Солнечный ветер (СИ) - "FOX_MX"

─ К какой группе относишься ты?

─ Ко второй, к сожалению.

─ Почему ─ к сожалению?

─ Побочный эффект ранних экспериментов. Я не могу долго обходиться без невесомости. Старость на Земле не мой удел, да и жизнь на ней, пожалуй, тоже. Надо подыскивать себе пристанище на Луне. Или на Марсе.

─ Но ты же проучился пять лет в Школе.

─ На самом деле четыре года, я бы и раньше закончил, но слишком уж мне понравилось общаться с нормальными ребятами, которые понятия не имели о гипнозе и предвидении, не видели силовых электромагнитных полей Земли или полярных сияний днём, от которых раскалывалась голова. Чтобы не заболеть, все каникулы я проводил на Деймосе или на Меркурии. Ещё имелись специальные барические апартаменты в Исследовательской Лаборатории Бюро, где я жил, специально сделанные для меня. Этого хватало, чтобы организм функционировал без сбоев.

Джаред на минуту прервался, словно вспоминая что-то чертовски приятное, и Дженсен не решился прервать его воспоминания неуместным вопросом. Видит Бог, у этого парня не так много приятных воспоминаний о детстве. Поэтому Дженсен просто смотрел на его подвижное лицо и молчал, ожидая, когда Джаред снова заговорит.

─ Знал бы ты, с каким скандалом я прорывался в Лётную Школу, когда узнал о ней! Во всем был виноват мой наставник, тот, в семье которого я жил. Там при Лаборатории был маленький посёлок для сотрудников с семьями, так что, не волнуйся за меня особо, обо мне хорошо заботились. В одном из приватных разговоров, когда мы обменивались с наставником мыслями, он случайно подумал о том, что забыл подготовить лекцию для курсантов на завтра. Я «услышал» его и заинтересовался, что за курсанты такие. Залез в Сеть и... пропал! Полёты, интересные предметы, учёба с обычными детьми. Мне отчаянно захотелось стать частью этого, потому что, несмотря на заботу, на наставников, которые были добры ко мне, мне до чёртиков надоела Лаборатория с её бесконечными занятиями и медосмотрами! Но когда я впервые заикнулся о своём желании, мой наставник сказал, что это невозможно. Секретный отдел Бюро, который знал о детях Индиго и курировал нас, наотрез отказывался дать разрешение. Но я умею быть настойчивым. Я даже могу стать совершенно невыносимым, если нужно. После долгих дебатов мы пришли к общему знаменателю. От меня требовалось не вступать в контакты, не читать мыслей и вообще никак не вмешиваться в реальность и не демонстрировать ничего из своих способностей. Это было легко сделать. Я поступал наравне со всеми курсантами, что б ты знал, никаких послаблений, ничьим протеже я не был. Но парни из Бюро, наверное, всё равно мне не особо доверяли, именно поэтому они так часто прилетали, совмещая возможность проверить выполнение мною контракта и решая кое-какие вопросы с помощью моих способностей. Только, знаешь, если бы я захотел сбежать или сделать ещё какую-нибудь глупость, никто не смог бы меня удержать.

Дженсен улыбнулся этому заявлению. Ветер не удержишь в руках, он правильно оценил тогда Падалеки, едва столкнувшись с ним нос к носу.

─ Что? ─ спросил Джаред, видя его улыбку.

─ Да так. Странно это слышать спустя столько времени. Как в сказке, кажется, что сейчас проснусь, и ничего этого не будет.

─ Если бы. А я всегда хотел быть нормальным парнем.

─ Ты абсолютно нормален, Падалеки, что за ересь? Лучше скажи, а что с остальными детьми случилось?

─ Ничего. В большинстве своём они все здесь, в космосе, даже те, кто не совсем Индиго.

Дженсен вдруг откинулся на спинку кресла, и его осенило. Чёрт, как же это ему раньше в голову не пришло? Баризи. Ариэль. Флинт.

─ Твоя команда?

─ Когда им исполнилось двенадцать, и стало понятно, что они не чистые Индиго, им нашли приёмных родителей или вернули близким родственникам. Они учились в обычной школе и жили обычной жизнью подростков. Они и в Лётную Школу поступали без проблем. Только всё равно, зная свою частичную «ненормальность», они старались держаться как можно тише и незаметнее.

─ Чёрт, Марк, да? ─ всё-таки озвучил свою догадку Дженсен и когда Джаред согласно кивнул, добавил: ─ Если бы я не был таким козлом, догадался бы, что он не просто тихоня. Вот ты-то сразу обратил на себя внимание.

─ Я хотел этого и долго боролся за право быть там, так что, я в любом случае собирался как можно приятнее провести отпущенное мне Бюро время учёбы, по идее, я в ней не особо нуждался. Мне важно было вырваться из стен Лаборатории. Я там уже просто задыхался.

─ Понял. Значит, из тех пятидесяти двух детей, ты единственный прорвался в Школу?

─ На тот момент да, потом уже, когда прошло время, когда три года учёбы остались позади, а ничего экстраординарного со мной не случилось, стали выпускать и других. Половина осела в лабораториях Бюро, четверть в Комитете, и есть группа рейнджеров-индиго здесь, на передовой.

─ Ты же мог запросто получить шикарное место на любой из баз в космосе, с твоими-то способностями, зачем тебе опасная профессия?

Дженсен на самом деле не понимал, зачем. Вот ему сам Бог велел быть здесь, потому что кто-то же должен отомстить за отца и не допустить повторных вирусных терактов. А вот у Джареда какая мотивация? Но когда Падалеки заговорил, тихо, так тихо, чтобы услышал только Дженсен, он понял, что не только у него могут быть трагедии в жизни.

─ Потому что Брэмэр ─ это тот человек, который решился на чудовищный эксперимент с детьми. Место, где нас содержали без Солнца, это Титан, бункеры, в которых мы с тобой были недавно. Мне не так давно сказали, что двадцать три года назад пассажирский «Осьминог» попал в метеорный поток в районе Сатурна. Не знаю, родился ли в безумной голове Брэмэра план сразу или пришёл потом по частям, но... Браконьеры были рядом. Но вместо оказания помощи пострадавшим и уцелевшим гражданским лицам, они совершили ещё более страшное преступление, чем торговля внеземными животными и вирусные теракты. Они собрали выживших детей и взорвали корабль, не оставляя ни шансов на спасение раненным, ни следов своего преступления. Были Рождественские каникулы, на корабле было полно семей с детьми, отправившихся в путешествие. Мои родители летели на нём на Уран. Буквально за пару лет до катастрофы заработала новая туристическая база «Гертруда», расположенная в метеорном кратере Титании. В те годы её активно рекламировали. Они летели в отпуск, отпраздновать ещё и пятилетие своего брака. Вместе со мной.

─ Господи, Джаред!..

Дженсен, не ожидавший такого, едва не задохнулся от комка, внезапно образовавшегося в горле.

─ Ничего, Дженсен. Я же говорил, я не помню аварии, наверно, был ещё слишком маленьким, чтобы понять происходящее.

─ Детская память порой избирательна, может запомниться какой-то яркий болезненный момент и на всю жизнь наложить отпечаток. Мне так жаль!

─ Но со мной такого не случилось. Я был по-своему счастлив. Я почти не помню, что с нами делали на Титане, так, одни смутные образы. Но Брэмэр всё равно должен быть наказан за свои деяния.

─ Обязательно будет! ─ с горячность сказал Дженсен. Его просто распирало от эмоций и очень хотелось рассказать о своей трагедии, но... Что бы Джаред не говорил, ему больно вспоминать о прошлом, даже если он ничего не помнит. И вряд ли он захочет услышать сейчас ещё одну историю о трагедии, пусть и связанную на этот раз не с ним, а с Дженсеном. И если честно, Дженсен не был готов говорить об этом; рассказ Джареда о родителях буквально выпотрошил его.

Он лишь поинтересовался:

─ Ты с детства знал свою фамилию?

─ Бюро выяснило это, когда нас нашли и освободили. На каждого ребёнка браконьеры завели подробное досье, куда вписывали, что нам вводили, наши успехи, но звали только по имени, иногда по номерам. У меня 19-ый.

─ А другие родственники у тебя есть?

─ Из близких ─ никого. Бюро искало, но нашлись только очень дальние родственники, которые с трудом смогли вспомнить, что у них были когда-то троюродные племянники. У меня спрашивали, хочу ли я с ними повидаться. Я отказался. Какой смысл? Они всё равно бы меня не приняли так, как мне бы хотелось.