Избранная страны драконов - Тася Тараканова

радость не омрачило даже посуровевшее лицо Эрвина, когда Добромир подошёл обнять меня. Некоторым стало неловко от столь неуклюжей ревности, но моё счастливое настроение это не могло испортить. После дружеских обнимашек, слёз и обильного ужина, я совсем осоловела и собиралась отправиться в постельку, но Мечислав меня остановил. Что удивительно, Эрвина рядом не оказалось, он незаметно исчез вместе со всеми.

— О чем задумалась, Соня? — спросил Мечислав, прервав мои мысли о странном поведении Эрвина.

— Э….

— Хочешь вернуться в свой мир?

Меня как током ударило. Неужели Эрвин проболтался? Я сканировала Мечислава взглядом, как партизана на допросе. К такому повороту я оказалась не готова.

— Вы говорите странные вещи. Мир Верховии один, другого нет, — я взяла себя в руки и криво усмехнулась.

— Миров много, Соня, — сказал этот странный мужчина, — очень много, и ты это знаешь.

Я-то знаю. Но откуда знает он?

— Вы... дверник? — озвучила невероятную дикую мысль, увидела слегка расфокусированный взгляд Мечислава. Неужели он дверник?

— Не совсем, Соня. Я владею кое-чем другим, но об этом не должен знать никто, разглашение чревато… для всех.

— Что знают двое, знают все, — толсто намекнула на себя, но Мечислав, похоже, не врубился.

— Трое, — уточнил, — еще Авивия. Давай, ты не будешь мне выкать?

— Значит Авивия.

Странно всё получается, Авивия и Мечислав так близки, что... А Эрвин…, — мои слова повисли в воздухе невидимым облаком, застыв в пространстве вокруг нас. Что это?

— Это полог тишины, — ответил Мечислав, и я поняла, что произнесла вслух свой вопрос, — я давно его поставил. И да, Эрвин мой сын.

Хорошо, что я сидела. А то бы плюхнулась на пятую точку. Столько времени рядом с Мечиславом и только сейчас догадаться. Да я просто слепая! Пора надевать очки.

— А он знает? — у меня даже голос охрип от волнения. Ситуация казалась абсурдной не только мне, но и вдруг объявившемуся папаше, который хмурился, не торопясь с ответом.

— Он ещё не знает, — медленно с расстановкой ответил теперь уже не просто знакомый Авивии, а её бывший муж и отец Эрвина.

— Но почему вы появились только сейчас? Где были раньше?

— Это долгая история, Соня, я потом её как-нибудь расскажу. Сейчас мы говорим о тебе.

Вот так всегда! Как речь о серьёзных вещах, сразу в кусты, прикрываясь расплывчатым «потом» и «как-нибудь». Ничего потом не бывает, я хотела знать немедленно и сейчас! Мы скрестили взгляды, и, ясен перец, я проиграла. На Мечислава давить бесполезно и припереть его к стенке не получится. Такой же упрямец как Эрвин. Скорее, Эрвин весь в отца.

— Вы… ты можешь настроить портал в мой мир? — выпалила я, и Мечислав отрицательно покачал головой.

— Не могу. Увы.

— А как я переместилась отсюда в свой дом? — горечь от безнадежного «увы» выплеснулась в словах плохо скрытым отчаянием.

Мечислав понял моё настроение, но жалеть меня не стал.

— Этот портал сделал… не я. Сейчас это невозможно.

— Мне нельзя оставаться здесь, я стала…, — кем я стала, даже под защитным пологом не скажу вслух.

— Всё, что случилось, не случайно. Тебе надо остаться, — мягко, как маленькой, сказал Мечислав, и я отвернулась, не хочу слушать его, — в твоём мире для тебя всё изменится.

— Я прекрасно там существовала, — мой голос прозвучал уверенно.

Но так ли это на самом деле? Кого я убеждаю? Себя или отца Эрвина? Душа разрывается на части, когда я представляю, что там не будет того, кому я отдала своё сердце. Правда, Мечиславу об этом знать не обязательно

— Мне надо учиться, окончить школу, а потом…, — я сникла. Что вообще может произойти потом в жизни, куда я собираюсь вернуться. Поваринск никогда не превзойдет Верховию, прекрасную и ужасную. Но…, — там ждут меня мама и бабушка, они волнуются, они с ума сходят, разыскивая меня.

— А если ты преувеличиваешь? — спросил этот змей искуситель, и моё тело покрылось мурашками. На что он намекает?

— Я могу связаться с ними? — мне стало жарко от одной мысли, что это возможно.

— Соня, — Мечислав смотрел на меня так, будто решался сказать что-то очень важное, — рядом с твоими родными сейчас Никандр Вышнев, с ними всё в порядке.

— Что! — меня будто подбросило, голос предательски задрожал, — дед Эрвина давно погиб. Ты… вы говорите неправду.

— Действительно, откуда я знаю про Поваринск? — пожав плечами, ответил Мечислав, и мой мир перевернулся.

Я потерялась в пространстве, вспыхнув на небе сверхновой звездой. Тёмное небо обняло меня и подкинуло вверх в галактические дали, чтобы я растворилась в пространстве. У меня кружилась голова, из глаз текли слёзы. Неужели, правда, что мама и бабушка под присмотром Никандра Вышнева. Значит, это ему я обязана за спокойствие родных в первое моё исчезновение, и сейчас дед Эрвина снова — гарант душевного равновесия моей семьи. Если бы я раньше знала об этом, скольких страданий можно было избежать.

Чувств оказалось так много, что они выплёскивались солёными ручейками из глаз, освобождая измученную душу от печали и страха.

— Соня, — откуда-то издалека раздался голос Эрвина, и я вернулась на землю в его объятия, — никуда не отпущу, — прошептал он. Я подняла к нему зарёванное лицо.

— Не отпускай.

— Всё будет хорошо, — сказал мой ненаглядный упрямец, — мы всё решим, только не оставляй меня.

Ночные сумерки поглотили Мечислава, я не заметила, как он исчез. Мы с Эрвином остались одни под звёздным куполом. Я глубоко дышала, не в силах надышаться волшебным воздухом Верховии, наслаждаясь благословенным спокойствием и льющимися сквозь меня потоками счастья.

Законы Верховии такие безжалостные ко всем, были милостивы ко мне. Жители Верховии столько веков жаждали постичь их, но и близко не подступились к разгадке. Видимо, устав ждать, Верховия вызвала из другого мира меня и приняла, как свою дочь.

Я не вспоминала прошлое, не говорила о будущем, не строила планов, я просто была благодарна. Жизнь подарила мне Верховию, провела тернистыми путями, и сотворила чудо под названием любовь.

Что меня ждало завтра, не имело значения. Только здесь и сейчас: звёздное небо над головой, наши губы и глаза, в молчании сказавшие больше, чем все слова мира, наши сердца, бившиеся в унисон, дыхание одно