Расследования Корсакова. Комплект из 3 книг - Игорь Евдокимов

трещали, будто стариковские кости. Потолки бесконечно тянулись вверх, скрываясь в густой, клубящейся тьме, которая иногда спускалась облаками вниз, покрывая пол под ногами, как туман. Те же метаморфозы происходили и с мебелью. Кресла и диваны изгибались под странными углами так, что ни один здравомыслящий человек не счел бы их удобными. В зеркалах отражались посторонние люди. Картины и портреты сонно шевелились, раз за разом разыгрывая одни и те же повторяющиеся сценки. Даже запахи отличались: одна комната пахла только что потухшими свечами, другая – сыростью и тленом, третья – сырой травой. Полы то становились мягкими, как ковер, то застывали холодным камнем. Постольский находил это абсолютно нормальным. Он поймал себя на мысли, что дом сейчас похож, скорее, на несвязный набор образов, рождающихся из спутанных мыслей в голове умирающего старика.

Корсаков же, наоборот, крутил головой с неподдельным интересом, то и дело задерживаясь, чтобы поближе рассмотреть заинтересовавший его странный артефакт чужого сна. Впрочем, говорить ему это не мешало.

– Отсюда же вытекает ответ на твой первый вопрос. Чутье подвело меня потому, что с комнатой нет ничего странного и необычного. Но когда человек в ней засыпает, она меняется местами со своим отражением в царстве снов старого Волкова. Так я и очутился в западне. Раз в несколько десятков лет Александру Васильевичу нужна подпитка – живой человек, которого можно высосать досуха и тем самым продлить свой сон. Пропавшие люди становились тенями – его слугами, которые обречены бесконечно скитаться по спящей усадьбе и искать пищу для господина. Та же участь грозила и мне. К счастью, комната перенеслась целиком, поэтому со мной в путь отправился весь мой арсенал. Но, как я уже говорил, его, увы, оказалось недостаточно, чтобы добраться до Волкова и разрушить его чары. Он сопротивляется. Мешает мне. Даже тебя вот материализовал непонятно где. Я ведь примерно представляю, где здесь находится копия гостевой комнаты, и ждал тебя в ней. Но тебя выкинуло совсем в другом участке сна.

– Это… не… Волков… – смог произнести Постольский, хотя его глаза закрывались, а голос не слушался.

– Так, Павел, внимание, не спим! – сказал Корсаков и пощелкал пальцами под ухом поручика. – В каком смысле «не Волков»?

– Это не он направил меня в другой участок сна. Я уснул не в гостевой комнате. Она ест людей наяву. Сила Волкова распространяется на весь дом, – выдавил Постольский, а затем заставил себя вкратце пересказать события, приключившиеся после исчезновения Владимира. Чем дальше он говорил, тем больше мрачнело лицо его друга.

– Проклятье! – ругнулся Корсаков, наконец дослушав Павла. – Признаю, я самонадеянный дурак, но ты-то! Ты же почти сделал правильный вывод, даже озвучил его! Но вместо этого оставил людей в еще большей опасности, чем они были!

– В каком смысле? – не понял Постольский.

– В таком, что, если бы Волков мог распространить свое влияние на весь дом, он давно бы это сделал. Но он на такое не способен. Самостоятельно. А значит, что среди оставшихся в усадьбе людей у него есть живой сообщник!

* * *

Коридор вывел их к массивным деревянным дверям. Шепот за ними стал почти оглушительным, заменив собой все мысли в голове Павла. Корсаков заметил его потерянный, отсутствующий вид и ободряюще сказал:

– Мы почти у цели. Пожалуйста, потерпи еще чуть-чуть.

Владимир распахнул двери и первым зашел внутрь. Постольский последовал за ним.

Даже в загипнотизированном состоянии Павел поймал себя на мысли, что помещение, открывшееся взору, обмануло его ожидания. Поручику представлялось огромное величественное пространство, в сравнении с которым даже храмовый зал Исаакиевского собора показался бы каморкой, и внушающее ужас своим великолепием существо, царящее под его сводами.

Вместо этого их ждала крохотная комнатка, душная и затхлая. Сквозь белесые бельма окон ее освещали блеклые солнечные лучи, в которых кружились хлопья пыли. Снаружи, как и в реальном мире, выла вьюга. Большую часть комнаты занимала старая кровать. В ней, почти сросшись со своим ложем, покоился ветхий старец с невозможно длинными волосами и бородой. Когда мужчины вошли в его обитель, человечек попытался сжаться и отпрянуть, но ему не хватило сил даже на этот бесполезный жест отчаяния. Морок, державший в своих цепких когтях Постольского всю дорогу сюда, отступил, будто и не было его.

– Жалкое зрелище, не так ли? – тихо осведомился Корсаков, заметив, что друг избавился от гипноза хозяина сна. Затем он сделал шаг вперед и уже очень громко, заставив старца поморщиться, произнес:

– Добрый день, Александр Васильевич. Прошу простить за вторжение, и позвольте представиться: Владимир Николаевич Корсаков. Прибыл сюда, дабы прекратить ваше излишне затянувшееся существование.

Лежащий Волков открыл рот, чтобы ответить ему, но смог выдавить из себя лишь сиплый стон.

– Я смотрю, вы совсем выбились из сил. Давно голодаете, не так ли?

Он перевел взгляд куда-то под потолок. Постольский проследил за его направлением – и с ужасом обнаружил распластанного на потолке корнета Раневского. Вид тот имел жалкий, но, судя по легонько вздымающейся груди и бегающим под закрытыми веками глазам, был еще жив.

– Провиантом запасаетесь, значит? – издевательски поинтересовался Корсаков. Он с силой топнул ногой – и Раневский, все еще в беспамятстве, рухнул вниз, на пол.

– Как ты это сделал? – удивился Павел.

– Мы в самом сердце сна, – ответил Владимир. – У кого больше сил, тот им и управляет. Благодаря тому, что ты принял на себя его гипнотический удар, господин Волков совсем выдохся. А вот я свеж и бодр. И теперь его сонное царство подчиняется мне.

Александр Васильевич предпринял новую безуспешную попытку что-то сказать. Корсаков, перекатив меж костяшек пальцев всегдашнюю монету, скосил на него глаза и лениво сказал:

– Не утруждайте себя, про вас я все уже понял, вы мне абсолютно неинтересны. А вот с вашим случайным сообщником пообщаться было бы любопытно. Хотя… Скорее уместно назвать его конкурентом. А то и узурпатором. Ведь он подкармливал ваше царство не по доброте душевной. Хорошая могла бы выйти дуэль, когда он пришел бы заявить свое право. И в этой дуэли я бы поставил не на вас. Конкурент моложе. Голоднее. Он уже сделал то, чего не смогли добиться вы – позволил теням выйти за пределы комнаты и охотиться в других помещениях. А посему – не будем терять времени.

Постольский услышал, как за его спиной скрипнули двери, через которые они вошли. Он обернулся – и увидел за ними знакомую гостевую комнату. Ту самую, где вчера вечером решил переночевать Корсаков.

– Возьми с собой Раневского, – попросил Владимир. – Ему вредно здесь оставаться.

– А ты что же? – взволнованно воскликнул Павел.