Избранная страны драконов - Тася Тараканова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Соня, это я, Эрвин. Вспомни меня. У тебя есть мама и бабушка, твой дом в Поваринске. Тебе надо вернуться. Я не успел сказать. Я люблю тебя, Соня, с самого первого взгляда. Живи в Поваринске, только очнись.
От звука его голоса в глубине моего сознания лопнула невидимая струна, и жуткий страх пронзил меня. Я падаю в чёрную пропасть небытия, меня затягивает всё глубже и глубже туда, где нет света, где нет никого. Неужели я навсегда исчезну, останусь одна в этом мире?
«Эрвин!» — молнией вспыхнуло в затуманенном разуме.
Сознание раздваивалось, я, словно вне своего тела, наблюдала себя со стороны. Алая дракониха оскалилась, чтобы перегрызть горло человеку, лежащему перед ней. Она хочет уничтожить того, кто позвал её в этот мир и привязал к себе так, что не разорвать ни одной силе.
Эрвин — мой свет, моё дыхание, моё наваждение!
С отчаянием рвутся оковы разума, я впускаю в себя огонь, готовый пожрать меня изнутри. Пусть Эрвин готов принять смерть от меня, но я смогу защитить его. Взрыв подкидывает над землей, разрывает на мелкие атомы моё тело, чтобы в следующую секунду собрать другую сущность: хрупкую и беззащитную.
Стук сердца замедлился, я не слышала его, вцепившись в землю руками, не в силах вдохнуть. В тот же миг Эрвин прижал меня к себе, я сделала отчаянный вдох, будто вырвалась на поверхность из стометровой глубины.
— Соня, — хрипло прошептал в макушку, — любимая, — на этом слове голос его сорвался. Он гладил по волосам, целовал, прижимал к себе осторожно, как хрупкую драгоценность, — замерзла?
Эрвин снял безрукавку и натянул на меня. Я действительно дрожала. Хотя после обращения на мне не было одежды, но сейчас не холод сотрясал моё тело, а страх. Осознание, что навсегда могла остаться алой драконихой, в теле которой так легко и просто забыть себя. Не отрываясь, посмотрела в любимые голубые глаза.
— Мы искали тебя два дня, — Эрвин судорожно вздохнул, в его глазах блеснули отголоски отчаяния и боли. Он никогда не показывал своей слабости, но сейчас я отчётливо поняла, что стала его слабостью.
— Я верил, что ты справишься.
Слёзы водопадом из глаз.
— С тобой, — прошептала, сильнее прижимаясь к нему, — с тобой я сильная.
Шершавый язык прошёлся от подбородка до лба.
— Горыныч, — отпихнула улыбающуюся морду дракона, когда только успел подойти, — язык, как тёрка.
Мне было бесконечно хорошо в объятиях Эрвина. В венах бурлило чистое неразбавленное счастье. Я маленький листочек, оторвавшийся от веточки, зацепившийся за тоненькую паутинку. Этот листочек воспарил между небом и землей в счастливом неведении о завтрашнем дне.
Куда занесёт одинокий листочек в следующую минуту, неизвестно, но это не важно. Сейчас, когда мы вместе, я хочу выпить до донышка своё незамутнённое счастье. Эти блаженные часы я буду помнить всю жизнь, черпая из них, как из источника, свою силу и стойкость.
— Полетим в Овечечку? — спросил Эрвин.
— А мне можно?
— Тебе… можно всё. Ты единственная волшебница во всей Верховии, поэтому можешь делать всё, что угодно. Ты и так живешь по своим законам, с самого начала, как появилась здесь.
— Ты сбежал? — я поглядела в измученное лицо Эрвина. Он поцеловал меня в висок, нежно заправил выбившуюся прядку за ухо, не торопясь с ответом.
— Меня оправдали. После того, что натворил Андрон Радич, старейшины очнулись. Жертв могло быть гораздо больше, если бы не алая драконица. Тирольд жив, а Раструб лишили должности.
— Ильзы не было на Совете.
— Старейшины не дураки, они смекнули, кто науськал Радича. Ильза слишком часто оказывалась рядом. Её желание прибрать тайну Вершины к своим рукам стало очевидным. Бажен поправился и вышел из больницы.
Эрвин замолк, будто забыл, о чём речь. Вместе с ним я тоже забыла обо всём, растворяясь в его ласковом взгляде.
— Знаешь, глаза твоей драконицы прекраснее, чем цветы аурелии на горных склонах, ты не представляешь, какая ты красавица! — Эрвин крепко прижал меня к себе, — твои возможности не изучены, ты не контролируешь их. И если бы ты не смогла…, — я закрыла рукой рот Эрвина.
Зачем говорить о том, что могло случиться, когда у нас так мало времени. Я приняла решение уйти, и не изменю его. Верховия проросла во мне, оплела сердце невидимыми нитями и привязала к себе. Я ничего не могу изменить, моё сердце навсегда останется с Эрвином, но все равно придется уйти.
Верховия бросила меня в водоворот испытаний, наполненных осознанием и болью, — она не могла иначе. Её огромная любовь сделала из меня то, что сделала. Она подарила мне Эрвина, который стал моим дыханием и моей жизнью. Каждой клеточкой тела я ощущала благодарность судьбе за свою опасную, полную любви и испытаний прекрасную жизнь.
Эрвин посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом, будто навечно запечатлел в памяти мои черты. Не успев встретиться, мы начали прощаться. Нам осталось так мало, но я истово верила в своё счастье. Здесь и сейчас.
— Все с ума сходят, — Эрвин нарушил молчание, — надо возвращаться. Добромир сказал, если мы не вернемся, он поднимет на поиски всю команду вместе с Мечиславом.
Я сделала то, что хотела сделать всегда, прижалась сухими губами к его губам, соединила наши сердца и души, перетекала в него, чувствуя, как мы стали единым целым.
— Я боялся тебя потерять, — с невероятной нежностью прошептал Эрвин, и мне опять захотелось плакать,— не отпущу.
Я растворилась в его нежности, теряя свои границы.
А потом мы летели на Горыныче, и я, как в первый свой полёт в Верховии сидела за спиной Эрвина. Только сейчас всё было иначе. Всем телом прижавшись к Эрвину, положив голову ему на плечо, я целиком и полностью отстранилась от мира.
Я люблю тебя, Эрвин Вышнев. Люблю так сильно, что не могу на на секунду оторваться от тебя, разорвать нашу близость. Я не хочу думать о том, что скоро мы расстанемся, я буду любить тебя через время и пространство. Но всё это будет потом, в другой жизни.
В Овечечке собрались все, кроме Бажена и Селины. Наша встреча прошла бурно и нервотрепательно. От улыбок, поцелуев, сумбурных слов радости я разнюнилась, как пятилетняя девочка. Искреннюю
