Королева теней - Сара Маас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдион обнажил Меч Оринфа и передал ей. Аэлина пристально посмотрела на клинок её предков, взвешивая его в руке.
Когда она подняла голову, в её поразительных глазах была только твёрдая решимость. Королева, требующая справедливости.
Затем она воздела отцовский меч и отрубила Аробинну голову. Та откатилась в сторону с противным глухим стуком, и она зловеще улыбнулась мертвецу.
- На всякий случай, - вот и всё, что она сказала.
Часть 2
Королева Света
Глава 48
Манона избила Астерину в столовой на следующее утро, после ее вспышки относительно шабаша Желтоногих. Никто не спрашивал за что, никто не осмеливался.
Три неблокированных удара.
Астерина только слегка вздрогнула.
Когда Манона закончила, ведьма просто пристально посмотрела на неё, синяя кровь лилась из её сломанного носа. Никакой улыбки. Никакой дикой усмешки.
После этого Астерина ушла.
Остальные из Тринадцати осторожно следили за ними. Веста, сейчас Третья Маноны, выглядела наполовину готовой побежать вслед за Астериной, но Соррель слегка покачала головой, и красноволосая ведьма осталась сидеть на месте.
Манона была в смятении весь оставшийся день.
Она сказала Соррель молчать о Желтоногих, но задалась вопросом, должна ли она сказать Астерине делать тоже самое.
Она колебалась, размышляя об этом.
Ты позволяешь им делать это.
Слова прокручивались в голове Маноны снова и снова, наряду с той небольшой нравоучительной речью, которую Элида произнесла накануне ночью. Надежда. Какая бессмыслица.
Слова все ещё крутились в голове, когда Манона проследовала в зал заседаний совета герцога на двадцать минут позже, чем требовал его вызов.
- Тебя восхищает оскорблять меня своим опозданием, или ты неспособна правильно определить время? - сказал герцог со своего места.
Вернон и Кальтэна сидели за столом, шаблонно ухмыляясь, последняя безучастно смотрела перед собой. Никаких признаков сумеречного огня.
- Я бессмертна, - ответила Манона, занимая место напротив них, когда Соррель заняла место на карауле возле двери, а Веста в холле снаружи. - Время ничего не значит для меня.
- Немного дерзости от тебя сегодня, - проговорил Вернон. - Мне нравится.
Манона бросила на него холодный взгляд.
- Я пропустила завтрак этим утром, человек. На твоем месте я была бы осторожнее.
Лорд только улыбнулся.
Она откинулась на спинку стула.
- Зачем ты вызвал меня на этот раз?
- Мне нужен другой шабаш.
Манона сохранила лицо безучастным.
- А что с Желтоногими, которые у тебя уже есть?
- Они поправляются и будут готовы к посетителям в ближайшее время.
Лжец.
- Шабаш Черноклювых в этот раз, - надавил герцог.
- Почему?
- Потому, что я хочу шабаш Черноклювых, и ты предоставишь мне шабаш Черноклювых, и это все, что тебе нужно знать.
Ты позволяешь им делать это.
Она чувствовала взгляд Соррель на своем затылке.
- Мы не шлюхи, чтобы твои мужчины пользовались нами.
- Вы - священные сосуды, - сказал герцог. - Это честь, быть выбранными.
- Я нахожу это предположение очень мужским.
Вспышка пожелтевших зубов.
- Выбери свой сильнейший шабаш и отправь их вниз по лестнице.
- Это потребует некоторого обсуждения.
- Сделай это быстро, или я выберу сам.
Ты позволяешь им делать это.
- А тем временем, - произнес герцог, вставая со своего место стремительным, мощным движением, - подготовь своих Тринадцать. У меня есть задание для вас.
***
Манона парила на сильном, быстром ветру, посылая Аброхаса вперед, несмотря на собирающиеся тучи, несмотря на разрастающуюся вокруг Тринадцати бурю. Выбраться. Она должна выбраться, должна почувствовать укус ветра на своем лице, вспомнить на что похожи несдерживаемая скорость и безграничная сила.
Даже если пик этого был несколько уменьшен всадником, которого она держала перед собой, ее хрупкое тело против стихии.
Молния прорезала воздух так близко, что Манона могла почувствовать привкус эфира, и Аброхас свернул, погружаясь в дождь, тучи и ветер. Кальтэна не больше чем вздрогнула. Крики вырвались из мужчин, едущих с остальными Тринадцатью.
Затрещал гром, и мир оцепенел с этим звуком. Только рев Аброхаса звучал в ее заложенных ушах. Идеальное прикрытие для их засады.
Ты позволяешь им делать это.
Дождь просочился сквозь ее перчатки, превращаясь в теплую, липкую кровь.
Аброхас поймал восходящий поток и поднялся так стремительно, что желудок Маноны упал. Она сжала Кальтэну сильнее, хотя девушка была привязана. Никакой реакции с ее стороны.
Герцог Перирингтон, который летел с Соррель, был облаком тьмы в периферийном зрении Маноны, когда они перелетали через каньон Белого Клыка, который они так тщательно изучали все эти недели.
Дикие племена не будут иметь даже малейшего понятия о том, что надвигается на них, пока не станет слишком поздно.
Она знала, что не было пути обогнать это — не было пути избежать этого.
Манона продолжала лететь через самое сердце бури.
***
Когда они достигли деревни, смешавшейся со снегом и скалами, Соррель пролетела достаточно близко, чтобы Кальтэна услышала Перрингтона.
- Дома. Сожги их все.
Манона глянула на герцога, затем на свой груз.
- Если мы приземлимся —
- Отсюда, - приказал герцог, и его лицо сделалось гротескно-нежным, когда он обратился к Кальтэне.
- Сделай это сейчас, любимая.
Ниже, небольшая женская фигурка выскользнула из одной из тяжелых палаток. Она посмотрела вверх и закричала.
Темное пламя - сумеречный огонь - охватило ее с головы до ног. Ветер донес до Маноны ее крик.
Потом были другие, выбегали, когда порочное пламя перепрыгивало на их дома, на их лошадей.
- Всех их, Кальтэна, - сказал герцог сквозь ветер. - Держи круг, Лидер Крыла.
Соррель встретила пристальный взгляд Маноны. Манона быстро отвернулась и сдвинула Аброхаса назад к проходу, где племя стало лагерем. Среди них были мятежники. Манона знала, потому что лично выслеживала их.
Сумеречный огонь пронесся по лагерю. Люди падали на землю вопя и умоляли на таких языках, которые Манона не понимала. Некоторые теряли сознание от боли, некоторые умирали от нее. Лошади брыкались и ржали - такие несчастные звуки, что даже Манону пробила дрожь.
А затем он исчез.
Кальтэна обвисла в руках Маноны, задыхаясь, ловя воздух рваными вздохами.
- Она выдохлась, - сказала Манона герцогу.
Раздражение мелькнуло на его высеченном из гранита лице. Он заметил бегающих взад-вперед людей, пытающихся помочь тем, кто ревел на земле, или лежал без сознания, или был мертв. Лошади разбегались в разных направлениях.
- Приземлись, Лидер Крыла, и положи этому конец.
В любой другой день, хорошее кровопролитие доставило бы ей удовольствие. Но по его приказу…
Она выследила это племя для него.
Ты позволяешь им делать это.
Она скомандовала Аброхасу, но его спуск был медленным, как будто давая ей время передумать. Кальтэна тряслась в руках Маноны, близкая к конвульсиям.
- Что с тобой не так? - спросила Манона у девушки, почти задавшись вопросом, должна ли она устроить несчастный случай, который закончиться сломанной о камни шеей девушки.
Кальтэна ничего не сказала, но линии ее тела были тугими, как будто заморожеными, несмотря на меха, в которые она была закутана.
Слишком много глаз – вокруг было слишком много глаз, чтобы Манона убила ее. И если она так ценна для герцога, Манона не сомневалась, что он заберет одну - или всех – из Тринадцати как возмездие.
- Быстрее, Аброхас, - сказала она, он набрал скорость с рычанием. Она проигнорировала непослушание, осуждение в этом звуке.
Они приземлились на немного сплюснутом горном уступе, и Манона оставила Кальтэну заботам Аброхаса, когда она потопала через лед и снег, в сторону паникующей деревни.
Тринадцать молча построились в шеренгу позади нее. Она не смотрела на них, часть ее не осмеливалась увидеть то, что написано на их лицах.
Жители деревни остановились, увидев шабаш, стоящий на вершине скалы, выступающей над лощиной, которую они превратили в свой дом.
Манона вытащила Рассекатель Ветра. И крики возобновились.
Глава 49
К полудню Аэлина подписала все документы, принесенные Заведующим Банка, оставив Башню убийц новым ужасным владельцам, а Эдион все еще не мог уложить в голове все, что она сделала.
Их карета довезла их до края трущоб, после чего они, придерживаясь теней, добирались домой тихо и незаметно. Тем не менее, когда они достигли склада, Аэлина продолжила идти к реке, находившейся через несколько кварталов, не говоря ни слова. Рован сделал шаг, чтобы последовать за ней, но Эдион остановил его.
