Душегуб - Сергей Жилин

Голова покоится на груди, мутантка подаёт вялые признаки жизни, но с каждой минутой хватка хлороформа ослабевает. Никогда ещё не видел такую стойкость. Никогда ещё не был в столь странной ситуации. Бывает и такое.

— Марк, — протянул шериф, — мы не сможем повесить её, если не сознается.

— Это можешь и не напоминать.

— Но ведь и не помешает, правда? Согласись, под сомнением её вменяемость, а не умственные способности.

— А это разные вещи?

— Порой, — поучительно поднял палец Тим, — диаметрально противоположные! Так вот, если она додумается просто молчать…

— Тим! — уязвили меня его поучения, как заноза, — ты сам затеял этот допрос, я просто пришёл за компанию посидеть. Чего ты мне теперь нотации читаешь?

В свойственной манере тот пренебрежительно хэкнул и спрятался за полами шляпы. Когда уходит от ответа, может целиком укрыться наш несгибаемый шериф. Не знаю почему, но часто задаюсь вопросом, кто из нас двоих положит цветочки на могилу товарища?

Находясь в бессознательном состоянии, Алиес вдруг резко дёрнула головой — Уолтер напрягся и приготовился раскрошить гниде череп. Стрелять не пришлось: бестия затихла.

— Твою ж, у меня и так нервы не ахти, а вы меня запрягли, — пожаловался шрамолицый, убирая дуло от затылка арестованной. — Не могли кого-нибудь другого найти?

— Декстера, например? — с издёвкой ввернул я.

— Нет ну… а Дасерн?

— Он — пацифист. Дасерн даже драки разнимает без рукоприкладства…

— И огребает частенько, — закончил за меня Тим.

Уолтер обижено отвернулся, не желая мириться с однозначностью нашего решения. А кому приятно просто находиться рядом с этим существом? Винчи… Притащил нам сумасшедшую — нате, разбирайтесь!

Агрессивная, вспыльчивая, не отдающая себе отчёт — все эти качества не уживутся с хладнокровием, расчётливостью и самодисциплиной, которые априори присущи Душегубу. Рваная дистрофичка, похожа на бомжиху и труп одновременно. Почему я только сейчас понимаю, насколько же Винсент ошибся.

Заплатил ему из своего кармана… Попробовать вернуть деньги? Ага, очередная глупость.

Мычание полилось из Алиес, но быстро стихло. Мутантка никак не придёт в себя.

— Винчи, поговаривают, занялся поисками Кетрин, — не вытерпел молчания Тим.

— А что ему ещё остаётся? — Уолтер упёр дробовик прикладом в пол. — Последние месяцы он за счёт детей и живёт. Непонятно, на кой ляд ему ловить Душегуба.

— Поди спроси, — устало отшутился я.

Чувствую, мало удовольствия ему доставит общение с нелюдимым гадёнышем.

— Шевелится, — кивнул на Алииес Тим.

— Слежу за ней, — поднял оружие Уолтер и поправил фуражку. — Нет, спит.

— Может, сходим за Освальдом? — предложил я от абсолютной невозможности больше ждать. — Вдруг он сможет расколдовать нашу красавицу?

— Марк, да что он может посоветовать, кроме нашатыря? Его мы уже пробовали.

— Ладно, если у тебя полно свободного времени, Уолтер…

— Хоть бродягам раздавай.

Огни горят в окнах без всякого порядка, словно на теле высотного здания появилась сыпь. Начинаются в здании справа и заканчиваются в конце квартала. Община чудаков, наплевавших на опасность города. Пусть Гавара — дыра, но там есть жизнь, там есть цивилизация, а здесь — ничего.

Зачем все эти люди поселились в Сеферане? Не факт, что они сами способны дать ответ.

Мы вошли во двор, где жителей должно быть погуще. Юрико вполне однозначно взялась за пистолет и покосилась на меня, отведя взгляд лишь после того, как и я расчехлил оружие.

Во дворе обнаружились несколько распотрошённых автомобилей, побитые фонари, пеньки деревьев, под домами — горы осколков стекла. И ни малейшего намёка на попытки обустроить быт, укрепить здания, организовать оборону. Ленивые муравьи в чужом муравейнике.

Рассматривая окна, я натолкнулся на одного мужика, выглядывающего с верхних этажей. Разбойники, эти… в Единой Европе хоть кто-нибудь спит по ночам?

— Начнём с того здания, — указала напарница на дом, лишённый входной двери.

Крайне ненавязчивое гостеприимство.

Двинулись в подъезд. Судя по тряпке над входом, кто-то пытался найти двери замену, но другой умник свёл старания на нет, спалив занавес театра поселенцев. Огонь, надо отметить, частый гость в этом месте: потолки закопчённые, углы забиты золой, стены исписаны углём, а запах гари заполнил нос с первым вдохом. Пахнет унынием и бессмысленность…

Нас уже встречают: коренастый бородач распахнул дверь своей обители. В руках его арбалет, похоже, самодельный. На левой половине головы почти нет волос, в то время как с правой свисает косматая грива. Сеферанец равнодушно оглядел нас и облокотился на косяк:

— Роскошные плащи, ребята. Прячетесь от кого или, наоборот, ищете?

— Ищем, — ответил я и дал бородачу увидеть свой пистолет. — Мы из Сакра Ципиона.

— А это здесь значения не имеет, — грубо отозвался местный. — Лучше об этом не заикаться — совет дельный даю, не сомневайтесь. Так кого вы ищете?

— Нансенкриса Вуда.

— Не слышал…

— А о Собаководе слышал?

Задумался. Причём задумался не над прозвищем — прозвище он узнал. В его полу-лысой башке висит вопрос, выкладывать ли, что знает об искомом человеке. В конце концов, он отступил на шаг и захлопнул было дверь, но узкую щёлку оставил.

— Людей здесь ищут, когда у них неприятности, а я не желаю Собаководу неприятностей. Сдать его будет не по совести: поспрашивайте у других… а лучше бросьте всё это.

И с громким хлопком его рыло исчезло.

Пришлось потратить немало времени на поиски языкастого информатора. Я бы начал подозревать Максимилиана в нечестности, учитывая, как отребье выгораживает друг друга, если бы не всмотрелся основательно в их жизнь. Это самые непонятные мне люди из всех, кого я встречал на просторах суровой Европы. У них ничего нет. Они живут в чужих квартирах, мебель в которых давно превращена в золу и пепел. У сеферанцев нет денег, единственной их ценностью являются одежда да оружие. А не стреляют нам в спину они лишь потому, что жалеют драгоценные патроны.

Здесь нет работы, здесь некого грабить, здесь уже нечего грабить, каждый второй серьёзно болен, каждый пятый — сумасшедший, каждый десятый — мутант.

Мне видится их мрачное сообщество абсолютно алогичным, низким и безысходным. Все эти люди рванули в город, чтобы рвать ничейные богатства на куски… но как же быстро они закончились. Чуть больше полувека хватило стае мародёров, чтобы обглодать железобетонного колосса. Сидя на костях, они не знают, что же дальше.