Солнечный ветер (СИ) - "FOX_MX"

Сорок семь часов полёта к Нептуну Дженсен провёл в паре с Бруни, дав Сэмиру и Венту возможность отоспаться после случившегося.

Парни обладали одинаковой реакцией на стресс, заваливаясь спать как сурки, и могли провести в таком состоянии как минимум неделю, просыпаясь только по естественным нуждам. Недели Дженсен им выделить не мог, но дал два дня на восстановление физических и моральных сил, пока «Солнечный ветер» был в пути. Не впервой им заменять друг друга.

У них с Бруни реакция была совершенно иной: организм отказывался отдыхать и прокручивал раз за разом операцию, находил слабые и сильные места, и это, как ядерное топливо, держало их тело в тонусе несколько дней подряд даже без сна. Потом организм все же требовал своего, но это касалось дикого голода, а не желания отоспаться. Бруни смеялась, утверждая, что лучшим средством утолить голод был классный и жаркий секс, но где же его получить, если находишься в ограниченном пространстве только с друзьями-сослуживцами? Переспать с кем-нибудь их своих пилотов ─ эта мысль казалась кощунственной. Так что они набрасывались на доступный вид снятия стресса, то есть на еду, и мечтали об увольнительных. Ещё спасал регулярный отпуск, краткое затишье между операциями, когда возникали спонтанные тусовки, и можно было расслабиться в компании себе подобных рейнджеров или заняться своим любимым хобби.

Дженсен был в курсе некоторых особенностей личной жизни своего экипажа.

Знал, что Рыжий Эрик с «Фотона» давно неровно дышал к Сэмиру, но у того была любовь с горячим медиком, с которым он познакомился ещё в госпитале на Марсе, откуда и сбежал, кстати, с его же помощью. Они поддерживали отношения на расстоянии уже долгое время, и это нравилось обоим. Хотя строить глазки парням и девушкам черноволосый и ясноглазый Сэм не переставал никогда. Несчастный Эрик тоже попал под обаяние далеко не ветреного красавчика с «Солнечного ветра», но ему ничего не светило, оставалось только вздыхать и провожать объект симпатии томными взглядами.

Бруни не имела постоянного кавалера, поэтому отрывалась в барах, довольствуясь случайными встречами. Почему она выбрала для себя такое общение, никто не знал. Дженсен пытался расспросить, но всегда терпел поражения. А ведь Бруни была настоящей красавицей, и если бы захотела ─ у её ног мог оказаться любой мужчина. Хотя, это так и было в большинстве случаев, но добившись желаемого, с рассветом Бруни исчезала как утренний туман. Не оставляя после себя ничего: ни номера телефона, ни адреса, где её можно найти. Жаль, конечно. Дженсен очень хотел, чтобы у Бруни появился такой особенный человек, который полюбил бы её всей душой и добивался бы её до тех пор, пока крепость не выбросила бы белого флага. Возможно, и Бруни ждала такого мужчину, но будучи лидером по натуре и обладая почти мужской хваткой во всём по жизни, и в отношениях в том числе, девушка изначально была морально сильнее всех своих ухажёров.

В отличие от Бруни, Вента ждала подруга на Земле, с которой он познакомился ещё в детстве. Говоря по правде, Дженсен тоже пару месяцев ухаживал за Кали, когда они с Вентом ещё не были знакомы, но ходили в одну школу. Но весёлый блондин с фиалковыми глазами поразил сердце Кали сильнее, чем угрюмый зеленоглазый шатен. Они с мамой тогда только-только начали осознавать, что отца больше не будет в их дальнейшей жизни, и он некоторое время действительно сторонился любых шумных компаний. А уж от Вента Сингха шуму всегда было прилично! Не человек, а карнавал! Кали была родом из Индии, как и мама Вента ─ Амита Сингх, и, естественно, общие корни, привычный менталитет и традиции их сблизили ещё сильнее. Так Дженсен получил отставку, а потом случилась судьбоносная драка. В итоге Дженсен потерял своё первое и неудачное любовное увлечение, зато приобрёл верного друга.

Сам Дженсен, конечно, не вёл жизнь монаха и регулярно находил в барах орбитальных станций, на полигонах или во время совместных операций высоких и темноволосых парней, желающих снять напряжение. Организм требовал своего. Иногда это были стройные девушки, но обязательно брюнетки. Если же заинтересовавший его человек имел родинки на лице, то шансы оказаться  в койке Дженсена Эклза вырастали в геометрической прогрессии. И лишь после Венеры он соединил собирательные образы в один, в итоге получив Джареда. Оказалось, что он интуитивно искал человека ,подобного Падалеки, в любой красивой особи обоих полов, потому что оригинал долгое время был недосягаем по причинам, в которых Дженсен так до конца и не разобрался. Слишком много всего случилось между ними в последний год обучения Дженсена.

В то время Дженсен боролся со своим юношеским максимализмом, у него были  жизненные планы и цели, и Джаред никак не вписывался в их реализацию, наоборот, скорее мешал ей, потому что Дженсен видел в нём соперника. Он вспоминал мотивацию своих поступков с позиции сегодняшнего дня и того, что теперь связывает его с Джаредом, и до сих пор удивлялся, почему он так остро отреагировал на появление в Школе удачливого новичка. Только ли восторженная речь Вента о нём стала катализатором противостояния между ним и Падалеки? Хотя сейчас, спустя годы, он понимал, что как раз потому и бесился, что ему сразу понравился Падалеки, он и вёл себя по отношению к новичку как последняя сволочь именно из-за этого. Это Бруни и говорила ему в лоб не один раз.

После Венерианской операции его как накрыло. Он не мог быть ни с кем, кроме Джареда, и тем хуже было, что Дженсен не признавался себе в этом. Два долгих года после Венеры он анализировал свои чувства по отношению к Джареду, вспоминая их встречи и расставания. Оказалось, что у него феноменальная память на всё, что когда-либо ему говорил Падалеки. Дженсен помнил каждое слово, каждый жест и улыбку, и мог в любое время рассказать, что и когда делал Джаред в те редкие моменты, когда они встречались. Он был болен Джаредом в прямом и переносном смысле этого слова, и вылечиться можно было только в том случае, если и Джаред чувствовал по отношению к нему тоже самое. Но их работа, разные организации, браконьеры, наконец,  ─ всё это вместе и по отдельности не способствовало частым встречам. Шутка ли?! Они знали друг друга уже почти девять лет, а всё никак не приблизились к той точке, с которой бы началась их совместная история. Недаром Бруни постоянно подталкивала Дженсена сделать шаг навстречу и уверяла, что Джаред, не задумываясь, сделал бы то же самое. Она была уверена в этом. А вот Дженсен ─ нет. Иначе, почему он не сделал чёртов шаг до сих пор?

Кое-что помог понять недавний поцелуй, но Джаред его не помнил, а Дженсен понятия не имел, как повернуть к нему разговор. Легче было бы, если б Джаред всё вспомнил сам, тогда Дженсен знал бы, как действовать дальше. А тут что же? Подойти и спросить: «Эй, Джаред! Пока ты был в отключке, мы целовались, и ты мне отвечал. Давай вспоминай быстрее и повторим!».

Дьявольские скунбрики!

Даже в его мыслях это звучало по-идиотски.

...В общем, время до Нептуна они с Бруни провели плодотворно: уменьшили запасы холодильника на четверть, составили подробный отчёт Мигеро о проведённых операциях по возврату биомассы в системе Юпитера и об их ЧП. Одновременно Дженсен ещё ломал голову над вопросами типа; всё ли я правильно сделал, где я ошибся, что мои друзья чуть не погибли и ─ господи! ─ верни Джареду память!

...Вынырнув у Нептуна, Дженсен вырулил на «парковку» космической базы Комитета, самой крупной по ту сторону от Пояса астероидов. С противоположного бока планеты располагалась вотчина Бюро.

*****

База Комитета сверкала огнями. Сегодня по земному календарю наступал Хеллоуин, так что их ждал костюмированный маразм, сделанный из всего того, чем обычно забиты трюмы рейнджеров после завершения операций ─ из мусора, подготовленного для утилизации. Те ещё костюмчики, надо сказать, страшные до жути! Принимать участие в этом бедламе он не желал, но своей команде дал разрешение поразвлечься. Надо же как-то убить неделю на приколе, пока будут проводить техосмотр и ремонт «Солнечного ветра».