Меншиков - Николай Павленко

Кстати, и сам Меншиков не сидел сложа руки. Он ловко использовал все средства, чтобы повлиять на Петра. Зная о том, что царь с Марциальных вод заглянет на Петровские заводы, Меншиков обратился к управляющему этими заводами Вильяму де Геннину с просьбой показать царю товар лицом, всячески подчеркивая заслуги князя в их строительстве и организации производства: «И когда его царское величество изволит быть на заводах, и тогда его величеству донесть, что чьим тщанием и трудами какие заведены заводы».[265] Геннин в точности выполнил просьбу князя. Осмотренные заводы оставили у царя самое благоприятное впечатление, которым он не преминул поделиться с князем.

Сделав вид, что похвальные слова царя для него явились полной неожиданностью, Меншиков писал ему в конце января 1719 года: «Радуюсь, что мой труд в деле заводов, которые я по указу вашему строил, вашему величеству явился угоден». И тут же не преминул напомнить о том, что его, Меншикова, для платежа денег «хотели держать в канцелярии».

Екатерина тоже получила письмо: «И правда, ежели бы не вашею матернею пожалован был милостью, то б всеконечно за платеж денег держан был в канцелярии». Тут же жалоба: начет «платить безсилен» – и сетование, что приходится продать «некоторые вещи, також и несколько деревень».[266]

Но самую крупную неприятность князю принесли не расследования о начетах, а почепское дело. Князя обвиняли в захвате чужих земель и закрепощении украинских казаков.

Ко времени разбирательства почепского дела Сенатом и специальными комиссиями в 1717 году Меншиков уже считался богатейшим вельможей страны. Его владения увеличивались из года в год, причем в послеполтавский период едва ли не главным источником расширения его вотчинного хозяйства стала скупка имений. По неполным данным, Меншиков только в 1710–1717 годах издержал на приобретение недвижимости свыше двухсот тысяч рублей.

Какие источники доходов позволяли Меншикову совершать столь крупные сделки? Главный, конечно же, казна.

Но появились и два сравнительно новых для него способа накопления богатств: военные трофеи и доходы с вотчин. Владения князя приносили огромные доходы. Меншиков не довольствовался традиционным денежным оброком и доставкой во дворцы всякой снеди. Жажда наживы толкала его на путь предпринимательства. Одним из первых среди помещиков он создает в своих имениях промыслы по переработке сельскохозяйственного сырья и полезных ископаемых. Выгоднее продавать не хлеб, а изготовленное из него вино, и Меншиков спешит создать винокуренные промыслы, чтобы поставлять вино в царские кабаки. Застройка Петербурга требовала огромного количества разнообразных строительных материалов – Меншиков организовывает в окрестностях столицы кирпичное производство и распиловку леса. В Ямбургском уезде он владел хрустальным заводом. Оконное стекло, посуда, зеркала, хрусталь шли на нужды собственного дворца и загородной резиденции, но часть продукции поступала на рынок. Откровенно предпринимательскими были соляные промыслы, купленные князем в Тотемском уезде за сорок тысяч рублей, а также рыбные промыслы на Волге и в Поморье.

Он выступил инициатором открытия шелковой мануфактуры, вовлек в дело еще двух вельмож – Апраксина и Шафирова, причем, как явствует из письма Меншикова к Макарову, светлейший в этом случае стремился не столько извлечь прибыль, сколько угодить царю: ему, Меншикову, известно, что Петр, «будучи в Париже, изволил смотреть всяких мануфактур, между которыми изволил видеть и шпалеры, и при том изволил говорить, дабы и у нас такая работа как наискорее завелась, и у нас еще ничего в зачине не бывало, понеже ни инструментов, ни шерсти, ни красильщиков нет». Меншиков упросил Макарова, находившегося вместе с царем в Париже, закупить необходимые инструменты.[267]

Все, что в те времена могло принести барыши, не ускользало от жадного взора светлейшего. Он неустанно печется о приумножении своего богатства. Ему мало ста тысяч крепостных, золота, бриллиантов, роскошных дворцов. Он весь в поисках новых источников дохода и безоговорочно принимает любой совет, если этот совет сулил хотя бы мелочные барыши. В Москве он скупал лавки, харчевни, погреба, торговые места, с тем чтобы все это на выгодных условиях сдавать в оброк мелким торговцам и промысловикам. За границу Меншиков продавал традиционные товары русского экспорта. Его агенты скупали пеньку, воск, сало, кожи и отправляли их в Петербург и Архангельск для продажи английским и голландским купцам.[268]

Князь, однако, никогда не ощущал избытка в почестях и богатстве.

Город Почеп с округой принадлежал когда-то Мазепе и еще в 1709 году был пожалован Меншикову за заслуги в Полтавской баталии. Князь не довольствовался подарком и из года в год округлял свое владение, захватывая близлежащие земли, закрепощая казаков и взимая с них повинности. С 1717 года казаки начали подавать многочисленные жалобы на незаконные захваты князя, но все они оставались без последствий – никто не осмеливался предать гласности очевидный факт произвола. Наконец жалобам был дан ход, но все шло для Меншикова лучшим образом. Сенат отправил на Украину межевщика Лосева. Тот действовал в угоду князю и при межевании спрямил его владения так, что они стали еще обширнее.

Весной 1720 года князь сам отправился на Украину – Петр повелел укомплектовать там драгунские полки. Но светлейший спешил на Украину не только ради царского повеления. Прежде всего он рассчитывал уговорить гетмана Скоропадского закрыть почепское дело, а также разузнать, что собирается делать противная сторона.

Компромисс, однако, не был достигнут. Более того, светлейшему стало известно о поездке в Петербург новых челобитчиков.

На время отсутствия в столице Меншиков поручил представлять свои интересы по почепскому делу генерал-адъютанту Степану Нестерову. Из писем Нестерова мы узнаем, как он не за страх, а за совесть пытался отбиться от наседавших челобитчиков с Украины, чтобы угодить своему патрону. Нестеров был вхож к таким вельможам, как Апраксин, Шафиров, Толстой, и с их помощью намеревался не допустить к царю гетманского секретаря Валкевича, прибывшего в столицу с письмом гетмана Скоропадского и челобитной от обывателей Стародубского полка.

Валкевич поначалу обратился к Апраксину, чтобы тот ему помог получить аудиенцию у царя. Адмирал отказал под предлогом, что «меня и самого в дом царского величества бес причины не пускают». Тогда Валкевич решил сам подать царю челобитную и письмо, когда тот отправится на обедню в Троицкую церковь. У Нестерова возник план, как воспрепятствовать этому. «Ныне я буду искать способа чрез других, – доносил Нестеров Меншикову, – чтоб Валкевичю показали указ тот, как запрещено царским величеством на дороге никому ни с какими письмами не приходить и ни о чем не доносить». Генераладъютанту казалось, что таким образом удастся убедить Валкевича в том, что его намерение подать челобитную царю связано с немалым риском. «Пускай он посмотрит, – рассуждал Нестеров, – чаю, раздумает по намерению своему то чинить».