История Александра Македонского - Квинт Курций Руф

Глава 12

(1) Отсюда царь отправился в Экболимы[333], и, узнав, что узкие места дороги заняты 20 тысячами вооруженных во главе с неким Эриком[334], он поручил Кену не торопясь вести тяжеловооруженную часть войска. (2) Сам он пошел вперед, при помощи пращников и стрелков выбил из леса врагов и тем самым расчистил путь следовавшему за ним войску. (3) Инды то ли из ненависти к своему вождю, то ли из желания снискать милость победителя напали на бежавшего Эрика и убили его, а его голову и доспехи принесли Александру. Тот оставил этот поступок безнаказанным, но для назидания отказал в награде. (4) Отсюда он за 16 переходов прибыл со своим лагерем к реке Инду[335] и нашел, что все нужное для переправы приготовлено по его указанию Гефестионом. (5) В этой области царствовал Омфис[336], который уже раньше склонял своего отца отдать власть Александру, а после смерти родителя спросил Александра, сохранить ли ему пока царскую власть или ожидать его прихода как частному лицу. (6) Получив разрешение царствовать, он, однако, не решился воспользоваться данным ему правом. Он принял Гефестиона с почетом и бесплатно отпустил хлеб для его войска, но навстречу ему не выехал, чтобы иметь дело только с царем.

(7) Зато к подходившему царю он вышел сам с войском в полном вооружении; между воинами на некотором расстоянии друг от друга шли слоны, издали похожие на крепости.

(8) Александр сначала подумал, что подходит не союзник, а враг, и, готовясь к бою, приказал было своим воинам взяться за оружие, а всадникам занять фланги. Но инд, заметив заблуждение македонцев, приказал всем остановиться, а сам пришпорил своего коня; то же самое сделал Александр, не зная, едет ли навстречу враг или друг; он рассчитывал или на свое мужество, или на честность другой стороны. (9) Они встретились как друзья, что можно было видеть по выражению их лиц; однако беседа не могла завязаться без переводчика. Когда его привели, варвар сказал, что он выехал с войском навстречу царю, чтобы немедленно передать ему всю полноту власти в своем государстве, не дожидаясь, пока через послов ему будет дано обещание. (10) Он добавил, что предоставляет себя самого и свое царство тому, кто, как он знает, воюет ради славы и ничего так не опасается, как репутации человека вероломного.

Радуясь простодушию варвара, царь протянул ему правую руку в знак своего доверия и возвратил ему его царство[337]. (11) Омфис дал Александру 56 слонов, также много необычайной величины скота и около 3 тысяч быков — животных, высоко ценимых в этой стране и любимых царями[338]. (12) На вопрос Александра, кого больше в Индии, земледельцев или воинов, Омфис ответил, что ему, воюющему с двумя царями, нужно больше воинов, чем сельских жителей[339]. (13) Двумя царями были Абисар[340] и Пор[341], причем последний был могущественнее. Оба они царствовали за рекой Гидаспом, и оба решили испытать свою судьбу, кто бы ни шел на них войной. (14) С позволения Александра Омфис принял знаки царской власти и, по обычаю своего народа, имя своего отца; соотечественники назвали его Таксилом, и это имя оставалось за всеми вступавшими на престол. (15) Омфис в течение трех дней оказывал гостеприимство Александру, а на четвертый объявил, сколько хлеба предоставил войску Гефестиона; царю и его приближенным он поднес золотые венцы, а кроме того 80 талантов чеканного серебра[342]. (16) Александр удивился и обрадовался его щедрости, но отослал обратно все, что Омфис ему поднес, прибавив тысячу талантов из добычи, которую он вез с собой, и разные пиршественные золотые и серебряные сосуды, очень много персидской одежды, 30 своих собственных коней со сбруей, надевавшейся на них, когда ездил сам царь. (17) Эта щедрость обязала варвара, но также задела приближенных Александра. Один из них, Мелеагр, изрядно выпив на пиру, поздравил Александра с тем, что тот все-таки нашел в Индии человека, достойного тысячи талантов. (18) Царь, не забыв, как тяжело он перенес убийство Клита за невоздержанный язык, подавил гнев, однако сказал, что завистливые люди создают большие мучения прежде всего самим себе.

Глава 13

(1) На следующий день к царю явились послы Абисара[343]. Они передали, как им было поручено, все его власти; дав им клятву, послов отпустили к их царю. (2) Александр, считая, что слава его имени может склонить Пора к сдаче, отправил Клеохара объявить Пору, что тот должен уплатить дань и встретить царя у границы своего государства. Пор ответил, что лишь одно из этих требований будет исполнено: он встретит вступающего в его страну царя, но сделает это с оружием в руках. (3) Александр уже решил переправиться через Гидасп, как к нему приводят связанного Барзаента[344], склонившего арахосиев к бунту, вместе с 30 захваченными слонами. Это была очень своевременная помощь в войне против индов, так как на этих животных возлагалось больше надежд, чем на войско. (4) Был приведен и связанный Самакс, царь незначительной части Индии, сообщник Барзаента. (5) Отдав под стражу изменника и царька и передав слонов Таксилу, Александр прибыл к реке Гидаспу; на другом берегу этой реки засел Пор, чтобы помешать врагу при переправе. (6) 85 слонов необычайной силы Пор поставил впереди, за ними 300 колесниц и почти 30 тысяч пехотинцев[345], в том числе воинов с такими тяжелыми стрелами, что, как уже сказано раньше, ими было трудно стрелять. (7) Самого Пора вез слон, который был выше остальных; оружие, украшенное золотом и серебром, делало еще более величественной и без того редкую по росту фигуру царя. Его дух соответствовал его физической силе, и он обладал мудростью, доступной грубым людям.

(8) Македонцев страшил не только вид врагов, но и величина реки, которую предстояло перейти[346]. Разлившись в ширину на 4 стадии, будучи очень глубокой и не имея нигде брода, она показалась им огромным морем. (9) Но ее течение не было медленным, как это обычно бывает у широко разлившихся вод; река неслась быстро и бурно, как будто текла в узких берегах: перекатывавшиеся волны во многих местах обнажали скрытые на дне камни. (10) А еще страшнее был вид берега, полного людей и лошадей. Там стояли чудовищные по своей величине слоны; нарочно разъяренные, они оглушали своим ужасным ревом. (11)