Капитал. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Манифест Коммунистической партии - Карл Маркс

так что от высоты процента зависит, какая часть прибыли останется для промышленного капиталиста. Таким образом, эта часть прибыли необходимо представляется ему продуктом применения капитала, в торговле или производстве. В противоположность проценту, приходящаяся на его долю остальная часть прибыли необходимо принимает, таким образом, форму промышленной или, соответственно, торговой прибыли или форму предпринимательского дохода. Но мы видели, что норма прибыли (следовательно, также и валовая прибыль) зависит не только от прибавочной стоимости, но и от многих других обстоятельств: от покупной цены средств производства, от методов производства, более производительных, чем средние, от экономии постоянного капитала и т. д. И, оставляя в стороне цену производства, от особых конъюнктур, а в каждой конкретной предпринимательской сделке – от большей или меньшей ловкости и предприимчивости капиталиста зависит, покупает ли и продает ли он и в какой мере выше или ниже цены производства. Таким образом, дело получает такой вид, будто процент, который он уплачивает владельцу денежного капитала, является частью валовой прибыли, приходящейся на долю собственности на капитал, на долю этой собственности как таковой. В противоположность этому остающаяся часть прибыли представляется теперь предпринимательским доходом, вытекающим исключительно из операций или функций предпринимателя в промышленности или торговле. Следовательно, по отношению к нему процент представляется просто плодом собственности на капитал, плодом капитала самого по себе, поскольку он «не работает»; между тем предпринимательский доход представляется ему исключительно плодом тех функций, которые он совершает с капиталом, следовательно, плодом его собственной деятельности, в противоположность бездеятельности денежного капиталиста. Эта кристаллизация и взаимное обособление обеих частей валовой прибыли, как если бы они происходили из двух существенно различных источников, должны теперь установиться для всего класса капиталистов и для всего капитала. При этом безразлично, получен ли капитал, применяемый активным капиталистом, в ссуду или нет. Прибыль от всякого капитала, а следовательно, и средняя прибыль распадается на две качественно различные, взаимно самостоятельные и независимые друг от друга части, процент и предпринимательский доход, которые обе определяются особыми законами. Капиталист, работающий с собственным капиталом, точно так же, как тот, который работает с капиталом, взятым в ссуду, делит свою валовую прибыль на процент, достающийся ему как собственнику, как ссудившему свой собственный капитал самому себе, и на предпринимательский доход, достающийся ему как активному, функционирующему капиталисту. Самый его капитал, по отношению к приносимым им категориям прибыли, распадается на капитал как собственность, как капитал вне процесса производства, сам по себе приносящий процент, и на капитал в процессе производства, который приносит предпринимательский доход.

Но капитал, приносящий проценты, исторически существует как готовая, старинная форма, а потому и процент – как готовая подформа прибавочной стоимости, произведенной капиталом, – существует уже задолго до того, как появляются капиталистический способ производства и соответствующие ему представления о капитале и прибыли. Поэтому и до сих пор денежный капитал, капитал, приносящий проценты, все еще остается для народного представления капиталом вообще, капиталом в собственном смысле. Отсюда, с другой стороны, и то долго господствовавшее представление, будто процентом оплачиваются деньги как таковые. То обстоятельство, что данный в ссуду капитал приносит процент независимо от того, применяется ли он в действительности как капитал или нет, укрепляет представленье о самостоятельности этой формы капитала.

Следовательно, процент представляется капиталисту прибавочной стоимостью, которую капитал дает сам по себе и которую он поэтому стал бы давать и без производительного применения.

По отношению к отдельному капиталисту это практически верно. От его усмотрения зависит, отдать ли свой капитал в ссуду в качестве капитала, приносящего проценты, или самостоятельно увеличивать его ценность, применяя в качестве производительного капитала. Но в общем понимании, т. е. в применении ко всему общественному капиталу, – как у некоторых вульгарных экономистов, причем это выдается даже за основу прибыли, – это, конечно, нелепо. Бессмысленно, конечно, предполагать возможность превращения всего капитала в денежный капитал, если нет людей, покупающих средства производства и увеличивающих их стоимость. Если бы непомерно крупная часть капиталистов захотела отдавать свой капитал в ссуду за проценты, то в результате получилось бы огромное обесценение денежного капитала и огромное падение размера процента; многие тотчас же были бы лишены возможности жить на свои проценты и, таким образом, были бы вынуждены снова превратиться в промышленных капиталистов. Но, как уже сказано, для отдельного капиталиста это факт. Поэтому, даже хозяйствуя с собственным капиталом, он необходимо рассматривает ту часть своей средней прибыли, которая равна среднему проценту, как продукт своего капитала как такового, получающийся независимо от производства.

Приносящий проценты капитал – это капитал как собственность, в противоположность капиталу как функции.

Свое притязание на предпринимательский доход, а следовательно, и самый этот доход функционирующий капиталист выводит из функции капитала в противоположность капиталу как собственности. Но быть представителем функционирующего капитала – это не синекура, подобная представительству капитала, приносящего проценты. Капиталист управляет процессом производства, как и процессом обращения. Эксплуатация производительного труда стоит усилий, кто бы ею ни занимался: сам ли капиталист или другие от его имени. Поэтому предпринимательский доход представляется ему, в противоположность проценту, результатом его функций не как собственника, а как рабочего.

Поэтому в его голове необходимо возникает представление, что его предпринимательский доход не только не находится в какой-либо противоположности наемному труду, не только не является просто неоплаченным чужим трудом, а, напротив, сам есть не что иное, как заработная плата, плата за надзор.

В то время как процент представляется частью прибавочной стоимости, которую производит капитал сам по себе, предпринимательский доход необходимо представляется происходящим из производства.

Следовательно, предприниматель кажется создающим прибавочную стоимость не потому, что работает как капиталист, а потому, что, несмотря на свое качество капиталиста, он тем не менее тоже работает.

Представление о предпринимательском доходе как о вознаграждении за труд надзора находит дальнейшую точку опоры в том, что часть прибыли в самом деле можно обособить как заработную плату и она действительно обособляется таким образом или, точнее, наоборот: часть заработной платы кажется составной частью прибыли. Это жалованье управляющего.

Труд верховного надзора и руководства необходимо возникает всюду, где многим лицам приходится работать сообща ради общей цели. Но он имеет двоякий характер.

С одной стороны, во всех работах, в которых сотрудничают многие индивидуумы, общая связь и единство процесса необходимо представлены одной управляющей волей и функциями, относящимися не к частичным работам, а ко всей деятельности мастерской, как это имеет место с дирижером оркестра. Это производительный труд, выполнять который необходимо вообще всюду, где люди работают коллективно.

С другой стороны, этот труд главного надзора необходим при всех способах производства, основанных на противоположности между рабочим и собственником средств производства. Чем больше эта противоположность, тем