Аккадская формула - Таисий Черный

мы решили проводить к нему не дибука, а оборотня, у нас было в запасе пару хороших экземпляров.

– То есть? В каком смысле? – переспросил Альфред.

– Ну, вы, должно быть, знаете, что духи, как и люди – все разные, но есть и нечто общее, что дает возможность их как-то классифицировать. Дибуки, например – самый многочисленный отряд. Они агрессивны, и именно они чаще всего убивают одержимого.

– И они боятся зеркал? – уточнил Альфред.

– Практически все духи боятся зеркал, это не специфическая особенность. Дибуки же пригодны лишь для каких-то злодеяний, вроде убийства, ну, или слежки…

– Не понял, вы ведь говорили, что смерть одержимого, это что-то вроде издержек, и никак не является целью?

– Да, но вы меня не поняли. Некоторые маги используют дибуков, чтобы заставить одного человека, убить другого. Например, помните дело об убийстве графа де Гроссо его сыном?

– Да, это что тоже дело рук Ирен?

– Нет. Это дело рук Себастьяна Гроффа, вы, вероятно и не слышали это имя.

– Нет, не слышал, – признался Альфред.

– Из рассказов Ирен, я как-то узнала, что Себастьян был одним из сильнейших магов Севера. Не помню уже точно, что именно с ним случилось, то ли он не поклонился, когда граф проезжал мимо, то ли что-то в таком роде. А граф в тот день был в дурном расположении духа, и приказал устроить публичную порку. Себастьяну тогда было за шестьдесят, и он поклялся, что прервет этот поганый род. Так он сказал. В общем, через служанку, он проводил дибука в сына графа, звали его, кажется, Мишелем, а затем заставил перерезать отцу горло на глазах у сотни человек. Я не знаю, кто у него был возничим, Ирен не говорила. Хотя… Я вот сейчас подумала, что это вполне могла быть и она сама. В общем, Мишель был обезглавлен, а сыновей более у графа не было. Так что род действительно прервался.

– А где теперь Себастьян?

– Не знаю, думаю, что он уже умер. Во всяком случае, Ирен сказала, что после того трагического случая он исчез и более в тех местах его никто никогда не видел. Да и прошло уж никак не меньше двадцати лет, так что…сами понимаете.

– Интересно…Дальше…

– Дальше? Ну вот, например, в добавление к разговору о дибуках как убийцах… Вы, должно быть уже догадались, что именно Ковач убил этого безликого человечка в хранилище…

– То есть? – обомлел Альфред.

– Ну, то есть, Ирен никак не могла понять, что это какой-то странный человек делает в хранилище по ночам? Она решила, что он ищет тоже, что и мы, хотя было довольно очевидно, что это не так. Ну, она и решила его убрать. Во-первых, чтобы испытать одержателя Ковача, а во-вторых… ну, просто на всякий случай. Она тогда заявила, что, мол, мы проделали такой путь вовсе не для того, чтобы какой-то дурак утащил у нас книгу просто так из-под носа. В добавок, она уже и сама намеревалась посетить хранилище, но тот несчастный ей явно мешал. В общем, я была против этого. Я не видела в том человеке никакой угрозы: обычный книгочей. Зачем его убивать? Но, Ирен меня и слушать не желала, и приказала Ковачу его зарезать. Это был один из немногих случаев, когда она решила стать возничим.

– Понятно… – Альфред с трудом совладал с собой, и затем продолжил, – Любопытно. А что касательно остальных разновидностей духов? – спросил он, – Вы вроде упомянули каких-то «оборотней»?

– Ну, «оборотень» в людской молве, имеет такое же отношение к действительности, как василиск к змее-петуху. Это просто обозначение довольно редкого типа духов, который, подобно бальзаму Арнольдо де Виланова способен изменять облик человека. Разница лишь в том, что бальзам этот почти легендарный, и его из ныне живущих алхимиков, пока никто не смог получить. Кроме того, сам де Виланова, вроде бы писал, что не смог добиться желаемого портретного сходства. Оборотень же меняет внешность очень близко к тому, кого копирует. Но, тут нужно оговориться, что, как и в случае с бальзамом де Виланова, физически внешность не меняется. Меняется лишь восприятие окружающих. Деталей я не знаю, говорю вам сразу…

Да, вот еще, быть может, вам будет интересно, что соотношение количества этого вида духов к дибукам примерно такое же, как, скажем самоцветов в природе, к обычным строительным камням.

– А чем же еще они так примечательны, кроме указанной вами способности?

– Во-первых, они не агрессивны и очень редко убивают одержимого. В основном, они, как и все духи слушают возничего, но можно его приучить слушать и того, к кому они препровождены.

Вы, должно быть, догадались, что Манфред был посвящен в эту свою особенность, и сам мог изменять внешность. Нет, разумеется, я ему сказала, что эта особенность у него от природы, просто была в спящем состоянии, а теперь он по какой-то причине может ею воспользоваться. То есть, отчасти он был моим союзником. Но я, конечно, его не посвящала во все детали наших планов. Он просто помогал мне, поскольку был влюблен и был любовником.

– Да, но…– замялся Альфред.

– А, вы, очевидно, хотите спросить о его интрижке с Луиджи?

– Интрижке? – удивился Альфред и слегка кашлянул.

– Мы не знали, как провести одержателя в тело Феррано, и вот, Манфред помог нам, хоть и не знал об этом.

– То есть в какой-то момент в нем сидело уже два духа?

– Нет, не совсем. Сначала, как только он получил с моей помощью должность помощника секретаря, с ним поработала Ирен. Она провела в него «спящего дибука» – это такая очень сложная и тонкая техника, когда не маг является проводником духа, а третье лицо. Затем около недели она творила настойку из магических трав Марса и Венеры, с тем, чтобы вызвать влечение одного мужчины к другому. Когда настойка была готова, я незаметно капнула пару капель в чай Манфреду, во время одного из наших свиданий. После я попросила его капнуть эту же настойку в чай Феррано. Я убедила его в том, что это не яд, а «эликсир истины». Мол, мой муж подозревает Феррано в растрате, и хочет допросить, но для этого нужно использовать эту настойку, с тем, чтобы Феррано не смог лгать. Я также намекнула, что если Феррано действительно окажется виновным, то он – Манфред – наверняка сможет занять его место. Тот, понятно, и согласился… вот ведь, дурачек… Все остальное уже являлось вопросом времени. Ковачем занималась только Ирен, поскольку это была очень ответственная часть. Идея состояла в том, что она должна была попытаться его