Между добром и злом. 1 том - Кирико Кири

class="p1">Выхода не оставалось, надо было идти дальше, глубже. И, притушив лампу, Кондрат шагнул в красный коридор. Едва свет упал на него, сам Кондрат стал будто испачкан светящейся кровью.

Он шагал вперёд, и казалось, будто этот туннель бесконечен. Иногда он слышал что-то похожее на шаги и с замиранием сердца оглядывался, но ничего и никого не видел. Это место будто играло, выдавливало из него всю жизнь, весь страх, обращая его против самого Кондрата.

Не было ни единой мысли, не было ни единого чувства или желания. Только страх, животный ужас перед тем, что мозг не мог объяснить. И когда это безумное путешествие, казалось, уже не закончится, он увидел впереди тьму, конец туннеля.

Шаг Кондрата ускорился. Он хотел покинуть это место и наконец увидеть что-нибудь, помимо бесконечной красноты.

И вышел в зал, в котором на этот раз были видны стены, потолок и противоположная сторона, заканчивающаяся аркой и спуском ещё глубже. Их хорошо освещал коридор, налитый кровавым светом. Но, помимо того, здесь стояли каменные столы с телами из цельного прямоугольного блока.

Кондрат подошёл к одному из столов. На нём, как и на всех, лежала девушка с вырезанными знаками на груди, животе, ногах и руках. Знаками, которые вызывали отвращение, как и вся эта ситуация.

Осторожно повесив ружьё на плечо и поставив лампу на пол, Кондрат коснулся шеи и руки, прощупывая пульс. Но девушка была мертва. Судя по тому, что он видел, можно было предположить, что погибла она день назад, но… он вообще ни в чём не был уверен. На её руках были следы натёртостей, как от наручников, только шире. И она была столь бледна, что можно было предположить обескровливание. Тем не менее, Кондрат осторожно перевернул тело набок.

Там тоже был вырезан знак во всю её спину.

Если бы Кондрат оглянулся, он бы увидел, как одно из тел за его спиной медленно село, посмотрело на него и легло обратно. Будто почувствовав это, Кондрат обернулся. Его взгляд остановился на том самом теле, после чего он подошёл к нему и прощупал пульс.

Мертва. И так же изрезана странными знаками. Насколько Кондрат мог судить, они все были мертвы и лежали здесь, как в братском склепе.

Он двинулся дальше, иногда останавливаясь около подозрительных тел, чтобы проверить пульс.

Скорее всего, это все пропавшие девушки, все, кого они похитили с улиц или за долги, после чего в доме вырезали знак и привезли сюда. Может знак служил ключом к этому месту? Но тогда как он смог сюда попасть? Никак. А значит, это был бред. Но…

Кондрат теперь уже не знал, во что верить, а во что — нет. Единственное, что он хотел — выбраться отсюда и по возможности засадить пулю в башку того, кто это устроил. А лучше притащить живым и отдать Вайрину, пусть тот применит к нему усиленный допрос с пристрастием, уж он-то точно не будет против.

За аркой начиналась ещё одна лестница вниз. Оттуда лился мягкий красный свет под стать тому, что был в туннеле. Кондрат уже устал бродить по этому подземелью и надеялся, что там будет конец этого места. Или боялся, что это будет конец, и он встретит то, ради чего воздвигалось это царство смерти.

И тем не менее Кондрат шёл вперёд. Его шаги были единственным звуком в этом месте.

Когда он спустился, то попал в большой круглый зал, как башню, где шесть монструозных столбов поддерживали каменный потолок. Но он лишь скользнул по ним взглядом, так как всё его внимание привлекало отнюдь не это — в центре был бассейн.

Диаметром метров десять, выложенный по краям булыжником, к нему подходили те самые желоба с кровью. А сверху, через такое же круглое окно, падал свет, похожий на лунный, только ярче, источник которого невозможно было рассмотреть. Сам бассейн был заполнен до отказа кровью.

Или то, что казалось кровью. Кондрат наблюдал, как оно слегка вздымается в некоторых местах и опускается, как будто желе, в котором кто-то двигался. Живое или нет, но Кондрат знал главное правило любого фильма ужасов — не трогай то, что выглядит странно.

К тому же, ему было чем заняться.

Вокруг этого бассейна, прикреплённые к столбам, висели на цепях девушки. И одну из них он сразу узнал. Худощавая, с родинкой под глазом и рыжими волосами — Лили Парк. Как и остальные, она была без сознания, подвешенная на руках и изрезанная теми же рисунками, что были на телах в прошлой комнате. К девушке с рыжими волосами он и подошёл первой.

Её колодки не имели замка, лишь штифты, которые было достаточно выдернуть, чтобы освободить, что он и сделал, осторожно поймав её на руки и положив на пол.

Позади него вновь промелькнула тень, какой-то силуэт в капюшоне. Прошёлся медленно, неспеша, как-то церемониально. Кондрат вновь резко обернулся, будто почувствовав чужое присутствие, но фигура уже скрылась за колонной, и он банально не смог её увидеть.

Нахмурившись, он вновь повернулся к девушке и прощупал пульс. Жива, хоть это радует. Тогда Кондрат осторожно потормошил её за плечо. Ноль реакции. Но тащить обратно её тоже было не вариант, здесь таких пять висит, а значит, ему просто необходимо её разбудить.

Он взял её за ключицу и начал вдавливать пальцы в тело. Девушка начала просыпаться, её голова слегка заболталась, будто у пьяной, которая пыталась прийти в себя, после чего она внезапно распахнула глаза.

Кондрат успел закрыть ей рот до того, как она завизжала на всю округу. Из-под его ладони раздалось только громкое «м-м-м-м-м-м-м».

— Тс-с-с-с… тихо, тихо ты, блин, не кричи! — прошипел Кондрат, и когда она не вняла его словам, отвесил её свободной рукой оплеуху.

Её голова качнулась, но, кажется, она смогла прийти в себя.

— Посмотри на меня, посмотри на меня, Лили. Меня наняла твоя мать, слышишь? Твоя мать, Мани Парк, вы проживаете на Тупиковой улице сорок один. Ты — Лили Парк, тебе восемнадцать, ты работала в заведении «Луна» обслугой. Я сыщик из стражей правопорядка, я пришёл, чтобы спасти тебя и остальных девушек. Твоя мать приходила и умоляла, чтобы я тебя нашёл. И я нашёл тебя, а сейчас выведу отсюда, слышишь? Я здесь, чтобы спасти тебя. Ты понимаешь, что я говорю? Кивни, если поняла?

Со слезами на глазах она кивнула.

— Отлично. Я не уверен, что здесь безопасно, поэтому я сейчас уберу руку, а ты не издашь ни звука и поможешь