Сидящее в нас. Книга первая (СИ) - Штефан Елена

– Не слишком их нахваливай, – пробурчала Ютелия, наконец-то, выпустив руку няньки.

 – А ты не шарься в моей голове! – огрызнулась та и поднялась, пока к Саилтаху не прицепился первый же обрадованный свободой оратор: – Ваше величество, позвольте и нам удалиться. Я ничего не смыслю и в половине того, что тут обсуждается. А Ютелии всё это и вовсе неинтересно.

Король хмыкнул и благосклонно махнул рукой под пробежавший по залу весёлый шумок. Огненное щупальце встрепенувшейся Лиаты подхватило Двуликую, и обе девицы вылетели в распахнутое окно.

– Не хочу на дырявый диван, – капризно заявила Ютелия, перемахивая через дворцовую ограду и проносясь над площадью, забитой любопытствующим народом.

Внизу что-то орали и тыкали в них пальцами. Шум и вовсе выплеснулся через край, когда к ним откуда-то сверху спикировала Челия. И закрутилась вокруг вырвавшейся от короля няньки.

– Гулять! – вопила демонюшка, размахивая руками. – Хочу на ярмарку! Она такая огроменная! Народищу там!..

Едва оказавшись на ногах в ближайшем переулке, Таюли хлопнула себя по бокам и только тут вспомнила, что сумка с тощим кошелём осталась во дворце.

– Денег-то нет, – растерянно заморгала она. – А на ярмарке без них делать нечего… Забирать всё даром не позволю! – гневно вытаращилась нянька на хитренько перемигнувшихся Лиат. – Или вообще никуда не пойду! Это мой город, если кто-то забыл. Меня здесь многие знают, а моего отца и подавно. Ещё не хватало, чтоб вы взялись его позорить.

– За него мы не взялись, – снисходительно успокоила Челия, вцепившись ей в руку и утаскивая по улочке в сторону ярмарки. – Мы же не дуры, чтобы ты потом на нас орала. Мы задаром ничего не брали. Только монеты из сундучка. Но мы не всё выгребли: на всё карманов не хватило. Это потом она их в сумку ссыпала, – кивнула ябеда на Ютелию.

– А, в каком месте вы ничего не брали, кроме чужих монет? – с ласковой угрозой осведомилась нянька, едва поспешая за несущейся вперёд демонюшкой.

– И вовсе не чужие! – хихикнула Ютелия, еле шевеля ногами, но не отставая. – Раз дом твой, так и всё, что в нём тоже твоё. Было бы ихним, так они бы забрали, когда уехали. А они всё оставили. Ну, или почти всё – кто его там знает, чего в твоем доме было до нас?

– Они… Это мой дядя? – напряглась Таюли.

– Нет, конечно, – удивилась Челия, восхищённо глазея на размалёванную вывеску лавки детских товаров. – Куда ж он тебе уедет, раз его зарыли за городом? Умная, а всякую чушь несешь… Ну, давай пойдём туда! – потянула она няньку к облюбованной лавке. – Смотри, какой зайчик! Ну, купи, не жадобись!

– Это она слопала моего дядю? – спросила Таюли, задержавшись у дверей, куда нырнула вопящая Челия.

– Я охотилась, – небрежно бросила Ютелия.

– Зачем? Мне всё равно теперь не нужен этот дом.

– А причём тут ты? – усмехнулась Ютелия. – Я охотилась, – и она шагнула через порог.

Вовремя. В лавке, битком набитой всяческими игрушками и прочим детским товаром, у одной из верхних полок висела маленькая девочка. И хватала всё подряд. Не помещавшиеся в её руках игрушки висели рядом пёстреньким облаком, что росло на глазах.

Над прилавком Таюли обнаружила две пары опешивших глаз, пытающихся поверить в происходящее. Она подошла к ним и вежливо попросила посчитать, во что покупателям обойдётся демоническая жадность их ребёнка. Молодая женщина ойкнула и нырнула под прилавок с головой. А мужчина рискнул открыть рот и подарить им всё, что приглянулось госпоже Лиате.

– Ещё чего! – фыркнула Ютелия и полетела усмирять малявку. – А ну быстро верни всё назад! Куда мы эту кучу потащим? Ты уже через пять минут бросишь это барахло на улице и помчишься дальше.

Вопреки ожиданиям Таюли, хозяин не умер от разрыва сердца, а с восторгом наблюдал, как выпотрошенные полки вновь заполняются товаром из висящей кучи.

– Сколько ты просишь за этого зайца? – указала нянька на белую сплетённую их махровых нитей игрушку, торчащую в витрине.

– Д-двадцать серебрушек, – робко попросил мужчина, не торопясь выползать из-под прилавка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Не ври. Я знаю, сколько такая прелесть может стоить. Примерно. Ну? Полсотни?

– П-полсотни, – смирился продавец с навязываемой прибылью.

– О-о-о! – простонала Челия, рухнув с потолка на вытащенного из витрины зайца, что был с неё ростом. – Я буду звать его Белкой, – с придыханием сообщила она няньке, пытаясь обхватить неохватное.

– Зайкой, – поправила та воспитанницу.

– Какая он тебе зайка, когда он белый? – наставительно сообщила Лиата, взгромоздившись на зайку Белку верхом.

Так и вылетела в распахнувшуюся перед ней дверь, сидя на пушистой игрушке с ушами-поводьями в руках.

– И что мне теперь с этим делать? – озабоченно бормотала под нос Таюли, шагая по улице за Белкой, от которой шарахались прохожие.

– Ничего, – отмахнулась Ютелия, посмеиваясь над веселящейся малявкой. – Натешится и бросит. Или всучит кому-нибудь…

– Я о своём доме, – досадливо оборвала безголовую охотницу Таюли. – Он не может стоять пустым в забросе. Там же всё растащат.

– Отдай его кому-нибудь, – капризно предложила Ютелия. – Какая скука эти ваши человеческие дела. Если у вас ничего нет, вы ноете. Есть куча всего, вы опять ноете… Ого! Глянь, какая смешная тётка. Это чего у неё на голове наверчено?

Таюли мысленно сплюнула, решив отложить и впрямь дурацкую проблему на потом. Тем более что в дом, где охотилась Лиата, ещё долго никто не сунется. Зато где-то впереди уже гудел большой торг.

Нынче горожане расстарались, сговорившись поразить лонтов, прибывших с послами: и торговцев, и моряков, и прочих затесавшихся в посольство. Таюли от кого-то мельком услыхала, будто городское ворьё тоже решило не ударить в грязь лицом. Дескать, большая ярмарка – раздолье для ловких рук, и упускать сей случай дураков нет, но карманы да кошели гостей Суабалара неприкосновенны.

Однако она позволила себе усомниться в благородстве этих людей – скорей всего, те просто перетрусили, подсмотрев за Рааньярами где-нибудь на пляже. Или сообразили, что разозлив ледяных демонов, могут столкнуть их со своими родными огненными, а тогда уж всему городу конец.

Народное гулянье развернулось на припортовой площади, где горожане устраивали все свои празднества. Тех было не так уж и много. Оттого каждым дорожили настолько, что летящего посреди центральной улицы зайца обходили сторонкой, но разбегаться никто и не думал. Лиатаян вот так близко, конечно, не каждый день увидишь, но и чем-то дивным их явление не назовёшь. Ну, летит себе демонюшка на огромном зайце, так и пусть летит, коли никого не трогает.

Среди спешащих по улице на площадь людей Таюли увидала несколько знакомых лиц. Но бывшие знакомцы прятали от неё глаза, норовя шмыгнуть в первый же переулок. То ли стыдились перед сироткой, которую никто не взялся защитить, то ли наслушались о ней… всякого. Ей стало немного грустно оттого, что родной город начисто вычеркнул её из своей жизни. И уже никогда не примет назад. На родных улицах она стала чужой, будто те же лонты, если не хуже. И никогда уже…

Догоревать свои печали Таюли не позволили. Они с девчонками уже дошли до перекрёстка. Им оставалось свернуть с центральной улицы вправо, к площади. Но слева, со стороны порта над домами взлетел дикий вопль, мгновенно расслоившийся и растёкшийся истошным многоголосьем. Рядом с задумавшейся Таюли мгновенно распустились и взмыли в небо два огромных огненных цветка с трепещущими пламенными лепестками.

Она растеряно глянула на валяющегося перед ней вспыхнувшего зайку и опомнилась. Кинулась со всех ног навстречу несущимся от порта обезумевшим людям. Огненная змейка на её шее раздулась и неистово засветилась – от Двуликой шарахались, а то бы точно затоптали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вскоре Таюли налетела на застывшего посреди улицы Баграна. Не обернувшись, старик схватил её за руку и притянул к себе. Она не сопротивлялась, сообразив, что не стоит вот так с разбега кидаться туда, где может быть всё, что угодно. А оно там было.