскому послу сэру Эрику Фиппсу, который выразил притворное удивление (93).

Это всего лишь отрывочные фрагменты глубокой и сложной связи, которую поддерживали между собой союзники и нацист­ский режим. Союзники, как хорошо известно, интенсивно торго­вали с Гитлером; они «торговали с врагом». И представляется, что в действительности «эффективное влияние иностранного капи­тала, влияние, выражавшееся прежде всего в прямых инвестици­ях, а не в кредитах, сильно выросло при нацистском режиме» (94). «К моменту нападения японцев на Перл-Харбор американ­ские инвестиции в экономику нацистской 1ёрмании составили 475 миллионов долларов. В немецкую экономику «Стандард Ойл» вложил 120 миллионов; «Дженерал моторе» 35 миллионов; «ИТТ» 30 миллионов, и «Форд» 17,5 миллиона» (95).