Сказки зимнего перекрестка - Наталия Ипатова

— Да и потом, — уже успокоившись, продолжил Реджинальд, — как я могу подложить такую свинью родному брату? Арчи так повезло! Неожиданная удача — слишком сильное искушение. Я не хочу подвергать совесть малыша такому испытанию.

— Думаешь, он тебя не поддержит?

— Он ничего доброго от этого не получит. Да и бесполезно все это. Я военный человек, я знаю. Мятеж захлебнется, а сколько крови будет даром! Нет, бунтовать я не буду.

— Я подумал про мятеж потому, — сказал Роно, пряча глаза, — что вот мы говорим с тобой о том о сем. И я все равно вижу перед собой сильного человека. Рыцаря и графа. Способного не только своей судьбой управлять. Уж больно ты там на месте.

Марч помолчал.

— У меня есть два пути, — сказал он. — Наемная армия… или монастырь.

Волшебник хихикнул.

— Эк тебя качает: то леди Абигайль, то монастырь! Ты вообще-то уверен, что создан для молитвенного уединения?

— А вот смеешься ты напрасно. В нашем роду — да и не только в нашем — испокон веку старшие сыновья наследовали владения и титул, а младшие принимали постриг, и никого никогда не волновало, кто и для чего создан. Я же сказал, что Арчи повезло. За каменную стену его не успели упрятать, и теперь мой братишка — граф Марч и завидный жених. Если бы я занял его место, как он занял мое, это была бы весьма впечатляющая шутка судьбы. Если бы я искал покоя и безопасности, я предпочел бы второй вариант. Но скорее всего это будет наемная армия. Причем не этой страны. Я все-таки не баран в стаде, не выделиться из прочих ландскнехтов я не смогу. А выделившись, несомненно, привлеку к себе внимание. А ты?

— Какой из меня воин? — вздохнул Роно. — А тем более монах? Я же дьявольское отродье, меня сожгут сразу. Мог бы пойти к тебе в оруженосцы… только помни, я тебя предупреждал! А еще я могу фокусы на ярмарке показывать.

Как-то само собою разумелось, что в дальнейшем судьбы их связаны.

Они провели в безделье, раздумьях и ленивых разговорах весь день, а к вечеру ударил страшенный заморозок. Марч объявил его аргументом в пользу того, что не стоит задерживаться тут надолго. Роно молчал, трясся и стучал зубами. Костер, кажется, обогревал только сам себя: чтобы почувствовать его жар, приходилось чуть ли не садиться на уголья. Никогда раньше Обитель так не издевалась над своим адептом. Роно завернулся в два одеяла, пытаясь изнутри нагреть этот кокон теплом своего тела. Но тепла в нем оказалось почему-то очень немного, вообще он чувствовал себя одной сплошной ледышкой. Особенно холодны были руки, и Роно всерьез подумал, что может не пережить эту ночь.

Марч некоторое время наблюдал его мучения, а потом предложил:

— Иди сюда, поближе.

Из-под надвинутого на самые глаза одеяла в его сторону блеснул затравленный взгляд.

— Еще ч-чего!

— Парень, ты насмерть замерзнешь!

— Я останусь на с-своем месте, а т-ты — на с-своем!

Пауза.

— Эй! — негромко, но как-то очень отчетливо и зло сказал Реджинальд. — Ты что это обо мне подумал?

Взгляд темных глаз напротив стал еще более затравленным и несчастным, Роно сделал попытку отползти, но, очевидно, не ему было тягаться с Марчем в быстроте и силе. Двумя шагами преодолев разделяющее их расстояние, Реджи сгреб его за шиворот — ох, что-то здорово он приладился хватать его за шкирку! — поднял с земли и заглянул в лицо. Две ледяные ладошки что есть силы уперлись ему в грудь, из горла вырывался какой-то нечленораздельный лепет вперемешку с рыданиями. Марч смягчился.

— На тебя нападали, что ли? Да меня-то не бойся. Господи, ну почему ты такой холодный? Кровь тебя не греет?

Таща Роно за собой, Реджи вернулся на свое место, прижал к себе это скрюченное тело и накинул на себя и на него свой роскошный краденый плащ. Тощие одеяла пошли на подстилку. Некоторое время озноб еще сотрясал Роно, но потом, с головой завернутый в теплый мех, убаюканный на волне жара, шедшего от Марча, он, как показалось Реджинальду, отогрелся, всхлипнул и заснул. Эта истерика еще раз свидетельствовала, что у парня не все в порядке с головой. И этот интерес к его, Марча, интимной жизни он тоже никак не мог назвать здоровым. Ну кто бы мог подумать, что у него будет такая бешеная реакция на самый обычный походный приемчик, сплошь да рядом спасавший замерзающим жизнь? Не иначе, замешан тут какой-то подонок… Черт, за такое бы вешал! Реджинальд усмехнулся: последняя мысль была «графской». Он слишком привык чувствовать себя сильным, способным распространить свою силу на чью-то защиту.

Он осторожно обхватил рукой костлявые плечи. Житейская беспомощность Роно растрогала его. Он тоже знал, что для таких мир — не масленка. Обидеть его может любая мразь. Он задумался, сколько лет могло бы быть Роно. На вид, из-за общей тщедушности, он не дал бы тому и восемнадцати. Бороды, во всяком случае, у него не было и в помине. Но речи делали его старше.

7

Проснувшись на следующее утро, Роно долго не решался высунуть голову из-под плаща. Лицо пылало, как после хорошей бани: от жара, накопившегося за ночь в этом импровизированном спальном мешке, и от стыда за вчерашнюю несдержанность, причиной которой послужило крайнее физическое страдание, выпустившее из клетки все потаенные комплексы.

Когда он таки выглянул наружу одним глазком, то увидел, что роли их поменялись. Марч сидел у костра, побритый и довольный, а в котелках что-то булькало. Покрывавший траву изморозный узор медленно таял в лучах встававшего солнца: утро обещало быть ясным.

— Поднимайся! — крикнул ему Реджи. — Завтрак готов!

Роно шмыгнул мимо него на берег, смочил ладошки и слегка потер ими щеки и нос. Потом, встав на колени, внимательно вгляделся в свое отражение в озерной воде. Видимо, оно ему не понравилось, потому что ударом кулака он разбил водяное зеркало в круги и брызги.

Ледок, за ночь затянувший прибрежье, был в этом месте взломан: Реджи умывался здесь раньше. Сила его воли представлялась Роно заснеженным, сверкающим в вышине, недоступным пиком, взирать на который можно было лишь задрав голову: очень уж студеной была вода. Ограничив свой мазохизм этой пародией на умывание, Роно вприпрыжку помчался отогреваться у костра.

— Ничего не понимаю! — шутливо возмутился он, грея ладони о жестяную кружку. — Кофе у тебя получился лучше.

— К твоему сведению, — жуя горбушку, отвечал ухмыляющийся Реджи, — прежде чем стать рыцарем, я тоже был оруженосцем. Но в транс не впадал, а потому имел возможность научиться кое-чему полезному.

— Поня-а-тно!

Оба с интересом поглядывали друг на друга из-под ресниц. Ситуация озадачивала Роно: будучи практически штатным имиджмейкером своего короля, он привычно пытался разложить по полочкам составляющие образа Реджи Марча. Но тот, не разлагаясь на составные, целиком умещался на одной полке, с надписью — «хороший парень». Сейчас от него веяло несокрушимой, почти физически ощущаемой силой. И теплом. Впрочем, в источаемом им жаре Роно имел возможность убедиться.