Убийственная стрижка - Эллен Байеррум

Но даже эти надежды не сбылись. Поздно. Слишком поздно. Не успела она выйти, как рядом возник Тони Трухильо.

— Классное шоу, не находишь? Как тебе нравится твой приятель Леонардо в роли подозреваемого? Кстати, Мак говорил, что ты сказалась больной. Кого хочешь одурачить?

Лейси молча прошла мимо серебристого «ягуара». Интересно, Вик теперь возит Жозефину? Впрочем, проверять не хотелось.

За «ягуаром» стоял красный «камаро» Бо, увешанный освежителями воздуха.

Лейси увидела, как четверо мужчин садятся в черный микроавтобус с тонированными стеклами на противоположной стороне улицы. Очевидно, они присутствовали на службе, поскольку все были в черных костюмах и темных очках.

А среди них, случайно, нет агента Торна?

Марша не показывалась, но, похоже, представитель прокуратуры по особо важным делам еще не закончил работу.

— Так что ты тут делаешь? — не отставал Трухильо.

Лейси повернулась и выпалила:

— Решила посмотреть, как одета ворующая чужие идеи змея на похоронах крысы! — Она медленно оглядела его с ног до головы, не пропустив ни единой детали гардероба. — Очевидно, змея выбрала костюм цвета маренго с шелковой нитью, черную полотняную сорочку и черный с бирюзовым шелковый галстук.

Нужно признать, Трухильо в своем прикиде выглядел прямо-таки знойным мужчиной.

— И ботинки из змеиной кожи. Для змеи — просто идеально.

— Рад, что тебе понравилось, — ничуть не оскорбившись, кивнул Тони. — Кстати, у тебя потрясающая маскировка. Очень экзотично.

— Почему же ты в таком случае меня узнал? — огрызнулась она.

— Я уже видел эти очки в стиле скрывающихся от публики кинозвезд. И клянусь, я твой самый фанатичный фанат. Нельзя ли получить автограф?

Глава 26

Усевшись в машину, Лейси скинула берет, парик и черный халат, оставив только черную водолазку и юбку, в которых выглядела как студентка художественной школы. Ну… скажем, стареющая студентка. Ей пришло в голову, что настоящий детектив все равно поехал бы на поминальный прием и проследил бы за стоянкой машин, и при мысли об этом она снова почувствовала себя ищейкой.

Ехать домой не хотелось. Хотелось очутиться там, где нет ни Донованов, ни Редфордов, ни Трухильо, ни убийц.

Возвышавшийся над Потомаком мемориал Джефферсона сверкал. Воздух был свежим, небо — голубым. Лейси свернула с Пятнадцатой улицы, объехала Тайдл-Бейсн. На душе было неспокойно.

В таком случае почему бы не погулять по новой выставке, о которой она читала, — «Поиски красоты в Америке»?

Джейми, одна из стилисток, упомянула, что там демонстрируется новый аппарат для перманента, совсем «Медуза». Может, именно там она почерпнет идеи для новой колонки, ведь теперь ее официально освободили от расследования.

Она направилась к Моллу[47].

Значит, Трухильо напишет этот репортаж. Прекрасно. Надеюсь, у него скулы сведет от тоски. Или стилисты его поколотят. Или задушит Полли Парсонс.

В Национальном музее американской истории Лейси была без маски Клодетт. Никем не узнанная, она заглянула на свою любимую выставку платьев первых леди Америки.

Витрины освещали маломощные фонари, чтобы уберечь старые наряды от высоких температур. Крошечные манекены представляли миниатюрных гранд-дам старых времен. Большинство платьев выцвели от времени до едва различимых по цветам пастелей.

Лейси, как всегда, восхитилась героической Долли Мэдисон, первой леди с тысяча восемьсот девятого по тысяча восемьсот семнадцатый год, и ее простым платьем в стиле ампир, вышитым вручную изящным цветочным узором. Немного постояла перед изысканными французскими туалетами Френсис Фолсом Кливленд, царившей в Белом доме с тысяча восемьсот восемьдесят пятого по тысяча восемьсот восемьдесят девятый. Судя по избытку кружев и бисера, Френсис была большой модницей.

Бедная Мейми Эйзенхауэр ныне считалась далеким прошлым. Ее знаменитое розовое платье исчезло. На его месте красовалось другое — винно-красное, из шелкового дамаска в классическом стиле пятидесятых: приталенное, с широкой юбкой.

В следующих витринах выставлялись платья других президентских жен, начиная с Джеки Кеннеди. Лейси больше всего любила бродить здесь, потому что публика свободно обменивалась замечаниями, не стесняясь, словно в компании близких друзей.

— А вот и Барбара в синем бархате и тафте. Обожаю! — услышала Лейси слова какой-то женщины. — Знаете, она одевалась у Скаази!

Женщина, и помыслить не смевшая о дизайнерской одежде для себя, удивительно хорошо знала всех модельеров, которые создавали одежду для обитательниц Белого дома. И все без помощи путеводителей по музею!

— Джеймс Галанос сшил это для Нэнси Рейган! — воскликнула другая, в дешевых очках и ярко-желтом спортивном костюме. — Ее политика мне не нравилась, чего не скажешь о вон том отделанном бусами платье.

Ее спутница кивнула.

— Но ты можешь представить меня в платье, которое держится на одном плече?!

Какие-то замечания оставались для Лейси непостижимыми. Белое инаугурационное платье Джеки Кеннеди с прозрачной туникой поверх, по всей видимости, потрясло девушку-подростка в широченных синих джинсах и кожаной куртке с бахромой.

— И что это такое? — возмущалась она.

Подруга с колечком в носу состроила рожицу.

— Понятия не имею. Ни малейшего!

Женщина лет пятидесяти уставилась на бирюзовое платье с жилетом во всю длину, принадлежавшее Розалин Картер.

— Она была ужасно прижимистой, — объявила дама, ни к кому в отдельности не обращаясь. — Износила платье чуть не до дыр. Повсюду его надевала.

Блестящее красное платье Лоры Буш демонстрировалось наверху, на другой выставке — «Американские президенты». Лейси подумала, что, возможно, еще успеет туда забежать.

Две коренастые матроны со Среднего Запада, одна в младенчески-розовом спортивном костюме, другая в таком же, но младенчески-голубом, разбирали по косточкам темно-фиолетовый, отделанный бусинами инаугурационный наряд Хиллари Клинтон.

— Все равно не поверю, что у нее такая тонкая талия, — объявила Розовая.

— Нет, это правда. Зато у нее короткие толстые ноги, и она постоянно меняла прически, — вторила Голубая. — А ты видела ее последние снимки? Господи Боже!

— Должно быть, чертовски сложно сделать приличную прическу в Вашингтоне, — заметила Розовая.

— Если бы вы только знали, насколько правы, — пробормотала Лейси. То ли всему виной был твердый пол музея, то ли неудачная попытка соединить все точки на карте убийств в «Стайлиттос», то ли скандал в церкви, но ее словно придавило к земле. Она поплелась в музейное кафе и сгорбилась над чашкой кофе, вдыхая его аромат.