Остров Ифалук - Марстон Бейтс

Однажды вечером я сидел на берегу лагуны, предоставив теплому ветру ласкать кожу, а нежным волнам касаться моих ног. Как жалкая медуза в небесном море, над головой плыла луна, окруженная сверкающими точками небесных светильников ночи. «Наслаждайся этим сейчас, — думал я, — луна и звезды не изменятся, но для тебя их скоро не будет. Несколько дней и несколько тысяч миль — и на смену всему этому придет моя семья и старые друзья». Казалось, я уже слышал их: «Хорошо съездил? Как жилось? Как там дела?» Обычпо на такие вопросы не ждут ответов. Я, наверное, пробормочу ничего не значащие слова.

Ну, а как обстояло дело в действительности? Нелегко сказать, ведь накопилось столько разных впечатлений, реальных и выдуманных.

«Объективные» реальности Ифалука не так уж трудно описать — было бы время. Мы приехали изучать их и узнали очень много интересного. Когда-нибудь мы напишем толстую монографию с описанием природы острова и его народа. Она будет состоять из большого количества фактических сведений об острове и, вероятно, покроется пылью в обширных научных архивах. Ведь в холодных стереотипных фразах и точных определениях научных трудов жизнь описывается рассудочно, а человеческое тепло, эмоции, радости и разочарования часто теряются. Как показывает мой опыт, ученый редко наблюдает и действует с той беспристрастностью, какую принято приписывать специалисту. Он должен стараться не вносить личного элемента в последование и оценку полученных данных. Ученый имеет особый профессиональный подход к проблемам в своей области науки, но он ведь не является человеком особого типа. Каким бы темпераментом он ни обладал (а темпераменты могут быть очень различны), у него всегда есть свои надежды и страхи, моменты мужества и зрелости, трусости и ребячества, радости и печали, стремление к красоте, борьбе и покою.

В научных трактатах всему этому нет места, но все это было неотъемлемой частью Ифалука, частью моей действительности. И было столько переживаний, впечатлений и ощущений, которые останутся со мной гораздо дольше, чем большинство объективных фактов.

Вы спросите, что же это такое? Это ощущение горячего солнца и теплого дождя на голой спине, смертоносная грация акулы, охотящейся под водой. Это лунный свет над лагуной и блеск в глазах Бакала, вплетающего новое украшение в свои волосы. Это шум прибоя на рифе и голоса женщин, поющих в темноте. Это чудо внезапного прозрения, возбуждение при новой мысли, красота голубых кораллов и суетная гордость, оттого что сделал татуировку. Это беседы с Марстоном и Яни, это взгляд Маролигара, задорный смех Тачима и вычурная фраза Тома. Это кокосовые пальмы, гордо раскачивающиеся на ветру, запах жареной рыбы, венок из свежих цветов на моей голове.

Приключения? Да, все это было своего рода приключением: изменение окружающей обстановки и культуры; переживания, вероятно, испытанные всяким, кому приходилось знакомиться с каким-нибудь неизвестным маленьким городком и его окрестностями, когда он начинал понимать его историю, его народ; романтика познаний и открытий, когда видишь, что собранные данные постепенно приобретают смысл, когда чувствуешь, как первые наивные, робкие мысли крепнут и становятся зрелыми.

Опасность? Ифалук казался более безопасным, чем наши родные города. Он такой маленький и изолированный, что человек быстро осваивается, обретая чувство безопасности. Правда, все время падают кокосовые орехи, ио они неопасны, если ты научишься быть осторожным. Акулы? Менее опасны, чем автомобили. Если кому-нибудь захочется быть укушенным, то это легко устроить; но ведь под автомобиль тоже легко попасть, если постараться. Наши приключения, большей частью воображаемые, не были особенно рискованными, но ведь и воображаемые приключения могут быть волнующими. Мне иногда казалось, что в нашем материалистическом мире научное исследование служит последним убежищем романтиков.

В этом путешествии мне повезло с товарищами. Живя с ними бок о бок, я хорошо узнал их. Во всяком случае достаточно хорошо, чтобы понять, что каждый в конечном счете был загадочным, единственным в своем роде, сложным, полным противоречий человеком. Это были приятные, вдумчивые, умные люди с доброй волей, глубоко человечные даже в своих недостатках. Они любили жизнь и работу, легко и часто смеялись. Интересы вели их от частного к общему, от примера к выводу, и все они любили поговорить. Это было основой незабываемых вечерних бесед, которые начинались с непринужденной болтовни о прошлой и нынешней работе и превращались в серьезные дискуссии, например о природе искусства, определении понятия «значительности», влиянии личности на историю, месте человека во Вселенной. Короче говоря, чувствовалась атмосфера общего стремления проникнуть в суть природы и человека, а не борьбы за первенство, личные достижения и выгоду.

Осуществились ли наши стремления? Мы выполнили некоторые наши задачи, далеко не все. Мы получили хорошее представление о структуре острова, во всяком случае о структуре его поверхности. Его очертания были нанесены на карту, климатические наблюдения записаны в таблицах ровными колонками цифр. Мы изучили и коллекционировали одни формы флоры и фауны более полно, чем другие; составили карты основных зон и ассоциаций организмов (в одних местах довольно приблизительно, в других — точнее) и получили представление о размещении и способах питания некоторых наиболее распространенных видов. Количественная сторона исследований оказалась выполненной гораздо слабее, чем я надеялся, особенно в области изучения рифов, но, может быть, я слишком много намечал. Исследование взаимодействия видов и динамики биологических сообществ земли и рифа лучше было оставить для другой экспедиции, когда будут обработаны и осмыслены результаты первой.

Пожалуй, мы сделали все, что было возможно в области изучения взаимосвязей микронезийцев с природной средой, и это представляется мне самым полезным результатом нашей экспедиции. Мы выявили и пытались выразить количественно все дары земли и моря, которые используют островитяне. Мы сопоставили основные потребности населения с ресурсами острова и обнаружили почти во всем, кроме рыбных ресурсов, реальные или потенциальные излишки. Земледелие довольно эффективно на болотах, где выращивается таро; кокосовые плантации здесь носят немного случайный характер, но и при существующем положении сборы обеспечивают огромные излишки, даже с учетом производства около тридцати трех тонн копры в год. Запасов плодов хлебного дерева хватает до нового урожая. Основные продукты питания — плоды хлебного дерева, кокосовые орехи и таро — содержат мало белка. Его главным источником является рыба, но значительно увеличить ее добычу невозможно, если не развивать лов в открытом море за пределами рифа. Мы не уверены, что это даст дополнительную пищу, пропорциональную затраченной энергии, но иначе перспективы представляются не очень радужными.