Конфронтация - Владимир Владимирович Ящерицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не знаю. Если кто и знает ответ, то лишь Сатх: все-таки это их творения.
– У нас же есть Вайрс! Она должна знать.
Эйрин скептически ухмыльнулась.
– Она родилась уже в Серх, а он хоть и дочерний Дом Сатх, но Великий Дом им практически не помогал, а в последнее время так вообще бросил на съедение. Куда уж тут делиться знаниями? Но все равно – спросить не помешает…
Высшая жрица откинула полог и, заглянув вовнутрь палатки, произнесла:
– Иситес ат И’си’тор.
Согнувшись, в палатку вошла мягко улыбающаяся сестра. Та же Высшая жрица зашла за ней и, разложив, поставила небольшой походный стульчик рядом с Эйрин. Прежде чем сесть на него, Иситес произнесла:
– Я рада, что ты пришел в себя.
Пожав плечами, я ответил:
– Схватка оказалась намного более яростная, чем ожидалось… Ты видишь, как его влияние пропитало все вокруг? – покачав головой, я добавляю: – Вызови Вайрс – мне нужно поговорить с ней.
Удивленно подняв бровь, сестра дотронулась до своей серьги связи и произносит:
– Она подойдет прямо сейчас. А в чем проблема?
– Не хочу повторяться. Наберись терпения.
Через десяток секунд полог снова отодвинулся, и жрица объявила:
– Вайрс Серх.
Сразу после этого в палатку поспешно зашла вышеобъявленная. Чуть обозначив поклон, Вайрс произнесла:
– Мы все рады вашему выздоровлению.
– Ну, допустим, до выздоровления мне еще долго. – Я вытянул забинтованную руку княгине. – Сними бинт, я хочу взглянуть.
Эйрин вздохнула и стала разматывать мою конечность. С каждым снимаемым слоем ткани боль понемногу, но нарастала. Посмотрев на Вайрс, я произнес:
– Я тебя вызвал не просто так. Меня интересуют ответы на конкретные вопросы из глубин некромантии. Чш-ш… – Я невольно зашипел, когда вампирша дошла до слоя шелка, пропитанного засохшей кровью и сукровицей, и стала отдирать ткань от плоти, немного помогая себе магией.
– Мой Дом, конечно, кое-что утратил из знаний Книги Смерти. Но мои знания довольно велики.
– Отлично. Что ты можешь сказать об обращении в вампиров атар?
Явно удивившись, она ответила:
– Наши тела легко справляются с «обращающим» ядом вампиров. Да даже атретас от укуса не может превратиться в «итрира», только если будет смертельно ранен или ослаблен. Заклинания лечения полностью отменяют это воздействие.
– Значит – нет?
– Нет. В личей и архиличей – бывали самоподнятия и неоднократно. А сейчас, я слышала, даже некоторые атары Сатх наносят себе на тело татуировку Удержания Души.
Я удивленно воззрился на нее.
– Ну, а погибших атар традиционно отдают Тьме. В случае войны, бывало, даже в полевых условиях.
– Хм-м.
Иситес сощурилась и воскликнула:
– Только не говори, что ты хочешь поднять Шеяшхи!
Я перевел на нее взгляд.
– Я – Верховный арир храма Великой богини Элос! Они – принадлежат мне без остатка, так же как я принадлежу Элос! – и уже спокойней: – Он отлично служил, и мне будет тяжело лишиться его. Кстати, где Арихитос и Ирмиель? Они в лагере?
– Нет. Мы чересчур нашумели на рассвете, и наше представление было видно на многие километры. Нам удалось захватить десяток пленных и двух магов. Сразу после их допроса я послала Арихитос уничтожить ближайший лагерь – маги указали точное их расположение. Ирмиель увязалась следом.
– А не опасно?
– Пленные из свиты архимагистра указали точное количество магов, оставшихся в лагерях. А Ирмиель лишилась своих предрассудков в отношении имперцев. На всякий случай с ними отправилось три десятка храмовников.
– Ну что ж – понадеемся на лучшее. – Я посмотрел на Вайрс и произнес: – Мне нужен один из твоих атретасов для обновления «Второй кожи».
– Но… У моего Дома и так мало солдат!
Я сжал пальцы левой руки в кулак перед ее лицом. Зрелище было еще то: моя плоть просто не могла нарасти на поврежденные Кровью участки, и на пальцах, сквозь прорехи и просветы в плоти были видны бело-розовые кости. Воздействие Крови на плоть было сильно похоже на работу концентрированной кислоты.
– Все мы чем-то жертвуем, Вайрс! Или ты думаешь, потерь на войне не бывает? Или, быть может, я ничего не кладу на алтари сражений? Да что ты можешь знать о моих жертвах? Или ты думаешь, Элос с Хетросом в песочнице играются?
С ужасом глядя на мою руку, она замотала головой:
– Нет-нет.
– Я понимаю, вы ничего не делаете просто так. Ну что ж: за эту услугу ты получишь еще кубик алого металла.
Оторвав взгляд от моей плоти, Вайрс вздрогнула и ответила, ее голос в конце фразы сорвался на шепот:
– Хорошо.
Я мрачно смотрел на свою левую руку.
– Эйрин, принеси мне одежду и то, что осталось от моего доспеха. Вы еще не всех пленников перевели в разряд трупов?
– Нет. В процессе допроса погибло лишь четверо.
– Мне понадобится примерно пять жертв. Иначе моя рука будет исцеляться очень долго. Выберите наименее ценных. Что с гражданскими светляками?
На этот вопрос ответила Иситес:
– Ирмиель не захотела хоронить тела своих здесь. Она предлагает отвезти их на телегах в Эратон. Там она хочет предъявить их королю Каршлана и стребовать не только голову герцога Ларса де Таунри, но также и всех членов его рода. Поэтому светлые в данный момент укладывают тела своих мертвецов в телеги и обрабатывают определенными заклинаниями, предотвращая дальнейшее разложение.
– Хм. Я думал самому заняться герцогом или послать тебя во главе храмовников. Но у нас свои задачи есть. А что если ты, Вайрс, устранишь его? Я передам тебе два полных татретта храмовой стражи и полную свободу действий. Что думаешь?
Она помрачнела.
– Я не знаю. Это Каршлан. Не хотелось бы заниматься чисткой местных дворян в обход короля. Эдак может дойти до того, что и самого монарха придется менять, а затем, не исключено, правящую династию… А там и гражданская война по соседству. И получится, что мы сыграем на руку тем, кто хочет здесь дестабилизировать обстановку. Пусть уж Ирмиель макает короля головой в дерьмо, чем потом на нас повесят все это.
– Ну, нет так нет. Если король все-таки что-то решит, предложи ему свои услуги в устранении герцога Ларса и его приспешников. Даже бесплатно. Я заплачу тебе.
Вложив в заклинание «исцеление» почти половину своего резерва маны жизни, я направил его на руку.
– Хорошо. – Вайрс медленно кивнула, не отрывая взгляда от борьбы моей плоти, подстегиваемой заклинанием, и остаточного
