Я стираю свою тень 9 - Сергей Анатольевич Панченко

груза, не замечаемого ранее. Народ тоже начал подниматься и озираться. Ванька с надеждой посмотрел на родителей, но по их растерянному взгляду, обращённому на него, понял, что память со смертью менталиста к ним не вернулась.

— А что теперь? — спросил ребёнок.

— Теперь дело за моим сыном и его друзьями. — Николай кивнул в сторону леса, где показалась компания людей, направляющихся к космопорту.

Он не стал ждать, пошёл навстречу, а когда разглядел среди них Гордея, перешёл на бег.

* * *

Встреча была трогательной и тёплой, несмотря на пробивающееся сквозь прутья сияние плазмоида и бредущего позади кабана с шипом на спине. Отец обнял всех по очереди.

— Мужики, ни секунды не сомневался, что вы отправитесь спасать меня, дурака. Дурака-рыбака. Не представляю, как мне теперь за всё рассчитаться с вами. Вы же такому риску себя подвергали.

— Николай, прекрати. Кем бы мы себя считали, если бы не пошли спасть отца Гордея? — Трою стало неудобно перед ним.

— Один за всех. — Апанасий протянул перед собой два пальца.

— И все за одного. — Отец засмеялся. — Такого приключения даже в кино не снимут. Капец, людей похищают, потому что считают запчастями. Могли бы хотя бы денег предложить родственникам похищенного.

— Ты видел робота? — спросил я.

— Да. — Он нахмурился. — Добрая железка.

— Он не железка. Он наш вождь, — вмешался Галим, которого отец не сразу заметил.

— Да, этот мальчишка жил в общине, которую Эрпэу создал двести лет назад. Выводил потихоньку людей из посёлка и прятал, пока железо позволяло. Научил выживать, — пояснил я. — Он для них не просто робот.

— Надо же. Прости, если обидел, — обратился мой отец к пацанёнку. — Тогда прими мои соболезнования.

— Он жив и сейчас находится здесь. — Галим показал блок памяти. — Как вернусь, оживлю его.

— Это же всё меняет, — обрадовался отец. — А этого как удалось посадить в корзинку? Застукали, когда он высиживал яйца?

Я вкратце рассказал всю историю нашего приключения.

— А теперь нам надо дождаться, когда придут жители лесной общины и плазмоиды подгонят остальные корабли. Они пытались хитрить, заманить нас поближе к мощному менталисту и взять под контроль, но теперь после того, как мы показали, на что способны, должны играть в открытую.

— А со мной был Петруха. Мы с ним рыбачили в тот день вместе на озере. Он остался в посёлке. Ему в первый же день отсобачили руки, а он с горя решил прирастить себя к комоду. Как я без него вернусь? Мы с ним земляки. Пусть без рук будет, лишь бы живой, — эмоционально произнёс отец.

— Пап, я не знаю, возможно ли это. Можешь обратиться напрямую к плазмоиду через этого кабана, — предложил я отцу. — Попроси вернуть Петра.

— А как надо?

— Просто говори, обращаясь к нему, он услышит.

— Ага, понятно. Я так уже разговаривал с ними. — Отец подошёл к корзине. — Слышь, ты, круглый, верни человека, которого похитил вместе со мной с Земли. Будешь косить под дурака, мы живо из тебя всю плазму на шашлыки пустим. И было бы здорово, чтобы ты вернул его с руками, с которыми забрал. И мозги ему немного подкрути, чтобы о халяве не мечтал.

— Пап, пришельцу такие вещи сложно осознать. Думаю, он понял, о ком речь. — Я положил отцу руку на плечо, чтобы он успокоился.

— Круглый сказал, что вернёт Петруху, но это займёт время.

Последующие несколько часов мы просто ждали. Проводники, сопровождающие Апанасия, вернулись в общину под гарантии неприкосновенности от плазмоида. Мы снабдили их рацией и слушали доклад о том, что тыквоголовый, попавшийся по дороге, никак на них не отреагировал. Я несколько раз замечал пролетающие вдалеке ступы. Плазмоиды не решались приближаться — то ли берегли собрата, то ли сами боялись попасть в схожую ситуацию. После такого у них точно должен был случиться слом высокомерного сознания.

Община явилась одновременно с тремя кораблями, севшими недалеко от нас на ровную подготовленную поверхность. Я распределил группы на равные части, посадил каждую в корабли и готов был отдать команду на взлёт, если бы не отец, ждущий Петра. Мы прождали его товарища лишних два часа, нервничая из-за боязни какой-нибудь неприятности со стороны плазмоидов.

Наконец со стороны посёлка показался человек.

— Это Петруха, — обрадовался отец, разглядев его. — Руками машет, как ветряная мельница.

Спасённый земляк подбежал к кораблю.

— Колян, друган, прикинь, я прихожу в себя, а у меня руки на месте. Я подумал, приснится же такое. А потом огляделся — а где я вообще? Значит, не сон.

— Всё нормально, Петь, мы домой летим. — Отец протянул ему руку и замер. — Не понял.

С правой рукой Петра что-то было не так.

— Колян, ты только не смейся, кажется, мне перепутали руки. Левую с правой. Я по дороге заметил, когда посмотрел на ладони. Почему-то большие пальцы оказались повёрнуты вовнутрь, а должны наружу. Я даже нормально похлопать в ладоши от радости не могу.

— Вот тварь круглая, а? — ругнулся отец. — Ладно, нет времени переделывать, потом разберёмся, Петруха. Может, и не перепутали, а на роду было так написано. У тебя всегда с руками было что-то не так.

Аппарели кораблей закрылись. Огромные корявые аппараты по очереди взлетели в небо и растворились в светящейся дымке.

* * *

p.s. Комиссия высших, расследовавшая инцидент с использованием разумных видов в качестве биологических запчастей, установила карантин на солнечную систему плазмоидов. Все виды, не относящиеся к эндемикам, были вывезены с планеты и возвращены домой. Из доклада следовало, что цивилизация плазмоидов насчитывает всего две тысячи триста сорок индивидуумов, возникших одновременно и сразу в определённом количестве. Их численность только уменьшалась на протяжении тысяч лет по различным причинам. Природа наделила плазмоидов почти вечной жизнью, но не дала способности к размножению. Компенсацией этому стали экзотические технологии на основе саморазмножающегося биологического материала. Плазмоиды считали собственные жизни самым ценным, что существует в мире, и потому, попав в угрожающую ситуацию, были готовы на выполнение любых условий. Высшие взяли их под охрану. Нигде не уточнялось, изменили ли плазмоиды отношение к остальным разумным существам или нет.

* * *

По возвращении домой, если не считать суточного залегания отца в капсуле, устроили замечательную пирушку у Троя с Кианой. Прилетела