Обнаженная натура - Лорел Гамильтон

— Какое еще наблюдение? — удивилась я.

Эдуард и Хупер переглянулись, и Хупер взялся за рацию. Эдуард объяснил:

— Как только мы положили их имена в шляпу, тут же всех взяли под наблюдение. Стандартная процедура.

— Твою мать, Понятно теперь, почему они знают.

Он пожал плечами:

— Способ за ними проследить, если пустятся бежать.

— Способ их спугнуть и заставить бежать. И мне об этом никто не сказал — почему?

— Хупер либо не хотел, чтобы ты знала, либо полагал, что ты знаешь об этой стандартной процедуре.

Я как можно глубже вдохнула и выдохнула очень медленно.

— Хрен с ней, с процедурой. Весь смысл был во внезапности.

Возразил мне подошедший Шоу:

— Мы не все передаем в ваши руки, маршал. Если опасный подозреваемый сбежит, мы хотим знать куда.

— До вас так и не дошло, — ответила я. — Эти ребята слышат, как бежит кровь в ваших жилах. Они вас чуют по запаху, хотя у тигров обоняние куда хуже чем, скажем, у волков, но что возле дома появились копы, они знают.

— Мои люди знают свое дело, Блейк.

— Да не в умении суть, Шоу. Суть в том, что люди охотятся за не людьми. До вас никак не дойдет?

— Они сделают свою работу, — сказал он, глядя на меня настойчиво недружелюбными глазами.

— В этом я не сомневаюсь. Надеюсь только, что это не приведет к их гибели.

Не знаю, что ответил бы на это Шоу, потому что вернулся Хупер.

— С тремя другими домами мы установили связь, но один не отвечает.

— Блин, — сказал Шоу.

Я сумела промолчать. Фраза «Я же говорила» вряд ли была бы встречена восторгом.

Шоу посмотрел на меня сердито, будто услышал мои интенсивные мысли.

— Бывает, что рации ломаются, Блейк. Не обязательно самый худший вариант.

Эдуард слегка коснулся моей руки, и я поняла его, сумев сохранить голос ровным:

— Шоу, вы же коп и знаете, что предполагать нужно худшее. Если не сбудется — отлично, Но если да, у вас будет план.

— Мои люди уже идут туда проверить, — сказал он.

— Возьмите нас туда, Хупер, — сказала я.

— Я думаю, что мои люди сумеют сами справиться.

— Случай по противоестественному ведомству, — возразила я. — Нам не нужно ваше разрешение, чтобы там оказаться.

Бойцы вышли из окружавшей нас толпы, будто Шоу их уже выделил для этой работы. Вероятно, так оно и было. Почти все были в форме, кроме Эда Моргана. Он мне кивнул, улыбаясь, и возле глаз, ставших веселыми и приятными, легли морщинки. Интересно, глаза за очками и правда улыбаются, или просто лицо меняет выражение?

— Морган здесь главный детектив в убойном, — сказал Бернардо, тоже улыбаясь, и лицо у него было такое же приветливое, как секунду назад — у Моргана. Обнародование его истинного звания заставило улыбку детектива чуть потускнеть. Интересно, как Бернардо выяснил его истинную должность. Потом спрошу, когда это никого не разозлит.

— То, что я главный детектив, не препятствует нам быть друзьями, — сказал оправившийся от неожиданности Морган,

Подошел Хупер:

— Доложили по рации. Машина пуста. Кровь, но тел нет.

— Блин, — сказал Шоу.

— Давайте мы вам поможем, — предложил Эдуард.

— У Миннса от вас не было помощи. Более того, вы задержали выполнение операции.

Эдуард посмотрел на Хупера:

— Вы так видите события, сержант?

— Нет, но он мой начальник.

— Приятно слышать, что вы это еще помните, — отозвался Шоу.

— Какой из тигров оказался диким? — спросила я.

— Мартин Бендез, — ответил Хупер.

— Сержант! — одернул его Шоу. — Нам больше нет нужды делиться с маршалами информацией.

— Его преследует ваша группа? — спросила я Хупера.

— Задача поставлена группе Хендерсона.

— Сержант Хупер! — рявкнул Шоу. — Я дал вам прямой приказ не сообщать маршалам информацию.

— Вот теперь это прямой приказ, — ответил Хупер и пошел собирать своих людей и снаряжение для ухода. Он не оглянулся, но я знала: он не говорил Шоу и прочим своим начальникам, будто мы его затормозили. Да, но доложить о моем странном поведении он был обязан. Пусть они нанимают на службу экстрасенсов, но я не из их практиционеров. Пусть они не зашорены, но их практиционеры не поняли, что случилось, и этот факт работал против меня. У меня возникла мысль.

— Другие маршалы могут проследовать к тому месту преступления?

— Я уже сказал вам: вы нас задерживаете.

— Вы хотите сказать, что я устроила на месте проведения операции метафизику и всех перепугала до жути. Ладно, наказывайте меня, отстраняйте от дела, но никто не умеет выслеживать этих ребят лучше маршала Форрестера. Пусть другие маршалы пойдут на место преступления, я посижу здесь.

Эдуард смотрел на меня. Ничего не говорил, только смотрел на меня.

— Нет, — ответил Шоу.

— А почему, шериф? — вмешался Морган. — Служба маршалов не будет иметь на нас зуб, а об этих троих я ничего, кроме хорошего, не слышал.

Шоу посмотрел на него, и снова у меня возникло чувство, что у Моргана веса больше, чем ему положено. Даже как главному детективу.

Помощник шерифа подошел ко мне, навис угрожающе. Испугаешь меня, как же.

— А зачем вам, чтобы все они туда пошли?

— Потому что не хочу видеть в Вегасе еще одну такую сцену, как в том складе.

— Вы думаете, мы сами не справимся?

Шоу начинал злиться.

— Я думаю, что доверила бы Теду завести меня в ад и провести насквозь. Маршалы Конь-В-Яблоках и Джеффрис оба хороши в бою. Если дойдет до драки, нельзя действовать лучше. Дайте им вам помочь, и я отойду в сторонку, Шоу.

— Вреда ведь не будет, — убедительно сказал Морган.

— Ладно, — ответил Шоу с такой неохотой, что слово прозвучало как ругательство.

Эдуард наклонился ко мне, заговорил тихо и быстро:

— Мне не улыбается оставлять тебя одну.

— Я в кругу полицейских, так что не одна.

Полученный мною взгляд был понятен даже через темные очки.

— Если я помогу местным, а Витторио тем временем найдет способ до тебя добраться, никому из нас приятно не будет.

— Хорошо сформулировано, но сейчас день, и если я буду держать щиты на месте, то от вампиров я защищена.

— А когда стемнеет?

— Давай переживать катастрофы по мере их поступления. — Я слегка толкнула его в плечо. — Иди найди Мартина Бендеса. Если мы получим от него информацию — отлично. Но главное — сохрани наших полицейских друзей живыми.

— Зачем? — шепнул он.

Я поняла, что он всерьез. Иногда я забываю, что Эдуард пугал меня когда-то почти как Олаф, а потом он что-нибудь такое скажет — и я вспоминаю, что он на самом деле хищник. Он мой друг и ко мне относится хорошо, но почти все прочие для него всего лишь объекты: орудия, которыми можно воспользоваться, либо препятствия, которые следует преодолеть.