Таис Афинская - Иван Антонович Ефремов

до персидских царей, — Александр протянул руку и дотронулся до прохладного плеча гетеры. — В последний раз я видел тебя нагой лишь на симпосионе, где ты поразила всех амазонским танцем.

Таис перевернулась на спину и долго смотрела на царя, едва пошевеливая раскинутыми руками и забросив на грудь массу тяжелых, будто водоросли, черных волос. Александр положил на нее ладонь, источавшую теплую силу.

— Отпусти себя хоть раз на свободу, царь, — помолчав, сказала Таис, в то время как течение реки сносило их к мосту.

— С тобой? — быстро спросил Александр.

— И только со мной. После поймешь почему…

— Ты умеешь зажигать любопытство, — ответил завоеватель Азии с поцелуем, от которого оба ушли под воду.

— Плывем ко мне! — приказал Александр.

— Нет, царь! Ко мне! Я — женщина и должна встретить тебя убранной и причесанной. Кроме того, за тобой во дворце слишком много глаз, не всегда добрых. А у меня — тайна!

— И ты сама — тайна, афинянка! Так часто оказываешься ты права, будто ты мудрая пифия, а не покорительница мужчин!

Они вовремя отвернули от течения, несшего их на наплавной мост, и приплыли в тихую заводь, где Эрис, мечтавшая, глядя на звезды, вскочила с шипением и быстротой дикой кошки.

— Эрис, это сам царь-победитель! — быстро сказала гетера. Девушка опустилась на колени в почтительном поклоне.

Александр отказался от предложенной накидки, пошел через проулок и сад, не одеваясь, и вступил в слабо освещенную переднюю комнату во всем великолепии своего могучего тела, подобный Ахиллу или иному прекрасному герою древности. Вдоль стен здесь по вавилонскому обычаю были пристроены удобные лежанки. Таис приказала обеим служанкам вытереть, умастить и причесать царя, что и было выполнено с волнением. Афинянка удалилась в свою спальню, бросила на широкое ложе самое драгоценное покрывало из мягкой голубой шерсти таврских коз и скоро явилась к царю во всем блеске своей удивительной красоты — в прозрачном голубом хитоне, с бирюзовым венчиком-стефане в высоко зачесанных волосах, в берилловом ожерелье храма Кибелы.

Александр привстал, отстраняя За-Ашт. Гетера подала обеим рабыням знак удалиться.

— Ты хочешь есть? — спросила она, опускаясь на толстый ковер. Александр отказался. Таис принесла вычурную персидскую чашу с вином, разбавила водой и налила два походных потериона из зеленого кипрского стекла. Александр со свойственной ему быстротой поднял кубок, чуть сплеснув.

— Афродите! — тихо сказал он.

— Подожди, царь, одно мгновение! — Таис взяла с подноса флакон с пробкой из розового турмалина, украшенный звездой, — это мне, — шепнула она, отливая три капли в свое вино, — а это тебе — четыре…

— Что это? — без опаски, с любопытством спросил македонец.

— Дар Матери Богов. Она поможет тебе забыть на сегодня, что ты царь — владыка и победитель народов, снимет бремя, которое ты несешь с той поры, как снял щит Ахилла в Трое!

Александр пристально посмотрел на Таис, она улыбнулась ему с тем неуловимым оттенком превосходства, который всегда привлекал царя. Он поднял тяжелый стеклянный сосуд и без колебаний осушил жгучее и терпкое питье. Таис налила еще, и они выпили во второй раз.

— Отдохни немного! — Таис повела Александра во внутреннюю комнату, и он растянулся на необычной для женщины постели, с тюфяком, сшитым из шкур леопардов.

Таис села рядом, положив горячую ладонь на его плечо. Оба молчали, чувствуя неодолимость Ананки (судьбы), привлекавшей их друг к другу.

Таис испытала знакомое ей ощущение пламени, бегущего вверх по ее спине, растекающегося по груди и животу. Да, это было то страшное зелье Реи-Кибелы! На этот раз она не испугалась.

Стук собственного сердца отозвался в голове гетеры ударами дионисийских бубнов. Ее сознание начало раздваиваться, выпуская на свободу иную Таис, не человеческое существо, а первобытную силу, отдельную и в то же время непостижимо слитую со всеми, до крайности обостренными чувствами. Таис, застонав, выгнулась дугой и была подхвачена мощными руками Александра…

Сквозь глухое покрывало сна Таис слышала неясный шум, сдержанные восклицания, удаленный стук. Медленно приподнялся на локте, открывая глаза, Александр. Голоса слышались все громче. Леонтиск, Гефестион, Черный Клейт — гетера узнала их всех. Друзья и охранители царя замерли на пороге, не смея войти в дом.

— Гефестион! — зычно позвал вдруг Александр. — Скажи всем, чтобы шли к воронам![16] И ты тоже! Не сметь тревожить меня, хотя бы Дарий шел к городу!

Торопливые шаги по лестнице были ответом.

Великий полководец опомнился лишь поздно вечером. Он потянулся, глубоко вздохнув, потряс головой. Таис выскочила из комнаты и вернулась с охапкой одежды, которую молча положила перед царем.

— Моя! — с удивлением воскликнул Александр. — Кто привез?

— Они! — коротко ответила Таис, молчаливая и сосредоточенная, подразумевая примчавшихся на взмыленных конях друзей македонца, носившихся по всему городу в поисках своего царя.

Эрис и За-Ашт успели рассказать ей о страшном переполохе, поднявшемся поутру, когда Александр не вернулся с купания.

— Как же сумели разыскать меня тут? — недоумевал Александр.

— Это Леонтиск догадался. Он знал, что я купаюсь по ночам в Евфрате, услыхал, что ты тоже плаваешь в реке…

Александр негромко рассмеялся.

— Ты опасна, афинянка. Твое имя и смерть начинаются с одной и той же буквы. Я чувствовал, как легко умереть в твоих объятиях. И сейчас я весь очень легкий и как будто прозрачный, без желаний и забот. Может быть, я — уже тень Аида?

Таис подняла тяжелую руку царя и прижала к своей груди.

— О нет, в тебе еще много плоти и силы! — ответила она, опускаясь на пол к его ногам.

Александр долго смотрел на нее и наконец сказал:

— Ты — как я на поле битвы. Та же священная сила богов наполняет тебя. Божественное безумие усилий. В тебе нет начала осторожности, сберегающего жизнь…

— Только для тебя, царь!

— Тем хуже. Я не могу. Один раз я позволил себе побыть с тобой, и сутки вырваны из моей жизни начисто!

— Я понимаю, не говори ничего, милый, — впервые Таис назвала так царя, — бремя Ахиллова щита!

— Да! Бремя задумавшего познать пределы Ойкумены!

— Помню и это, — печально сказала Таис, — я больше не позову тебя, хоть и буду здесь. Только и ты тоже не зови. Цепи Эроса для женщины куются быстрее и держат крепче. Обещаешь?

Александр встал и, как пушинку, поднял Таис. Прижав к широкой груди, он долго держал ее, потом вдруг бросил на ложе. Таис села и, опустив голову, стала заплетать перепутавшиеся косы. Внезапно Александр нагнулся и поднял с ложа золотую цепочку со звездой и буквой «мю» в центре.

— Отдай мне на память о том, что случилось, — попросил царь. Гетера взяла свой