Макроскоп - Пирс Энтони

Все повернулись к нему, и он начал развивать свою мысль:

— Думаю, информация не была бы столь несвязной, если бы она не относилась к большей части пространства — времени, а не только к истории Земли. А что, если попытаться взглянуть на всю Солнечную систему, как на целое и попробовать упорядочить прием макронных потоков? Если мы научимся уверенно управлять приемом, то вся история галактики станет для нас открытой книгой. А это означает…

— Что мы сможем проследить, когда и где создан разрушитель! — прервала его Афра. — Узнаем, кто его сделал и зачем… — она остановилась. — Правда, его сигнал до нас еще не дошел.

— Поэтому мы сможем спокойно экспериментировать. Коль скоро мы знаем, что ищем, мы будем понемногу приближаться к галактике и все время прощупывать макронный эфир. Нам не следует подходить к генератору вслепую.

— Так ли это, Иво? — спросила Афра. — Если мы будем принимать изображение всей Солнечной системы, то информация будет более упорядочена?

Давненько она не интересовалась его мнением по техническим вопросам.

— Да. Я могу перевести компьютер в такой режим, будет более широкая полоса поиска. Это хорошая практика, в любом случае, но гарантировать какой-то результат я не могу.

Она не ответила, и Иво приступил к работе. Теперь перед ним была нарисованная компьютером система координат, которую он мог перемещать и поворачивать. Солнце было представлено в виде светлого кружка, планеты изображались как разноцветные точки, движущиеся по соответствующего цвета штрих-пунктирным орбитам, так же обозначались и орбиты всех спутников.

— Попытаюсь восстановить историю Солнечной системы, — пояснил он. — Но потребуется время для составления карт макронных потоков, при том условии, что в них есть хоть какая-то система. Затем я состыкую записи, так как не уверен, что исходные данные будут в хронологическом порядке. Так что пока вам смотреть не на что.

— Мы с вами, — с неожиданной теплотой сказала Афра. — Мы посмотрим, может, сможем вам чем помочь.

Он знал, что ею руководят соображения целесообразности, но все же эти слова согрели его. Это был тот тип отношений, который ему нравился — работать с ним, а не пытаться его купить. Он занялся делом, выискивая информационные потоки. Ему предстояло из разрозненных макронных фрагментов собрать цельную картину, как в детской головоломке.

— Дай, я покажу, как надо, инвалид, — прошептал ему на ухо Шен. — Я все сделаю за час, а ты провозишься неделю и, к тому же, многое упустишь.

Иво уже осознал объем задачи. Он не хотел утомлять аудиторию долгим и бесполезным ожиданием в течение многих часов.

— Давай, покажи, — раздраженно ответил он Шену и передал управление. Связь между ними становилась все теснее. Но если Шену удастся справиться с этой задачей с помощью макроскопа, то какие у него могут быть проблемы с разрушителем? Причина, по которой Иво раньше отказывался выпускать Шена, казалась все более сомнительной.

А что, если — это была его надежда? — ему не удастся это сделать?

Но Шен не хвастался. Он завладел телом и мозгом Иво, и всей мощью своего юного и гениального интеллекта набросился на задачу. Иво наблюдал, как левая рука Шена бегала по клавиатуре, а правая управляла ручкой манипулятора, и думал, не совершил ли он непоправимую ошибку. Он еще не освободил Шена — но Шен мог вполне освободиться и сам, воспользовавшись этой возможностью. Он достаточно умен…

Экран очистился. Маркер указывал, что масштаб равен двум световым годам на весь экран. Появилось изображение облака космической пыли.

— Что вы делаете? — спросила Афра. — Это ведь не Солнечная система.

— Это реликтовое облако водорода, дура, — ответил Шен языком и губами Иво, сам Иво лишь вздрогнул.

Афра обиженно замолчала, и представление пошло дальше. Сам Иво не мог его видеть, но был уверен, что это потрясающее зрелище. Практически, с помощью макроскопа, Шен смог собрать и обобщить макронные потоки, испущенные пять-десять миллиардов лет назад, и картина, пусть и полученная косвенным методом, пусть немного урезанная, была истинной.

Реликтовое облако газа бурлило, сжималось, временной маркер указывал, что 25 секунд соответствуют примерно одному миллиону лет. Через десять миллионов лет облако сжалось до диаметра в сто миллионов миль, затем до какого-то миллиона, затем комок газа вспыхнул — образовалась звезда. Сжатие продолжалось, была достигнута температура термоядерного синтеза в реакции водород-гелий. Начала выделяться колоссальная энергия превращения четырех ядер водорода в ядро атома гелия.

— Это все равно, что попытаться влить четыре бокала виски в пятый, — пояснила Афра Беатрикс. — Все в пятый бокал не войдет, так что…

— А разве это не зависит от объема пятого бокала? — спросила Беатрикс.

О, Боже, подумал Иво. Опять женщины сцепились.

И Гарольду, как всегда, придется их разнимать. В конце концов Беатрикс растолкуют, что суммарная масса четырех атомов водорода составляет 4,04, а атома гелия — ровно 4, При слиянии атомов водорода дефект массы в количестве 0,04 высвободится в виде энергии — в этом то и заключается жизнь звезды.

Выделялась энергия только одного процента массы атома, но поток энергии был таким сильным, что отображаемое на экране облако перестало на некоторое время сжиматься. Практически весь свет Вселенной излучался благодаря этому процессу — миллиарды звезд Млечного Пути были просто реакторами по превращению водорода в гелий.

В несколько напряженных минут вместилось еще несколько миллиардов лет. Топливо кончилось, и Солнце распухло, превратившись в огромного красного гиганта, в сто раз больше звезды, которую они видели до этого.

— Но это не может быть Солнцем! — запротестовал Гарольд. — Наша звезда прошла только половину жизненного цикла.

Шен не удостоил его ответом. Иво тоже не понимал, что же происходит, но был уверен, что изображения верны. Звезда, исчерпав весь свой водород, начала коллапсировать. Теперь внутри ее находилось ядро из чистого гелия, результат труда всей ее жизни. Звезда сжалась в еще более плотный шар, температура возросла в десять раз по сравнению с начальной стадией процесса. Что-то должно было произойти. И произошло. Из гелия начал синтезироваться углерод. Было найдено новое горючее.

Звезда ожила вновь — это был уже недолговечный белый карлик.

Но и запасы гелия вскоре исчерпались, и звезда погасла, оставив после себя шар остывающей материи, размером не больше планеты. Пришел печальный конец. Мертвая звезда состояла из очень плотной сколлапсировавшей материи, на поверхности плавали тяжелые элементы, захваченные в течение жизни из галактического пространства. Мертвый пепел, плывущий в космосе.

Еще через несколько миллионов лет этот маленький трупик попал в поле действия рождающейся звезды, объекта, формировавшегося из обильных скоплений газа у края галактики. Новая звезда вспыхнула, в ней активно шли процессы первой стадии, а мертвая звезда, став спутником, умудрилась еще и прихватить немного окружающего ее газа. За счет этого газа она увеличила свою массу, но все равно осталась инертной. Ее время давно ушло, и не суждено было ей обрести былое величие.

— Это Земля! — воскликнула Афра. Нет, этого не может быть. Не тот состав, и ядро слишком плотное.

На экране автоматически отображались элементный состав и плотность планеты.

К системе присоединился еще один элемент, тоже останки давно умершей звезды. Затем третий, четвертый, — все они собирали, по возможности, скудную дань с окружающей систему космической пыли и газа.

Последние два объекта имели ядра гораздо большие, чем первый, и им удалось собрать к старости гораздо большую атмосферу, но о воскрешении в качестве светила не могло быть и речи. Теперь вокруг звезды вращались четыре планеты, причем любая из них была старше, чем сама звезда.

Но по соседству творилось что-то неладное. Картина сместилась, чтобы зрители могли видеть все сами. В этом месте находилась еще одна звезда, гораздо большая, она пожирала водород в невероятных количествах. Но через несколько миллионов лет термоядерное топливо, разумеется, кончилось. Но масса и температура звезды были столь высоки, что термоядерный процесс не остановился на этапе углерода. В этой звездной топке стали образовываться новые элементы — кислород, кальций, кремний, натрий — все элементы вплоть до железа, 26 номер в периодической системе. Произошло несколько вспышек звездной активности, во время которых температура еще поднялась, и стало возможным образование из ядер гелия небольших количеств тяжелых металлов — вплоть до свинца, но все равно, главную роль в воспроизводстве энергии играл начальный процесс. Кончина этой звезды обещала быть бурной.