Киоко. Милосердие солнца - Юлия Июльская

Забравшись к нему на колени и не разрывая поцелуй, она стянула с него пояс, а следом — кимоно. Руки нащупали крепкие плечи, грудь, живот… Каннон, какой твёрдый у него живот!

Она уже хотела опуститься ниже, но вдруг поняла, что руки Хотэку так и остались на её спине, позволяя себе лишь гладить, прижимать, но не больше. Отстранившись, она взглянула ему в глаза:

— Я слишком?..

— Нет. — Он потряс головой, растерянный и… смущённый? — Я просто… Я никогда…

— А. Оу… Но ты ведь об этом говорил, да? Когда…

— Да. Да, конечно. Просто…

Улыбнувшись и прервав его попытку объясниться коротким поцелуем, Норико тихо сказала:

— Всё хорошо. Мой черёд выражать, что я чувствую. — И потянулась руками к хакама. Где-то вдалеке раздался бой барабана — сменилась стража.

— Обед, — простонал Хотэку.

— Ты голоден? — Она поймала его туманный взгляд. Он покачал головой.

— А ты?

— Сегодня у меня на обед ты.

* * *

И она улыбнулась так, что у Хотэку всё внутри перевернулось. Он притянул Норико к себе, падая на пол, прижимая её крепче, целуя, вжимаясь в горячее тело. Где-то на самом краю сознания проскочила мысль, что додзё — не лучшее место. Но она скрылась под волной наслаждения, когда её нежная рука коснулась его.

Хотэку не сумел сдержать стон. Да и зачем? Здесь и сейчас их никто не услышит.

А потом она опустилась ниже, укусила за бедро, чем вызвала новый стон, и…

— Ёми тебя побери, — выругалась Норико и шевельнула ушами, вмиг ставшими кошачьими. — Нобу идёт сюда.

Хотэку прислушался — да, это были его шаги.

— Надо было оставить их Кунайо-доно, — заворчал он, поднимаясь вслед за Норико и натягивая хакама обратно. — Он точно сюда?

— А тут больше некуда идти. — Она выглянула наружу. — Вон его макушка.

Хотэку пристроился сзади, выглядывая из проёма поверх её головы.

— Так он ещё и не один.

— Угу, они всё время вместе. Мне кажется, я их поодиночке и не видела. — Она обернулась и подняла на него свои жёлтые глаза. — Я пойду, хорошо?

Нехорошо. Ему не хотелось её отпускать. Столько лет терпеливо ждать эту кошку, чтобы она вот так убежала? Опять?

— Пойду… Распоряжусь собрать вещи, — пояснила она.

— Вещи?

— Свои, да. Если ты ещё…

— Да! То есть… Кхм. Да. — Хотэку совсем собой не владел. Десять лет самоконтроля куда-то испарились. — Значит, вечером…

— Увидимся, да.

— Да.

— Тогда я пошла.

— Хорошо.

— Пока?

— До встречи.

Она быстро поцеловала его в щёку и почти сразу исчезла. А он так и стоял у входа, пока из-за деревьев не показались Нобу с Тономори.

— Хотэку-сама. — Тономори низко поклонился, а Нобу… Ну да, Нобу смотрел на сёгуна, который почему-то стоял у входа в додзё с оголённым торсом, потому что совсем забыл вернуть на место кимоно. Каким богам помолиться, чтобы вернуть себе голову?

Хотэку поприветствовал учеников.

— Гонец от Кунайо-сама прибыл. — Тономори протянул свиток. — Это для вас.

Приняв послание, он скупо поблагодарил и, не задерживаясь, вернулся в додзё. От холода начало потряхивать. Хотя от холода ли…

Надев кимоно, Хотэку развернул свиток и пробежался глазами по тексту, после чего вздохнул, попрощался с надеждами на счастливый вечер и отправился нарушить одно из важнейших правил дворца. Ему срочно нужен был император. Придётся прервать его трапезу.

* * *

— Прошлая неудачная осада ничему их не научила? — Чо нервно теребила свои рукава, никак не желая признавать очевидного.

— Даймё мёртв, — повторил Иоши. — И не только тот, что наступал по приказу сёгуна, но и тот, которого назначил Хотэку-доно. Пора признать, что, пока мы пытаемся сохранить порядок в Иноси, в Северной области дзурё какой-то отдалённой провинции захватил власть.

Киоко от всего этого мутило. От мятежей, переворотов, скандалов внутри дворца и всеобщего хаоса. А ещё от собственной слабости. Сегодня было хуже всего. Хотя каждый день было хуже всего, но каждый следующий — ещё хуже предыдущего. И ведь каждый раз ей кажется, что ужаснее некуда. А нет, всегда находится куда.

Несмотря на заверения Иоши и его попытки убедить её остаться в постели, она всё же пришла на совет. Слишком важные события происходят, чтобы остаться в стороне. Рушилось всё, за что они боролись. Ничего не закончилось. А она сама ощущала такую бесполезность и незначительность своей жизни… Немощная, не способная даже ходить без опоры, она вспоминала то, что сделала в Минато, и казалось, это был кто-то другой.

— Дзурё осмелился восстать против Миямото, — проговорила она. Все напряглись, вслушиваясь, и в павильоне стало совсем тихо. — Такого не было при моём отце, и при его отце тоже не было. За всю историю, что мне известна, — а мне известны все сохранившиеся записи с окончания войны, — таких случаев было несколько. Редкость, что быстро подавлялась в самом зачатке. Подобные смельчаки лишались своих владений в один миг, и занимались этим даймё. Все они были верны императору. Мы где-то ошиблись, где-то растеряли это наследие.

— В этом нет нашей вины, — мягко сказал Иоши.

Слишком мягко, не стоило ему так разговаривать при остальных. Пусть они были друзьями в пути, сейчас всё же у каждого своя маска, своя роль в служении Шинджу. Нужно их придерживаться, иначе хаос лишь усугубится.

— Мэзэхиро очернил весь императорский род, — продолжил он. — На то, чтобы восстановить доверие, потребуется время, но многие из народа рады возвращению императрицы. Всё же род Сато на троне — не то, к чему люди привыкли. Даже если Сато разделяет их собственные интересы.

— Ваш род идёт от первого советника императора, он не менее древний, чем род Миямото. Но ни к чему об этом говорить. — Она поднялась, намереваясь пройти к столу. Всё плыло и качалось, но от помощи она отказалась. — Там, в пророчестве, ясно ска… — Договорить она не успела. Потянувшись за свитком Нисимуры Сиавасэ, Киоко потеряла равновесие.

Она едва успела подумать о том, как же позорно будет вот так упасть — на глазах у всех, кто вверил ей свои жизни, но всё ещё не получил тот мир, какого заслуживал. Она подвела их. И сейчас снова подводила. Эта мысль едва зацепила угасающее сознание, а дальше всё обратилось в ничто.

Меч воспылает

Бог, отдавший часть своей ками, неизменно наделяет дитя собственной силой, дарует ему божественное начало, делая человека сильнейшим среди прочих. Такое случается редко, но части разных богов, разбросанные по всему свету, время от времени пробуждаются, возрождая силу в новой ки, обретая новое воплощение среди смертных.

Однако не было ещё ни человека,