Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А - Альфред Ван Вогт

— Где? — спросил он.

Прескотт хрипло засмеялся.

— Сначала мы растерялись и сглупили: обыскали все пещеры на Земле. Теперь мы умнее.

— То есть?

Прескотт насупился.

— Решение проблемы, в целом очень сложной, связано с действием одного из законов физики, о котором вы, должно быть, даже не слыхали. Он заключается в том, что если две энергии совпадают по всем показателям до двадцатого десятичного знака и имеют общее пространство, то большая из них перекроет любые расстояния, чтобы соединиться с меньшей, но не мгновенно, а со скоростью, во много раз превышающей скорость света.

— Звучит как полная бессмыслица, — заметил Госсейн.

Прескотт громко засмеялся.

— Хорошо. Объясню на вашем примере. Как в вашем мозгу могли сохраниться мелкие подробности воспоминаний Гилберта Госсейна-1? Показатели энергий двух физических тел должны были совпасть минимум до двадцатого десятичного знака. Это единственно возможный способ передать мысли на расстояние. Следовательно, Госсейн-1, который жил и действовал, представляя собой энергию большую, а вы в состоянии полного покоя воспринимали то, что связано с первым, независимо от удаленности в пространстве. — Он помолчал мгновение. — Мы даже проверили метеориты вплоть до колец Сатурна, поскольку предположили (теперь знаем, что ошибочно), что в одном из них, выдолбленном, могли устроить нечто вроде инкубатора для Госсейнов в разном возрасте. Вот насколько серьезно мы…

Его перебил человек в форме:

— Машина ждет, мистер Прескотт. Звездолет вылетает на Венеру через полчаса.

— Иду, генерал.

Он пошел было за военным, но снова повернулся к Госсейну.

— Нам тоже любопытно посмотреть на Госсейна-3. Вы, конечно же, поняли, что мы намерены уничтожить это тело, а потом доберемся и до вас. Я думаю, что и общее количество Госсейнов ограничено.

Он резко оборвал разговор и пошел к дверям, где его ждала машина. Через несколько минут Прескотт успокоится, проанализирует встречу и найдет время, чтобы связаться с Кренгом. А тому ничего другого не останется, как арестовать Госсейна.

В лифте его охватило нетерпение. План унести из дворца искривитель неповрежденным, похоже, стал неосуществимым. Однако решимость не покинула его.

Патриция Харди пригласила его войти. Она еще продолжала что-то говорить об опасности, которой он подвергается во дворце, когда он вынул из чемодана прочный шнур и начал связывать ее по рукам и ногам. Она пришла в изумление и попыталась выхватить небольшой пистолет из широкого рукава платья. Госсейн отнял оружие и сунул его в карман. Заткнув ей рот и уложив на кровать, он сказал:

— Простите. Но если сюда войдут, вас хотя бы ни в чем не заподозрят.

Он не намеревался ни извиняться, ни соблюдать правил хорошего тона. Он хотел успеть. Быстро вернувшись в гостиную за чемоданом, он вывалил его содержимое на кровать рядом с девушкой и, схватив атомную пилу, подошел к стене, в которой, по его мнению, находился искривитель пространства.

Ночью он решил, что прибор направлен прямо на Машину, иначе его действие теряло бы силу пропорционально расстоянию.

Вырезав из стены квадрат со стороной восемь футов, он подтащил отвалившийся кусок поближе к балкону. Когда пыль осела, Госсейн увидел перед собой искривитель. Он представлял его совсем иным, более крупным, чем шесть футов в высоту, четыре в длину, полтора в толщину. Обхватив прибор обеими руками — весил он сравнительно немного, фунтов пятьдесят, — Госсейн легко отнес его к кровати и положил на ковер. Перед его глазами замелькали десятки маленьких прозрачных ламп. За несколько сотен лет развития электроники появилось неисчислимое количество самых разнообразных приборов, и уследить за всеми новинками не было никакой возможности. Он вновь взялся за атомную пилу, чтобы уничтожить искривитель. Затем задумался и, нахмурившись, посмотрел на часы. Без двадцати минут два.

Он осознал, что спешить незачем. Звездолет Прескотта улетел на Венеру, и ничего непредвиденного не случилось.

Он посмотрел за окно: кусты в палисаднике рядом с домом, пустынные аллеи, ведущие к Машине, несколько садовников у цветочных клумб. Машина сияла и переливалась на солнце. Искривитель можно доставить к Машине за несколько минут.

Новое решение пришло ему в голову. Госсейн снял трубку телефона, стоявшего на столике перед кроватью, и, услышав женский голос, сказал:

— Будьте любезны, соедините меня со столярной мастерской.

Через секунду ему ответил ворчливый голос. Госсейн быстро объяснил, что ему требуется. Он был в необычайно приподнятом настроении.

«Все будет в порядке, — подумал он. — Чем непринужденней себя вести, тем больше шансов на успех».

Он вынес искривитель в гостиную. Вскоре раздался звонок, и в комнату вошли пятеро рабочих. Они молча принялись за работу. Бесшумные пилы, автоматические отвертки — в считанные минуты искривитель был упакован. Двое рабочих, которые до сих пор стояли без дела, подхватили его на руки.

— Через пять минут будет на месте, — сказал один из них.

Госсейн запер дверь и вернулся в спальню. Даже не взглянув в сторону Патриции Харди, он вышел на балкон. Автомобиль с узким деревянным ящиком в кузове ехал по дороге и был уже примерно в четверти мили от дворца. У здания Машины он нырнул в тоннель. Через две минуты он вынырнул, но уже без груза.

Все так же молча он развязал девушку. Но его не покидало смутное чувство, что он делает не совсем то, что нужно.

XXII

Патриция Харди сидела на кровати, растирая онемевшие руки. Ее легкая улыбка привела Госсейна в недоумение. Ему даже показалось, что она подсмеивается над ним, как над мальчишкой, попавшимся на глупой шалости.

— Итак, ваш план не удался, — сказала она.

Госсейн молча уставился на нее.

— Ведь вы пришли сюда, надеясь, что здесь вас убьют, не так ли? — спросила она.

«Не говорите глупостей», — хотел ответить Госсейн, но вспомнил свое нервное состояние, лихорадочную поспешность, разочарование, которые испытал, добившись поставленной цели. Зачем обманывать себя? Голос девушки без жалости продолжал:

— Другой причины нет и быть не может. Вы прекрасно понимаете, что Госсейн-3 появится только после того, как вы умрете. И, не сомневаясь, что ваша безумная затея обречена на провал, явились во дворец, чтобы погибнуть, как подобает мужчине.

Она была права. Ни один нормальный человек не покончит жизнь самоубийством и не отправится на плаху по доброй воле. «Неужели я верю в существование Госсейна-3? — подумал он. — Да, верю». Он был ошеломлен этим открытием. Не он ли без конца твердил себе, что это невозможно? «Могу ли я покончить с собой? Нет. Но я должен найти выход. Должен!»