Нерешительный поклонник - Кэтлин Вудивисс

С кровати не донеслось ни звука, и Колтон, оглядевшись, увидел, что глаза актрисы закрыты, а дышит она часто и неглубоко.

— Похоже, у вас почти не остается времени, милорд, — заметил священник. — Мисс Мейс умирает.

Колтон ощутил, как по всему телу распространяется ледяной холод.

— Я женюсь, — неохотно пробормотал он.

— А ребенок? Вы заберете его с собой?

— И выращу его как своего собственного, — поклялся Колтон, впрочем, без особенного энтузиазма.

Казалось, прошло всего несколько минут, прежде чем брачные обеты были произнесены: едва слышно — Пандорой и весьма сухо — Колтоном. Нет нужды пояснять, что он чувствовал себя, как мальчишка-озорник, попавшийся в поставленный им же самим капкан.

— Кормилица сообщила мне, что готова позаботиться о ребенке, если вы и ее увезете с собой, милорд. Вы согласны?

Эта идея понравилась Колтону не больше, чем требование жениться, но выхода в этот момент он просто не видел.

— Похоже, у меня нет выбора. Ребенка все равно нужно кормить.

Священник сделал знак кормилице собирать вещи, и Колтон брезгливо поморщился при виде неряхи. Она так и не застегнула блузку и, отложив ребенка, тяжело поднялась со стула. Заметив, что Колтон наблюдает за ней, она широко улыбнулась. Колтона едва не затошнило при виде полусгнивших зубов, но она как ни в чем не бывало вытерла указательным пальцем сосок, из которого капало молоко, и медленно облизала, выражая всем видом величайшее наслаждение.

Колтон с гримасой отвращения отвернулся. Женщины и раньше вешались ему на шею, но не столь же омерзительные! Неужели найдется мужчина, способный лечь в постель с этой тварью?!

— Ее зовут Элис Коббл, милорд, — объявил настоятель. — Она сказала, что мужа убили на войне, так что у нее никого теперь нет. Что же до жалованья… она потребует не более двух — четырех пенсов, кроме еды и крыши над головой. Уверен, что она сумеет позаботиться о вашем ребенке.

А вот Колтон был совершенно уверен в обратном, как и в том, что в жизни не видел существа грязнее и противнее. Страшно подумать, что придется возвращаться с ней домой в одном экипаже, ибо исходивший от нее смрад мог свести с ума самого неприхотливого человека. Ее волосы, давно нуждавшиеся в воде и мыле, торчали неопрятными космами из-под засаленного платка. Она так и не прикрыла грудь, мало того, едва не совала ее ему в лицо. Интересно, как скоро он сможет найти ей замену? Оставалось надеяться, что это будет не так уж сложно.

Колтон повернулся к Пандоре и понял, что ее силы быстро иссякают.

— Не можете ли вы помочь ей? — спросил он настоятеля. Тот выступил вперед, прижал пальцы к запястью актрисы и, вздохнув, покачал головой.

— Сомневаюсь, что ваша жена протянет и час, милорд.

— Я останусь с ней.

— Не стоит, милорд. Она скоро отойдет, а если вы промедлите, на ваш экипаж могут напасть бывшие солдаты. Те самые, что, вернувшись с войны, обнаружили, что работу и еду найти не так-то легко. Они собираются в шайки по всему городу и творят бесчинства в отместку за то, что правительство оставило их без средств к существованию. Иными словами, аристократы наслаждаются всеми радостями жизни, когда простые солдаты голодают.

— Я сражался бок о бок с многими из этих людей и могу им только посочувствовать. И готов рискнуть. Не хочу, чтобы Пандора умирала в одиночестве.

— Я буду здесь, милорд.

— Так или иначе, я остаюсь, — решительно объявил Кол-тон. — Я никогда еще не был женат, но считаю, что муж не должен оставлять умирающую жену.

— Вы правы, — кивнул настоятель. — Я всего лишь думал о вашей безопасности.

— Это ни к чему. В жизни я сталкивался куда с худшими бедами, чем банда головорезов.

— Да, эта молодая женщина говорила о вашей храбрости под огнем противника.

— Кол… — раздался слабый голос с постели.

— Я тут, Пандора, — откликнулся Колтон. — И не покину тебя.

— Я только прошу… быть хорошим отцом… нашей дочери.

С этими словами она закрыла глаза и перестала дышать.

Преподобный Гудфеллоу снова проверил ее пульс и торжественно закрыл простыней лицо усопшей.

— Она мертва, милорд.

Колтон сокрушенно покачал головой, встал и, сунув руку в карман, вынул тяжелый кошелек и вложил в руку священника.

— Этого достаточно, чтобы заплатить за разрешение на брак, достойно похоронить Пандору на приличном кладбище и поставить надгробную плиту. Ее дочь со временем захочет узнать, где положили мать. Как я могу найти вас, после того как улажу домашние дела?

— У меня небольшой приход по дороге в Оксфорд, милорд, — пояснил священник. — Ваша жена будет похоронена там.

Он вытряс монеты на ладонь и вскинул на Колтона удивленные глаза:

— Вы очень щедры, милорд.

— И купите еды для солдат. Уверен, что вы знаете немало бедняг, которые остались без крова и работы, — бросил Кол-тон и, повернувшись, сделал кормилице знак следовать за ним.

Женщина прижала к себе ребенка и подняла маленький потрепанный саквояж.

Колтон заранее предвкушал неприятный разговор с матерью, но в жизни не предполагал, что, выслушав его, она лишится чувств. Несчастная наверняка бы разбила голову о мраморную столешницу, не сумей сын вовремя ее подхватить. Гаррисон поспешил открыть дверь, а Колтон, позвав горничную Филаны, понес мать в спальню, где положил на постель.

Горничная принялась вытирать ей лицо смоченной в холодной воде тряпочкой. Филана постепенно пришла в себя, но, вспомнив рассказ сына, застонала и прикрыла глаза дрожащей рукой.

Колтон тихо попросил Гаррисона спуститься и проводить Элис Коббл в детскую.

— И прикажите слугам уговорить ее искупаться и вымыть голову, — добавил он. — Если она откажется, будет говорить со мной. Я ни при каких обстоятельствах не позволю этой грязной твари находиться здесь в подобном виде, так что предъявите ей обычный ультиматум, как всем служанкам при найме.

— Да, милорд.

Едва за дворецким закрылась дверь, Филана повернула голову и взглянула на сына полными слез глазами.

— Я так надеялась, что ты женишься на Адриане, — всхлипнула она. — Все эти годы она была для меня второй дочерью! Я не могу ее потерять! Мы с Седжуиком видели твоей женой только ее одну. И теперь моим надеждам пришел конец!

Колтон сжал тонкую руку, но утешить мать было нечем. Они с Адрианой даже не помолвлены. Трудно ожидать, что она закроет глаза на его неверность, особенно после недавней ссоры.

— Я поговорю с ней, — выдавил он с трудом.

— Боюсь, это ни к чему не приведет, — грустно прошептала Филана. — Какую волю надо иметь, чтобы выдержать сочувственные взгляды посторонних! Не знаю, сможет ли она вынести тяжесть позора!